ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша Среда online» — Представляем вашему вниманию пьесу Греты Вердиян «Боги и люди».
По «Илиаде» Гомера
Действующие лица
- Гера Андромаха
- Афина Брисеида Кассандра
- Афродита Елена Ифигения
- Фетида Гекуба Эрида
- Зевс Нестор, Хриз
- Посейдон Приам, Патрокл
- Аполлон Парис, Тевкр, Эней
- Гефест Гектор, Антенор, Полидамас
- Ахилл Одиссей, Пленный
- Агамемнон
- Менелай Сарпадон
- Диамед Терсий, Аид
Сцена — в два этажа: на Олимпе – боги, внизу – люди. Сцена внизу разделена на три: лагерь греков – справа, лагерь троян – слева и центр – стена пред Троей и площадь для общих событий. Музыка войны – фоном и действующим лицом в паузах меж героями; национальные мелодии – свои в обоих лагерях в вечерние меж боями часы. Костюмы и декорации – условные, на усмотрении режиссёра, важна интеллектуальная основа содержания в обобщении на все времена.
Эрида – Веселятся на Олимпе. Свадьба у них, Пелея с Фетидой. Все здесь. А меня, Эриду, не пригласили, забыли (задумалась, отомстить бы как: достала яблоко, наклейки, одну из них наклеила на яблоко и бросила его им на стол). А это вам от меня – яблоко раздора! (и осталась в тени, наблюдая)
Гера – (взяла, прочитала) «Прекраснейшей!» Прекраснейшей?! (вскинула голову, оглядела Афину и Афродиту и передала яблоко Зевсу).
Зевс – (оглядел их и…) Нет, только не я. А позови-ка ты ко мне… (вспомнив) Париса. (Гера вышла и вернулась с ним) Подойди ко мне, Парис. Возьми это яблоко: ты видишь, перед тобой стоят три богини. Отдай это яблоко той из них, которая самая прекрасная.
(Смущен Парис, смотрит на всех трёх и никак не решится)
Гера – Я обещаю тебе, Парис, власть над всей Азией!
Афина – Я обещаю тебе много побед и военную славу!
Афродита – Я обещаю тебе в жёны прекраснейшую из всех бессмертных и смертных, Елену! (Парис протягивает яблоко ей). Ты стал моим любимцем, знай, я буду помогать тебе во всём.
Гера – Зато мы с Афиной тебя возненавидели. И твою Трою тоже. Запомни это.
Афина – Да уж, мы постараемся, не раз ещё вспомнишь.
(Эрида, довольна: достаёт другое яблоко, вытирает его о грудь, ест,прислушивается)
Кассандра – О, Парис, лучше бы ты оставался там, в горах своих, ведь Рок определил тебе быть причиной гибели твоей отчизны, Трои. Я так и вижу: объят пламенем священный Илион.
Аполлон – Оставь, Кассандра, ведь тот же Рок обрёк и тебя на печальную участь: никто не верит твоим предвидениям, хотя сбывается всё, что ты предсказываешь.
—————
Менелай – Что делать, брат, убит я горем. Не хочу судить Елену, она молода, и молод он, этот Парис, но — оставить Спарту! Меня! нашу дочь! и так вероломно: когда я принимал его у себя как гостя!? Как быть мне, брат?
Агамемнон – Вероломно, согласен. И должно быть наказано оно так же — вероломно.
Менелай – То есть как?
Нестор – (входит) Знаю, знаю. Подумать только, каков, а? Да как он смел? Обольстить жену в отсутствии мужа, который как гостя дорогого принимал его! Похитить её и вместе с нею украсть всё богатство семьи? Какое коварство, какая мерзость! Наказания достойно!
Агамемнон – Поднимемся против Приама: он принял своего сына с нашей Еленой — пойдём против его Трои. В Спарте нашей много героев, одни некогда дали тебе клятву помогать в несчастье, другие ищут себе славы военной, и Одиссея призовём.
Менелай – Его не надо: он недавно женился, и Пенелопа сейчас вот сына ему подарила.
Агамемнон – Призовём: он царь Итаки, у него ополчение большое.
Нестор – И царя Аргоса Диомеда, и царя Крита, и Саламина, и Локриды — много героев у нас. Я и сам приму участие в вашем походе, если вы так решите. И сынов своих возьму, и многих героев наших с собой призову я против воинстенных этих троянцев.
Агамемнон – И Ахиллеса, ученика кентавра Хирона.
Менелай – Ахиллеса – да! Хирон его выкормил мозгами медведей и печенью львов, чтоб могучим и бесстрашным вырос.
Агамемнон – Таков он и есть! Отец уже передал ему свои доспехи от Гефеста, копьё от Хирона и коней от Посейдона.
Менелай – С ним придёт и друг его, смелый Патрокл.
Агамемнон – Велика и могущественна Троя, но раз уж так решили боги – вероломство должно быть наказано. Знаю, трудности ждут нас, но и слава великая и добыча богатейшая ждёт тех, кто овладеет Троей! (смотрит вверх) Что предскажешь ты нам, Кассандра?
Кассандра – Вижу: вы в начале пути, уже готовы отплыть из Авлиды к берегам Азии. Знаю, не поверите мне, но скажу: десять ваших лет поглотит битва ваша уже не столько за Елену, сколько за Трою.
Менелай – За Елену!
Агамемнон – И за Трою!
Нестор – За справедливость!
(в согласии едином сводят вместе свои кулаки)
———————
Менелай – Агамемнон, мы пропали: буря на море раскидывает наши корабли, как щепки. Ополчения рвутся назад в дома свои. Артемида требует жертвы.
Агамемнон – Артемида… ей мало ланей на горных вершинах…
Менелай – Мне больно, брат, но она требует жертвы именно от тебя. Именно дочь твою, Ифигению, на жертвеннике видеть она хочет.
Агамемнон – Она хочет… я в бешенстве, брат, но сдержан, потому что уже знаю об этом. Я впервые в растерянности от своего бессилия. Что делать мне, что делать, Менелай?
Менелай – Или одна жертва от тебя, или мы все погибнем. Признаюсь тебе: я сообщил Клитемнестре, чтоб срочно прислала Ифигению, сказал, что ты хочешь познакомить её с женихом… с Ахиллом, сказал. Она уже здесь, Ифигения. В комнате той.
(Закрыв лицо руками, плачет Агамемнон)
————————
Ахиллес – (размашисто прошел, распахнул дверь) Агамемнон! (растерялся, увидев деву) Агамемнон? Менелай?
Ифигения – (встала, скромно поклонилась) Ифигения я, дочь Агамемнона. Вы — Ахилл?! Мне сказано, что вы придёте знакомиться со мною, как своей невестою.
Ахиллес – (растерян, но очарован) Ифигения, невеста, моя, я и не знал, я ничего не знал, но я…
Агамемнон – (вошел, в слезах обнял дочь) Не уходи, Ахиллес, постой. Дочь моя, прости меня, негодного отца своего. Я знаю, ты меня поймёшь: чтобы море успокоилось, и корабли наши могли бы дойти до Трои, Артемида требует жертвы. От меня. Тебя. Матери твоей сказали неправду: будто я вызываю тебя к себе, чтоб познакомить тебя с женихом. Прости, Ахилл, пойми меня и прости.
Ахиллес – (отводит Ифигении руки от её лица) Понимаю, Агамемнон, и даже прощаю, но в жертву её я не дам никому.
Агамемнон – Не примут, Ахилл, камнями закидают нас, меня и тебя, и её (плачет).
Ахиллес – Пусть так, но я не дам принести в жертву ту, которой я обещан в женихи.
Ифигения – Не плачь, отец. Благодарю вас, Ахилл, но я приняла сейчас своё решение: я готова добровольно пойти под жертвенный нож ради общего дела. Поспешим, отец, чтоб море быстрее успокоилось.
Ахиллес – (в мольбе) О, Артемида, скажи, сколько ланей мне положить на жертвенник тебе, чтоб это юное создание взяла бы ты лучше в жрицы к себе. Если море сейчас успокоится, я пойму, что согласна со мною ты, о, богиня моя, Артемида!
Менелай – (вбегает) О, чудо, брат, море спокойно, и люди успокоились!
Ахиллес — Так я — за ланями Артемиде, а вы, богиня, увы, не ко мне, вы — в жрицы к ней, к Артемиде (поклонился Ифигении, вышел).
———————
Хриз – Царь Агамемнон, о, да помогут тебе боги град Приама разрушить и счастливо в дом свой возвратиться. Отдай мне дочь мою родную, верни и выкуп за неё прими от меня богатый.
Агамемнон – Старец, чтоб я тебя больше не видел. Деве твоей я не дам свободы, со мной она ложе разделит. Ну, поди ты прочь, поди.
Хриз – (пятится) О, Аполлон, бог сребролукий, слёзы мои отомсти грекам стрелами своими. (Слышно пение, то идёт Ахиллес)
Ахиллес – (входит) Хриз? Гадатель мудрый, искал я тебя! Скажи, за что так раздражён Аполлон-небожитель?
Хриз-гадатель – Царь Ахиллес, скажу, но поклянись мне, что ты готов защитить меня.
Ахиллес – Верь мне, клянусь, в стане моём и греков никто не обидит тебя. Возвести нам вещания бога.
Хриз – Гневен бог за меня: обесчестил меня Агамемнон: дочь мою мне не возвращает. И выкуп не принимает.
Агамемнон – Приятного от тебя никогда не услышать. Подумай, станет бог мстить за деву одну. А ведь черноокую дочь твою я хотел в дом мой ввести, предпочёл бы её и самой супруге своей, Клитемнестре. Выкуп, какой уж от тебя выкуп. Верну я её тебе. Поди. (Хриз, пятясь, уходит)
Ахиллес – Корыстолюбив ты, и славою горд беспредельно. Мы, что добыли, всё меж собой делим, отбирать у народа – позорно.
Агамемнон – Ты предо мной не умствуй, Ахиллес. Или хочешь, чтобы дочь его я Аполлону в жертву отдал?
Ахиллес – Коварной душой облечён ты к тому же. Я к вам воевать не за себя пришёл, а чести искать брату твоему, Менелаю, и народу вашему.
Агамемнон – Коварен, говоришь? Так я вместо Хризовой девы увлеку себе добычу твою — Брисеиду. Чтоб понял ты, насколько я властью выше тебя и как со мной тебе обращаться. Горе тому, перед кем я предстану.
Ахиллес – Бесстыдный, ты смеешь мне угрожать, человек псообразный? (схватился за рукоять кинжала, сдержался) В доме твоём я смиряюсь, не стану позор умножать, но знай, не намерен я дальше тебе добывать сокровищ.
Агамемнон – Что ж, беги, властвуй своим народом. Тебя не прошу я ради меня оставаться, останутся другие. Ты ненавистнейший мне из всех царей: храбростью ты знаменит, но тебе приятны лишь раздоры да битвы. Не грозил я тебе, но теперь скажу, чтоб ты равным себя мне не считал: не видать тебе полонённой тобою девы Брисеиды! А теперь беги, беги же!
(едва сдерживая себя, Ахиллес бросился к выходу, слышит Геру сверху)
Гера — Ахиллес, прошу тебя, уважь меня, Геру, укроти гнев свой бурный, вас обоих равно люблю я и спасаю.
Ахиллес – (оборачивается к Агамемнону) Очи у тебя пса, а сердце оленя: ты перед войском в сраженье открытое боишься идти. Лишь грабить дары умеешь у того, кто тебе прекословить посмеет. Так знай же, царь псообразный, бессилен ты будешь: гордыня твоя погубит душу твою, а тело погубит твоя Клитемнестра. (Агамемнон подскакивает к нему, входит Нестор, видя ситуацию, становится меж ними) И что такое тогда будешь ты?
Нестор – Скорбь великая на нашу землю приходит. Возликуют недруги, коли услышат о распрях здесь ваших. Вы оба меня моложе. Советы послушать полезно: ты, Ахиллес, воздержись так препираться с царём, мужеством ты знаменит, но сильнейший здесь он – повелитель народов. Сердце смири, Агамемнон, умоляю тебя, гнев отложи на героя, кто сильнейший оплот тебе в брани троянской.
Агамемнон – Разумно и справедливо ты, Нестор, нам тут вещаешь, но он оскорбления в лицо мне говорит, властвовать надо мною хочет.
Ахиллес – (в сторону) О, мать моя, если уж родила ты меня обречённым на краткую жизнь, зачем же лишает меня славы Зевс громовержец, дал мне храбрости, но славы не дал?! Агамемнон, властолюбец, обесчестил меня, отнял награду мою за мои подвиги, (убивается) Мать моя, услышь меня!
Фетида – (сверху) Слышу, сын мой. Печаль посетила сердце твоё, я знаю.
Ахиллес — Богу напомни обо мне, моли, обнимая колена, скажи, сколь преступен тот царь, что меня, храбрейшего, так унижает.
Фетида – О, сын мой, в злое время я тебя в дому породила: краток твой век и полон печалей. К ногам Зевса я припаду, надеясь его умолить, напомню ему, чем обязан он мне, просить за тебя буду. Он сейчас на пиру у эфиопов, как возвратится, к нему войду я, будь спокоен.
Гефест – Прости, Ахиллес, невольно тебя я тут сверху услышал, и сказать тебе захотел: Олимпиец я, художник Гефест, но и мне тяжело противиться богу. Ты знаешь, что хромоножка я, а ведь это он, Зевс, меня за ногу схватил и вниз с небес низвергнул. Хорошо, внизу меня дружелюбно встретили. Так что, претерпи и снеси, как ни горестно это сердцу.
Ахиллес – Претерпеть и снести? Но я Ахиллес, а не Гефест. (Оборачивается к Агамемнону) Напыщенный властительством, приказывай другим! Я угождать тебе безмолвно не намерен. Только посмей против воли моей кого-нибудь похитить у меня, увидишь, как чёрная кровь из тебя заструится.
Агамемнон – Поздно, Ахилл, посмел я уже: она у меня, награда твоя, Брисеида.
(Нестор становится перед порывом гнева Ахилла, тот, сдержавшись, выбегает)
——————
Фетида – (припав к ногам Зевса, протянув к нему руки, коснувшись его бороды) О, отец наш, молю тебя помоги мне отомстить за сына: пошли троянам победу, чтоб Агамемнону стал очень нужен мой сын, Ахилл.
Зевс – (вздохнув) Знай, Фетида, просьбой своей ты вызовешь гнев у Геры. Итак она постоянно укоряет меня, что я поддерживаю Трою. Обещаю тебе исполнить просьбу твою. Только ты сейчас быстро удались с Олимпа, чтоб не увидала тебя Гера.
Гера – (она столкнулась с Фетидой) Скажи мне, коварный, о чём такой тайный совет твой с Фетидой? Всегда скрываешь ты от меня думы и помыслы свои.
Зевс – Гера, что можно тебе знать, то узнаёшь ты раньше всех других, но всех моих тайн ты и не пытайся узнавать: зачем тебе знать всё, о чём я думаю, не надо, Гера.
Гера – О, тучегонитель, я же знаю, о чём она тебя просила, и что ты ей обещал.
Зевс – Вечно следишь за всем, что я делаю. И не боишься гнева моего, не знаешь разве, что и наказать тебя могу?
Гефест – Мать моя Гера, молю тебя, покорись силе Зевса, он же в гневе может и тебя и всех низвергнуть с ваших тронов. Если вы будете ссориться, пиры богов будут лишены веселья. А я вина вам сейчас принесу.
Зевс – Боги небес и богини, мы с вами защитники справедливости и правопорядка среди людей. То, что происходит, видит и неразумный, ум в том, чтобы предвидеть. Вы знаете, что и Троянскую эту войну вызвал я для того, чтобы облегчить положение Земли: равновесить надо количество обременяющих её людей. А похищение Елены для смертных – простое захватничество, как и освобождение её с другой стороны. (в сторону, с собой) Я Гипноса с ложным сном нашлю на Агамемнона. Пока разберётся, немало греков погибнет. Я покровитель тех, кто умоляет меня о защите. Фетида умолила. Дам перевес на время троянам, чтобы обида Ахиллесу от Агамемнона была отомщена. (ко всем) Слушайте же меня, боги и богини, закон мой чтоб не нарушал никто.Все вы знаете, насколько я превыше всех вас и всех смертных. Так вот, если кто из вас захочет на землю сойти, чтобы помогать грекам или троянам без моего ведома, знайте: позорно страдать на Олимп тот возвратится.
Афина — О, всемогущий Зевс-промыслитель, верховный владыка, знаем мы все, что сила твоя необорима: ты и отца своего победил, и соперников нет у тебя больше. Знаем, что на стороне троян ты уже бросил свой жребий смерти. Они в битве страшной так сшибают щиты со щитами, что и сияющий Гелиос посреди небес с удивлением их озирает. А мы лишь советы даём данаям, чтоб храбрые мужи троянские не все бы погибли.
Зевс – (улыбнувшись ей) Бодрствуй, Афина, с тобою быть милостив я всегда желаю.
———————-
Агамемнон – Сон мне был – то ли чудный, то ли странный: над Троею носится гибель от Зевса, и чтобы в бой против Трои все ополчения мне вести самому. (в сомнении) Сам ли он хочет услышать стоны нас всех, троян и греков, на побоищах страшных? Или Гера его за нас умолила?
Нестор – Если б кто другой сон такой возвестил нам, ложью его почли бы мы и с презреньем отвергли б. Но коли ты сам, знаменитейший, видел, действуй, как мыслишь.
Агамемнон – (решил переложить решение на народ) Беспредельно могущество Зевса: много градов он сокрушил и ещё сокрушит. Вот и мне повелел пышно устроенную Трою сокрушить. Но нам, друзья, не по силам это, столько лет мы в бесплодной борьбе, может, нам лучше возвратиться в дома свои, где супруги и дети нас ожидают?! Пусть судьбе вопреки возвращение наше свершится!
Одиссей – Как? Со срамом обратно? Несчастные, нет в многовластии блага. Единый властитель нам – бог Зевс. Законы его царствуют над другими. Столько лет все зимы и лета народ с тобой, Агамемнон. Понятно, устал, домой устремлены мысли и сердца каждого, но так, без чести?
Терсий – Народ! Царей слушать – себе вредить. Всё им мало, хотя златом полны дома их и жён, и любовниц — не счесть. Не давайте себя вовлекать в новые беды! Одиссей, Ахилл, Агамемнон, пусть они одни остаются здесь под своей Троей, с богатыми выкупами за знатных пленных троянцев. Довольно им и с нас, вернёмся всё в свои дома!
Одиссей – Смолкни, безумноречивый! Не смей поносить царей! Не смей и говорить о возвращении на родину! Знает ли кто, чем окончится дело, нами начатое, счастливо иль несчастливо? Еще раз тебя увижу-услышу, вон из народа изгоню, позорно побитого мною. Народ, стыдно нам медлить так долго и в дома возвратиться праздно, нет, сначала разрушим мы Трою! Перейдём же от слов к делу. Народ! Пусть никто из вас и не думает о возвращении, пока не отомстим мы за печаль и тайные слёзы Елены! И да не будет среди вас ни одного малодушного! Погибель Трое!
Нестор – Советую и я остаться и продолжить бой с троянцами. И ещё советую войска построить по племенам и родам, чтобы племя помогало племени, а роду – род, тогда ясно будет, кто из вождей робок, а кто мужествен. Тогда ясно будет, почему до сих пор не взята ещё Троя: по велению ли богов или потому, что не знают боевого дела наши вожди?
Агамемнон – (в сторону, с собой) Чувствую я, бог мне лишь беды одни посылает. В тщетную распрю, во вражду злополучную ввёл меня. А тут ещё я за деву пленную с Ахиллесом спором враждебным состязался и раздражаться на горе себе начал. (Громко) Согасен я с вами, Одиссей и Нестор. Воины, спешите отобедать, друзья, пусть ночь ярость меж нами разнимет. С утра начнём нападение — отдыха уже не будет. Всемогущему Зевсу тучного тельца я в жертву заклал, чтоб солнце не скрылось, и мрак не спустился бы на нас прежде, чем в прах не свергнем мы Приама и Гектора. В сон, друзья, в сон как подготовку к новому бою. Застонет земля от топота коней и воинов наших.
—————
Гектор – Много народов, разных своим языком, в Трое великой у нас, и у каждого есть свой повелитель-вождь, и вот мы все вместе, друзья, и разом одним с раннего утра – за оружие против врага единообщего, против Агамемнона и Ахилла!
—————
Елена — Чудны деяния твои бог наш Зевс: ещё недавно пылали тут погибелью взаимной, ныне все безмолвные стоят.
Приам – Заговорят сейчас: на совет всеобщий обе стороны созвали. Ближе ко мне иди, дитя моё милое. Осуждать невозможно, что за такую жену столь долгие годы народы бедствия терпят. Ты безвинна – боги одни виноваты.
Елена – Боги? Не я ли, отец, сама за Парисом побежала, мужа старого оставив, семью его не любя?
Приам – (палец на губы свои) Тссс, посмотри, кто там пред ратью греков царю подобный? Давно мои очи столь прекрасного мужа не видели!
Елена – Он деверь мне был, Агамемнон державный.
Приам – О, Агамемнон! Некогда во фригийской земле я союзником его считался. А кто вон тот, с ним рядом?
Елена – Почтенный Приам, это же Одиссей многоумный. Он козней различных и мудрых советов преисполнен.
Приам – О, некогда я дружески его принимал у себя с Менелаем воинственным вместе.
Елена – Вижу я здесь и многих других греков-героев, но братьев своих меж них не нахожу. Должно быть, стыдятся тем страшным позором, что и меня тяготит уже, признаюсь.
Парис – Ко всем к вам, греки храбрейшие, я взываю: кто более смел, пусть выйдет и со мною сразится: спасём мы так наши народы!
Менелай — (выходит к нему) Похитителя жены моей давно дерзаю сам я покарать.
(Парис не ожидал его увидеть отступает, прячется среди троян)
Гектор – Брат мой несчастный, Парис, женолюбец-прельститель, позорище целому свету, горе отцу своему и народу! Ты видом лишь храбрый?
Парис – (выходит) Дух непреклонен твой, Гектор брат, и сердце в груди, как секира, но не осуждай ты прекрасных даров Афродиты. Нет, ни один не порочен из светлых даров её нам. Их она сама нам даёт, никто произвольно взять их не может. Ты желаешь, чтоб я сразился с самим Менелаем? Что ж, я готов. Вы же все с обеих сторон, наземь сложите оружья. Кто из нас победит иль окажется сильнее, тот в свой дом и введёт Елену и сокровища все он получит. И так мы потом на взаимную дружбу все клятвы положим.
Менелай – Внимайте же все вы и мне! Сердце мне жесточайшая горесть пронзает: довольно вы, греки и трояне, бед претерпели из-за вражды меж мной и Парисом. Примиритесь же немедля, друзья! Сердце молодых легкомысленно, непостоянно. Старец меж ними, я с обеих сторон пользу прозреваю: Агамемнона и Приама к союзу я призываю. А кому из нас двоих конец Зевсом предназначен, так тому и быть.
(становятся друг против друга – Парис и Менелай)
Приам – (встаёт) Слову моему внимайте, народы: мне сил не достаёт, чтобы видеть сына моего родного с воинственным Менелаем в схватке смертельной. Не такой жизни сынам своим выстраивал я. Но, видно, боги знают то, чего не знаю я, и не знаете вы. Я удаляюсь.
(Встаёт и Елена, он сопровождает её перед собой, уходят. Гектор трясёт шлемом — разыгрывает жребий)
Менелай – (в сторону, в мольбе) Помоги мне, Зевс, покарать сотворившего мне оскорбление, злом воздал он мне за моё ему гостеприимство, не дай Афродите укрыть его от меня.
(Замахнулся Менелай, кинулся на Париса. Тот увернулся, ударил сам Менелая и… скрылся в троянах. Едва устоял на ногах Менелай, зверем взревел от боли в сердце и в ногах, закрутился на месте. Агамемнон подошел, за руку его взял и на своей кровь его увидел, но отвёл его от себя Менелай)
Менелай – Сбежал? Манера жизни. Сбежал! О, трояне, выдайте же мне мою Елену! Все богатства её, мои и ваши оставьте себе, её мне только отдайте, мою Елену (затихает, и уже один) Елену… мою? мою ли? Где она? Моя… (жалея себя, горько усмехается)
Агамемнон – Послушайте, храбрые Трои сыны, все вы видели победу Менелая. Так Елену нам возвратите, верните сокровища, похищенные Парисом у Менелая, и дань нам уплатите, и мы немедленно оставим в мире вас (молчание в ответ). Без ответа я остался среди вас. Не суждено, значит, битве нашей окончиться.
————————
Елена – (одна) Ах, жестокая Афродита, иди же, иди сама к своему любимцу. Ласкай его, пока не назовет он тебя своей рабою или супругой. Я к нему, беглецу трусливому и не подойду. Надо мною троянские жёны смеются. Довольно и так мне для сердца страданий. Нет, к Менелаю, в семейство мне ненавистное, я тоже не вернусь (входит Парис) С битвы пришёл ты? Лучше б погиб ты, преждебывшим супругом моим сражённый: не ты ли хвалился, что превзойдёшь его в ратоборстве? Сбежал от него ты?
Парис – Не печаль мне упрёками горькими сердце. Не убивать же мне было его. Как потом жить? Всем уже ненавистен я, как чёрная гибель. Сегодня так, а завтра — кто знает? Давай лучше взаимной любовью насладимся. Пламя такое в груди у меня не горело даже в день тот счастливый, когда похитил тебя я, бежал и сочетался любовью. (Уносит её)
———————
Агамемнон – Как же печальную распрю закончить? Как мир меж народами положить? О, Зевс всемогущий, смири нас друг с другом! (помолчав) Я в ужас пришёл, Менелая увидевши кровь. О, брат, на погибель твою заключил договор я один на один с Парисом сражаться? Знай, если умрёшь ты, день этот будет последний для Трои. И Приам там погибнет, оставим здесь мы и нашу Елену. Гнев свой свершу я!
Менелай – (входит) Ободрись, брат и не вводи ополчения наши в страх. Не смертельна рана моя. Асклепия мудрого сын, славный врач, лечит меня.
Нестор – (входит) Дружины выстроены все, и дух их распалён на битву.
Менелай – Жаль, Нестор, что неизбежная старость тебя угнетает. Пусть бы другие старели, а ты бы всегда блистал меж юных.
Нестор – Желал бы и сам я этого, но не дают боги людям совокупно всего: честь остаётся старшим и советы их молодым. Ты жив, Менелай! Эту вот весть я с радостным сердцем ополчениям понесу (уходит).
Агамемнон – Много храбрых с обеих сторон равно полегло на поле. Не сытая бешенством распря. Слышишь, брат, у нас сестра есть — Распря. А ведь хватит умирающих стон по земле умножать.
Диомед – (входит) В жизни недолго видеть мне свет лучезарного солнца. Но пока богиня Афина со мной, без страха продолжу я с троянами бой.
Эней – (кричит в стане троян) Ободритесь, трояне, ранен греков вождь Диомед! Бежал он!
Диомед – (из своего стана в ответ) Смокни, несчастный, о бегстве ни слова!
Эней – Гнев мой справедлив, слышишь, Диомед, за тобой приду я. Знаю, ранен ты мною! Или не усмирён ещё стрелою моей? Надеюсь, недолго ты будешь страдать, и мне в дар светлую славу оставишь!
Диомед – Обманут ты, Эней: ложен был удар твой! Зато мой уж точно насытит землю кровью твоей: отсеку я тебе язык твой гибкий, и мать твоя, Афродита, не успеет отнять тебя.
Афродита — (сверху) Вспомни себя, Диомед, отступи и не мысли равнять себя со мною. Мы, бессмертные, никогда не будем подобны вам, влачащимся во прахе.
Диомед – Отступлю я пока недалёко. И без меня ослабели уже сыны Трои, хотя их боги охранно с ними рядом.
—————-
Диомед — Одно понять не могу: какая неизбежность меж нами трепетать царю Сарпадону? Слышь ты, царь Сарпадон, ты ж не знаком с нашей войной?! Ликию свою для троян ты напрасно оставил, обороной для них ты не стал, мною сражён! Вон, вижу я, Гектор к тебе на помощь от меня спешит.
Сарподон: Гектор, друг, не меня, нет, жизнь моя уже оставляет меня здесь, спеши исторгнуть у греков многих души.
Диомед – Да не вовсе отец сокрушится печалью о детях! Вон и Идей побежал, всё бросив, даже брата не защитил, и убитого его с поля не вынес. Духом смутилися все: одни в страхе бегут, другие низвержены, в ранах лежат.
Пленный – (встал перед Менелаем, который вёл его впереди себя, на колени) О, Менелай, пощади, даруй мне жизнь, выкуп большой тебе за меня отец даст!
Менелай — Выкуп не нужен мне твой. Смотрю, молод ты очень, — живи! (хочет развязать веревку)
Агамемнон – (он шёл за ним) Я возбуждаю душу и мужество в каждом, ты же, как вижу, слаб стал душой? Брат мой, жалостлив ты и к троянам? Забыл ты, дело какое «прекрасное» сделали они в доме твоём? Так пусть погибнут они все и этот (смертно бьёт его и отталкивает ногой)
Менелай – Никогда не дерзал я с богами Олимпа сражаться, но вижу, они меж нами сводят сейчас счёты свои. Мы, смертные, вскормлены плодами земными, меж нами одни нарождаются, другие, и без сражений страшных таких, погибают, не излишни ли, брат, столкновения такие безумные?
Агамемнон – Поздно, брат, в пекле уже. Потом рассуждения все, потом.
————————
Гекуба – (навстречу сыну) Что ты, о, сын мой, пришёл, оставив свирепую битву? Жестоко теснят ненавистные греки, хочешь руки воздать к Олимпу? Помедли, сын мой, чашу вина испить тебе вынесу, ты истомлён, а вино силы обновляет.
Гектор – Нет, почтенная матерь моя, вина пить не неси мне, оно обессилит меня, потеряю я крепость свою и храбрость. Я к Парису пришёл, вызвать к воинству из дома. На погибель он всем нам: тебе и Приаму отцу, и всей Трое нашей. Мне б увидеть его, сходящим в Аид, сердце моё позабыло бы горькие беды. Отец где?
Гекуба – Только что на стену поднялся, площадь перед входом обозреть захотел. Сын мой, ты у богини Афины милости проси, чтоб помиловала она и град наш Трою, и жён, и младенцев невинных, как сын твой.
Гектор – Мать моя почтенная, Афина отвергла мольбу мою: она грекам победы хочет.
Елена – (входит и — радостно) Гектор! И Парис скоро будет! Отдохнёшь у нас с ним немного?
Гектор – Я хотел бы видеть его не здесь, не дома, а там, на поле сражений.
Елена – Вот и ты меня судишь. Столько бед ниспослано на всех вас из-за меня одной.
Гектор – Прости, тебя не сужу я, не вправе. Но не отдыхать я домой зашёл: жену увидеть чтоб ещё раз и с сыном проститься, мне же боги от греков погибель сулят. И ещё, чтоб Париса с собой забрать: терзаюсь я, когда слышу, как бранят его троянцы.
Андромаха – (вошла и – к мужу, руку его — к лицу своему) О, Гектор! А сына я у няни оставила, спит он, пойдём к ней?
Гектор – Погоди. (мать подошла к Елене, они вышли)
Андромаха – Погубит тебя твоя храбрость, муж мой. Вдовой останусь я. А мне не жить без тебя. Сжалься надо мной и сыном, не выходи в бой. Ты для меня всё: и муж, и отец, и мать, и брат. Никого у меня, кроме тебя, нет.
Гектор – Меня и самого беспокоит это. Но стыд великий не участвовать в борьбе за Трою. Хотя знаю, что боги уготовили ей гибель. И печалит меня твоя судьба. Мне лучше умереть прежде, чем увидеть, как уведёт тебя в плен какой-нибудь грек, чем услышать твой плач. О, Зевс, о боги, молю вас, пошлите сыну моему, чтоб был он знаменит среди своих граждан, как и я. Пусть сокрушает он врагов и радует сердце матери. Не печалься так, моя Андромаха, не одна ты, с тобою мой сын, моё второе «я». Иди к нему, любимая моя, а мне надо заботиться о военных делах.
Парис – (вошёл) Как видишь, Гектор, я готов идти с тобой! (Вышли братья. Вслед им смотрели мать и отец, две жены их и няня с ребёнком на руках)
———————-
Аполлон – (видит Афину) Афина? Сходишь с Олимпа, пламенным духом полна греков победой? А троян погибающих тебе не жаль? Может, продумаем вместе, как прекратить войну и убийство народов?
Афина – Поверь, думала об этом и я. Но как, скажи мне, намерен ты прекратить затянувшееся это ратоборство?
Аполлон – А что если так: Гектор вызовет на единоборство с собой? Один на один, на решительный и окончательный бой?
Афина – Устрой. Посмотрим, что получится, как кончится.
——————-
Гектор – (вышел в центр) Трои сыны и храбрые греки, послушайте, что велит нам и мне мысль благородная: тот, у кого из греков сердце со мною сразиться пылает, пусть выйдет на битву со мною. Кто победит, народ того и будет прав. И распрю меж нашими народами так мы усмирим. (Все молчат)
Менелай – О горе мне, греки, что ж молчите вы? Срам, если некому из вас выйти на Гектора. Или мы – народ без души и чести? Так я тогда ополчуся пойду и выйду на Гектора. Хотя все мы знаем, что жребий победы не в нашей силе, а в воле богов.
Агамемнон – Постой, брат мой благородный, смири огорчённое сердце. В ревности гордой с Гектором, с тебя сильнейшим, не дерзай состязаться. Сядь при дружине своей. Мы Гектору единоборца другого найдём.
Нестор – (вышел в круг) Боги, вы же видите скорбь великую двух народов на земле. Молод я был, когда битва такая ж была меж другими. Все трепетали, страшились, и никто не отваживался выйти. И вспыхнуло сердце во мне с гордым тем им сразиться. И победу мне даровала тогда Афина. Будь я молод сейчас, эх… Неужто нет среди вас сердца пылкого? Храбрые греки, вам так страшен Гектор?
Агамемнон — Я! Я готов выйти на Гектора.
Диомед — И я бурной силой против него облачён!
Одиссей – Встану и я против Гектора в жажде с ним сразиться.
Нестор – Так бросим жребий, друзья, кому из вас возрадовать наши души.
(положил жребии в шлем, потряс им, вылетел жребий Диомеда)
Диомед – (подпрыгнул от радости) Жребий мой, греки родные! Над Гектором надеюсь я одержать победу! Друзья, пока облачусь я в доспехи, с мольбою громкой обратитесь вы к Зевсу.
Мольба греков – Зевс отец, преславный и великий, дай Диомеду обресть и победу и светлую славу! Если ж ты и Гектора любишь, дай им обоим равные и могущество, и славу!
Диамед – Гектор, готов я! Узнаешь ты теперь Диамедову силу.
Гектор – Диамед благородный, готов и я.
(оба разом вскрикнули и кинулись в единоборство)
Агамемнон – (разнимает их) Хватит, кончите, дети Зевса, оба вы равно храбрые воины. Можете завтра продолжить, если пожелаете. Ночь приближается, ей покориться приятнее.
Диомед — Покориться готов я, если Гектор то пожелает: он вызвал нас на битву.
Гектор – Диомед, тебе Зевс и силу, и разум даровал. Покориться ночи готов и я. Разлучимся на ночь, примирённые дружбой взаимной. Сойдёмся завтра.
Агамемнон – Все воеводы народов наших — на пир вечерний прошу вас.
Нестор – Но прежде трупы с побоищ собрать надо, сжечь и насыпать могилу общую на месте сожжения. Может, с зарею ранней смилостивятся боги, и прекратится ратоборство наше ужасное.
(В лагере троян)
Антенор – Послушайте, Трои сыны и союзники наши! Воюем напрасно мы. Все клятвы святые нарушили. Парис и Агамемнон ведут войну ради своей выгоды. А мы теряем и теряем людей. Так послушайте меня: давайте решимся и выдадим Елену грекам со всем её богатством.
Парис – Ты, Антенор, говоришь неугодное мне. Или разум твой похитили боги? Я Елены, супруги моей, не выдам вам. Что до сокровищ её, к ним я ещё и свои прибавлю, и выкуп дам большой – вот это и выдайте грекам.
Приам – Трои сыны и союзники наши, разумна речь сына моего, Париса. С зарёй пошлём вестника грекам с его предложением. А сейчас, дети мои, нам ещё трупы сжигать. Стражу ночную поставьте, как прежде, и давайте вечерять.
———————
Зевс – Много я молний мечу, удивляясь делу греков.
Посейдон – Понять не могу я, Зевс громовержец, какую такую волю свою, помысел какой исповедует нынче богам человек? Не пойму я их. Растрясти землю мне не строит труда, ты только скажи, с какой стороны и людей каких.
Зевс – (зевает) Я и сам то знаю, то не знаю, с какой стороны, кого и как их там наказывать. Ни гром, ни молния им не указ. Вон и сейчас, одни и другие, с той и с другой стороны пируют. Сил набираются перед новой схваткой.
Посейдон – Вечеряют. (вздыхает) А нам такое и не положено.
Зевс – Трои сыны! Будьте мужами, победа за вами, а грекам – срам и погибель. Настигните их и похитьте Нестеров щит, слава о котором и до нас восходит. И коней Диомеда добудьте, и латы его — Гефеста бессмертного творенье. К этой же ночи к бегству греков обратите!
Гера — Бог многомощный Посейдон, колеблющий землю, ужели сердце твоё нисколько не страдает о гибнущих храбрых греках?Они же тебе столько приятных жертв и даров посвящают. Поспеши же на помощь им. Если все мы – покровители троян и желающие победу грекам вместе обуздаем громоносного Зевса, сокрушился бы он, оставшись один.
Посейдон – О, дерзновенная Гера, какие ты речи вещаешь? Нет, не желаю, чтобы кто-либо из нас с Зевсом сражался – могуществом всех он превыше! Гектору славу он даровал! А ты, Гера, царю Агамемнону мысль вложила народ его возбудить.
Гера – (полна жалости) О, дочь громовержца Зевса, Афина, неужели грекам, гибнущим так горестно, мы не поможем? Знаю, жребий их – погибель, но уж больно нестерпимо свирепство над ними Гектора.
Афина – Давно бы свирепую душу его сокрушили бы сами греки, но отец мой Зевс тоже свирепствует люто: он вечно неправедно рушит все мои начинания. Гера, не медли: явимся обе на поле битвы, увидим, будет ли Гектор нам рад!
Гера – Нет, Афина, не могу я себе позволить против Зевса за смертных греков сражаться. Пусть уж меж ними один живёт, другой погибает, раз сами договориться меж собою не могут. Зевс уж посовещался с сердцем своим, решение вынес тем и другим, и смертные уже знают, что им предназначено.
Зевс – Чем опечалены так Афина и Гера? Или злобой пылаете на троян? Или трепет от страха за греков объял сердца ваши? Гера-то понятно: завсегда готова разрушить всё, что я ни замыслю, но дочь моя, Афина? Смотри мне, будешь помнить, как на отца ополчаться.
(вздохнули обе, смолчали, но не сдержалась Гера)
Гера – Что так жестоко мрачен лик твой, Зевс? Мы лишь советы внушаем грекам, зная судьбу их, тобою решённую. Но от брани воздержимся, раз не велишь ты нам это. Жаль нам и храбрых троян, что погибнут под твоим сокрушительным гневом.
Зевс — Грозная ты, Гера. Так завтра с утра ты увидеть можешь, как я истреблять стану ополчение данаев. Так суждено, и пылающий гнев твой не изменит решения.
———————
Нестор – Ранил меня, старца, свирепый Парис. А Одиссей многоумный меня не заметил, мимо промчался.
Диомед – Нестор, ко мне, взойди на мою колесницу, вместе догоним Париса! И Гектор почувствует силу руки моей!
Нестор – Друг Диомед, оборачивай ты лучше к бегству коней своих: разве не чувствуешь, не тебе от Зевса нынче победа, Гектора громомечущий Зевс прославляет. Как бы ни был силён человек, а пред ним он всё же бессилен.
Диомед – Всё разумно ты, Нестор-старец, вещаешь, но боль жестокая мне душу ранит: ведь Гектор хвалиться станет, что я испугался и бежал от него. А тогда всё равно земля расступится у меня под ногами.
Нестор — Если Гектор и посмеет назвать тебя робким и бессильным, никто ему не поверит, ни трояне, ни тем более греки.
Диомед — Ты послушай его, что кричит он.
Гектор — О, Диомед, кончилась слава твоя в пиршествах и бранях, теперь пред всеми ты как женщина предстал: слабой и трусливой. Сгинь же, презренный, ко мне и не приближайся: в плен наш попадёшь, или я тебя к демону свергну!
Диомед — Что на это ты скажешь, Нестор? Назад нам повернуть или выйти Гектору навстречу?
—————
Агамемнон – Стыдно, греки, похвальбою одной себя славить. На пирах, поедая скот рогатый, чаши вина до дна выпивая, не вы ль говорили, что каждый один на сто, на двести троян пойдёт? А теперь вместе все одного Гектора мы не стоим?! Он приближается с пламенем бурным… (слёзно) О, Зевс, хоть одно для меня ты исполни желанье: не предай на погибель троянам верных тебе сынов-данайцев, дай от врагов нам бежать и спастися. Орёл мой быстрый опустил уже в жертву на алтарь твой оленя. (громко) Тевкр, голова удалая, славой отцу своему ты сегодня. Вот и я говорю тебе: если дадут мне Зевс и Афина разорить Трою Приама, первому, после меня, тебе я вручу награду!
Тевкр – Я и сам стараюсь, зачем награда мне, Агамемнон, пока сила есть. Восьмерых я сразил уже, только никак пока не удаётся уметить свирепого пса этого, Гектора, со взором Горгоны.
Агамемнон – Это Аполлон его от нас защищает.
Тевкр – Храбрость троян и сам олимпиец Зевс возвышает. (кричит) Берегись, Агамемнон, назад! Отступаем!
———————
Гектор – К вам обращаюсь, трояне и рати союзные! В святой Илион мы возвратимся, как только истребим греков, на нас напавших! Сейчас же тьма ночи настигла нас, поедим, коням корма дадим, отдохнём до утра. А завтра воздвигнем грекам свирепую нашу жесточь! Увидим: меня ль Диомед или он предо мною пронзённый лежать будет. Верьте, Аполлон и Афина бессмертные за нами и с нами! О, если б Приам, мой отец, был бы бессмертен! Верьте, день завтрашний принесёт погибель грекам! Смерть грекам!
—————-
Анамемнон – Други, вожди мудрые храбрых греков! Уловил меня Зевс в неизбежную гибель. Сначала предначертал мне вернуться рушителем Трои. Теперь же велит назад бесславно бежать, погубив уже столько народа. Подчинимся богу, возвратимся в родное отечество наше.
Диомед – Возражу я тебе, Агамемнон. Зевс хитроумный дар тебе дал скипетром власти гордиться пред нами. Но твёрдости не дал, в чём и есть вся верховная власть человека. Воля твоя, мчись, отступай. Я остаюсь со всеми, кто станется со мною.
Нестор – Речь твою, Диомед, не осужу я. Тебе ж, Агамемнон, славою светлый наш повелитель, скажу, что более всех ты обязан слово сказывать своё и выслушивать слово другого. Напрасно ты Ахиллеса храбрейшего обесчестил, лишив его награды, им полонённой девы. Хотя бы ныне, Агамемнон могучий, вместе подумаем, как нам его умолить: дарами? иль ласковой речью? нет, думаю, самое время деву эту, Брисеиду, ему вернуть.
Агамемнон – Старец, не ложно мои прегрешения ты обличаешь, погрешил я, не отрекаюсь. Но неужто смертный один, которого сам Зевс любит, стоит для него целого народа? Ради одного он погубил греков многих и других всех унизил. Согласен с тобою я, старец, скажи Ахиллесу, пусть отложит свой гнев и примет несчётные дары от меня.
Диомед – Бога судить и равный ему не решится. Думаю, не примет Ахиллес дара от тебя много-разного, кроме одного – девы своей. Если мы воюем троян ради девы одной, Елены, Ахиллес продолжит вражду с тобой ради полюбившейся сердцу его Брисеиды. Без неё он не станет общаться с тобой ни делом, ни словом.
Агамемнон – Что, Одиссей дорогой, скажешь ты?
Одиссей – О, Агамемнон, славою светлый, знаю я, что он сильнее прежней пышет к тебе враждой, и не примет дары. Больше того, уверен, что до конца не обресть нам Трои высокой, что сам Зевс руку свою над нею простёр.
Диомед – Царь царей Агамемнон, коли так, кончим о нём, оставим. Отдохнём. А завтра дух ободри народу и сам перед воинством в сраженье первым поди.
————————
Агамемнон меж двумя станами. Прислушивается к голосам и мелодиям разным..
Менелай – (подходит к Агамемнону) Сон и ко мне не идёт, брат.
Агамемнон – Тяжко стенает гордое сердце моё, тяжко.
Менелай – Тревожно и мне. Не должно бы, чтоб так вот всё.
Агамемнон – Зевс поиграл со мной и оставил. Пойдём, сторожей наших проверим. Ты – туда, а я – в эту сторону.
(Оба выходят, ведя пленного)
Менелай– Долон какой-то, говорит, Гектор в искушение ввёл: коней Ахиллеса ему обещал в награду.
Агамемнон — Твоего и моего, этого вот, к Одиссею отведи, брат. Я недолго, я тут еще одного приметил
———————
Гера – Одиноко сидишь, Зевс мой могучий, радостно гордый, созерцаешь брань греков и троян? Вражда — виновница всех бедствий.
Зевс – Гектору я дал крепость сил.
Гера – Зачем ему такая сила и против кого, если Агамемнона ты вывел из поля? Улыбаешься?
Зевс – Тебе, Гера, тебе я всегда улыбаюсь.
————————
Агамемнон – Друзья, Зевс-промыслитель на целый день вывел меня из нашей брани с троянами. Отражайте смелее суда их, пусть видит Зевс, что каждый из вас есть как я!
————————
Одиссей – Что, Диомед, мы стоим, как будто забыли про воинскую доблесть? Нестерпимый позор нам, если Гектор завоюет у нас наши корабли. Иди сюда, стань близ меня.
Диомед – Пользы немного, друг мой Одиссей, здесь я устою или с тобою там вместе, ты же видишь, Зевс сегодня одоление нас троянам даёт. Гибель крушится на нас, но останемся здесь, отсюда противостоим ей. Видал, как промчался Гектор нас мимо? Ничего, я разделаюсь с ним после, как покровителя из небожителей себе найду. Ныне пойду на других. Ах, (хватается за ногу) не вижу кем, но ранен я.
Парис – (с радостным смехом) Теперь вот видишь! Мною ты, жаль, что только ранен!
Диомед – Далеко не уйдёшь! За тобой я!
Одиссей – Горе мне, позор, если прямо сейчас сбегу я. Кто не поражает сам, того поражают другие. Ох, (схватился за руку). Ах ты, Соок злополучный, ну, так от меня легко не уйдёшь! (Бросился за ним)
————————-
Полидамас — Гектор, знаю, не любит твоё властелинство, когда я советы тебе даю. И всё же скажу, что почитаю нам полезным: не надо нам дальше идти и сражаться уже в стане греков. Вспомни, знаменьем тому птица была, и орёл полуживую, что сбросил на нас змею окровавленную. Так бы и пророк тебе предсказал, и ты ему тогда подчинился бы.
Гектор – (грозно) Ты прав, Полидамас, речи твои такие неприятны мне. Мог бы совет более приятный мне примыслить. Видно, разум твой похитили в гневе на тебя боги. Ты велишь мне забыть волю Зевса? Велишь не обетам богов верить, а ширяющим в воздухе птицам? Они знаменье тебе? А мне лучшее из всех знамений – за отечество храбро сражаться! Ты умереть не страшись – все мы падём умерщвлённые. Дух иметь надо и встретить врага, и сразить его! Нам с тобой, Полидамас, сегодня стену греков разрушить надо. Ты лучше вспомни, за что нас пред всеми всегда отличают и местом почётным, и чашею полной, и смотрят на нас, как на жителей неба? И владеем уделом великим: лучшей землёй, виноград и пшеницу обильно плодящей? Конечно, хорошо бы быть нам с тобою нестареющими и здоровыми. Но и в мирное время несчётные случаи смерти нас ожидают. Так что вместе вперёд – иль на славу кому, иль за славою сами! Вперёд! Ворвёшься со мною вместе в твердыню греков!
———————-
Нестор – Что вижу я?! Позорное дело – греки бегут, а с тыла их преследуют воины Трои… разбита греков твердыня? О, Зевс, неужели не слышишь, как ужасно звучат удары мечей обоюдоконечных?
Агамемнон – Ненавистью ко мне пылают сердца Ахиллеса и Гектора. На море сражаться со мной не хотят. Рубят людей на земле. Трепещу я, Нестор, тебе признаюсь.
Нестор – Свершается всё, Агамемнон, как задумывалось: уже и сам Зевс, захоти, не сможет устроить иначе. Они нас теснят и на кораблях уже. Всюду смятенье, убийство, вопль до небес несётся. С воеводами посоветоваться надо: как до дурного последствия народ не довести.
Агамемнон – Не в помощь нам уже ни вал, ни высокий ров, нерушимой защиты нет нам ни в чём – Зевс всесильный от нас отвернулся, славой сегодня троян он венчает. Ночь приближается, чуть приостановят трояне своё нападение, будем бежать.
Нестор – Бежать?
Агамемнон – Лучше так беды избежать, чем дать погибнуть многим и многим.
Нестор – Боюсь я, правитель народа, решенье твоё ещё больших погубит.
Агамемнон – О Нестор, разишь ты глубоко упрёком жестоким душу мою. Может, совет иной есть у Диомеда бесстрашного.
Диомед – Есть, есть у меня решенье другое: в битву идти, невзирая на раны: так неизбежность сама нас зовёт. Готов я быть рядом с тобой, Агамемнон, впереди рати всей нашей.
———————
Посейдон – Задремал брат мой Зевс. (Вниз) Царь Агамемнон, Ахиллесово мрачное сердце теперь в радости: как гибель и бегство греков твоих он созерцает. Ты ж, Агамемнон, не вовсе Олимпа богам ненавистен. Может, скоро всё переменится, и ты увидишь в страхе бегущих троян. Ты будь впереди! Я вдохну бурную силу в сердца твоих ратоборцев, и пойдут они за тобой, желая до победы сразиться.
Гера — Пронзил ты мне радостью сердце, брат мой. Ненавижу спокойствие Зевса. Ты лети, родной, дуй на море, сшибай корабли троян! А я подумаю, как мне умилостивить супруга своего, Зевса. (Подозвала к себе Афродиту) Что скажу тебе, милая дочь, пожелаешь ли ты мне исполнить?
Афродита – Гера, богиня старейшая наша, только скажи, чего ты желаешь, исполнить сердце велит мне, если оно мне исполнимо.
Гера — Дай мне любви, Афродита, дай мне тех сладких желаний, коими ты покорять умеешь сердца бессмертных и смертных.
Афродита – Мне невозможно и не должно не исполнить такого тебе желанья, ты же почиваешь в объятиях бога всемощного Зевса. Я и ему прямо сейчас о тебе напомню.
Зевс – (пробудился, видит Геру) Гера, супруга, ты здесь! И уже собираешься куда-то?
Гера – Да, хочу навестить родителей старых своих. А ты поспи, не беспокойся.
Зевс – Нет, не до сна мне, Гера, супруга, к родителям старым пойти ты и после можешь.
Гера – После чего?
Зевс – После взаимной любви нашей, коей с тобой мы сейчас насладимся. Веришь, такая любовь никогда ещё в грудь мою не вливалась, так не любил я ещё никого и даже тебя. Гера, я ныне весь пылаю тобой, желания сладкого полный.
Гера – Ах, супруг мой могучий, мало какие ты речи здесь вещаешь, еще и почить в любви объятьях желаешь здесь, где всё отовсюду открыто взорам разным, равно как добрым так и злым безобразно? Или нет у нас опочивальни?
Зевс – О чём заботы, Гера, супруга моя! Да я под нами, над нами и вкруг нас такие облака распростру золотые — и солнца лучи к нам не проникнут!
Гера – (тихо) Посейдон, спеши же, даруй быстрее мгновенную славу нашим грекам!
———————
Зевс – (смотрит вниз) Что? Как? Гектор в поле простёрт, трояне бегут, а Посейдон среди бодрых данаев? Это козни твои, вечно коварная Гера! В помощь злобе своей и Посейдону обольстила ты меня любовью своей!?
Гера – Трои сынам вредит, а греков защищает Посейдон не с советов моих. Он подвигнут к тому собственным сердцем.
Зевс – Гектора я спасу, силы ему верну. О замыслах моих других умолчу, ты и так всё увидишь. Ты же, если сейчас непритворно со мной говоришь, немедленно пошли Посейдону моё повеленье, чтоб поле брани он покинул и предо мною предстал. Данаев защищать я не позволю, пока не прославлю я сам Ахиллеса: Фетида меня о том для сына просила, колена мои обнимая. Я вестницу сам за Посейдоном пошлю.
Гера – Фетида? Просила для сына. Колена твои обнимала. Так я быстрее мысли человека к Посейдону помчусь…
Посейдон, сердит на тебя наш громовержец, требует поле брани оставить и пред ним немедля предстать… укротить тебя грозится.
Посейдон – Грозится? Не слишком ли надменно? Ты же знаешь, могуществом мы с ним равны. Три нас родилось брата от Крона и Реи: он, Аид и я. И натрое всё было поделено меж нами: мне в обладание вечное пало пространство морское, Аиду – подземные мраки, а Зевсу – неба ширь. Нет, не стану я ходить по его устав, и пусть он меня не пугает. Или вражда между нами бесконечная будет.
Гера – Слово твоё справедливо, однако, прошу тебя, смягчи благородное сердце своё, обиде и ссоре нет места меж братьев родных. (уходят, прислушиваясь)
Гектор – Трои сыны, жив я, слава Зевсу! Он вызвал к жизни меня! Ко мне! Все! Спешите, на корабли!
Нестор – Данаи, далеко мы от отчизны любезной, и наше спасение в наших руках, а не в слабости духа!
—————————
Ахиллес – Что ты Патрокл расплакался, как дева-младенец, может, скажешь мне? Или ты о греках переживаешь, которые за неправду свою погибают?
Патрокл – Прости мне слёзы мои, храбрейший друг мой. Да, величайшее горе постигло греков: Диомед ранен, Одиссей и Агамемнон. Раны им врачуют. Но угнетает меня, друг мой, твоя непреклонность: ужели так долго можно гнев свой в себе нести, что нет у тебя желания спасти греков от напасти позорной? Тебя не милосердным не знал я. Благодушные родители твои, отец Пелей и мать Фетида, с тобою вместе и меня растили, не замечал я, чтоб столь суровы они были.
Ахиллес – Что говоришь ты мне, мой благородный Патрокл. Жестокий гнев мне наполняет душу и сердце, когда вижу, как равный равного хочет ограбить, думая о себе, будто меня он властью выше.
Патрокл – Послушай, если сам ты решил из сражения выйти, дай мне облачиться в твоё одеянье: один только вид твой слух боевой по полю сраженья размножит!
Ахиллес – Что ж, ты прав, пожалуй: неприлично мне гнев бесконечный в сердце своём питать. Соглашаюсь я: облекись оружием моим славным, будь воеводой моих славных мирмидонян, пылающих жаром защитить греков. Чтоб голос людоубийцы Гектора смолк бы пред видом им Ахиллеса-Патрокла! Поспешим, мой Патрокл! Ты иди вооружайся быстрее, а я соберу тебе ополченье!
———————-
Гектор – (нога на полулежащем Патрокле) Сразу скажу, что горд я победой своей над тобою, Патрокл. Видно, ты уповал, что Трою нашу разрушишь. Нет, безрассудный, это тебя здесь растерзают собаки и вороны доклюют. Бедный, Ахиллесова броня силы тебе не прибавила. А ведь он, знаю, не велел тебе к нему возвращаться без крови моей.
Патрокл – Как можешь, Гектор, ты так величаться, если знаешь, что победу тебе стяжали боги, это они победили меня. Зевс и Аполлон, они даже доспехи Ахиллеса похитили у меня. Пагубный Рок они на меня наслали, а не то, ты же знаешь, и десять Гекторов – ничто бы для меня. Милостив будь, последней просьбой моей приблизь ко мне ухо, скажу… смотри, вот она, Смерть суровая пред тобою стоит: участь и тебе уж уготована – падёшь ты под рукою Ахиллеса грозного (умирает)
Гектор – Что? Ты предвещаешь мне грозную гибель от Ахиллеса? Так лежи тут собакам на съедение (пнул его ногой и опрокинул навзничь, снял с него и надел на себя доспехи Ахиллеса). Заслужил я это, Патроклову мощь одолевши.
Зевс – (качает головой) Ах, несчастный, душа твоя и не чувствует смерти, близкой к тебе. Доспехам рад того, кто тебя сильнее? Как дитя малое. Но так и быть, дам я тебе силы ещё на время.
Гектор – Слушайте, трояне друзья и союзники наши, соседи! Тело Патрокла не дайте игралищем стать псам илионским, пока и самого друга его, Ахиллеса, рядом не положу. Он же придёт за ним, обязательно придёт (прилаживает на себе доспех Ахиллеса, доволен собою) Вот мы и встретимся, два Ахиллеса! В сраженье, друзья! Там битва пылает, как огонь всепожирающий.
——————
Фетида – Сын мой, это кто тебе в сердце совет бесполезный вложил и суждение здравое отнял: отчего против троян ты одиноко воюешь? Знаю, большая печаль постигла душу твою: ты знаешь уже, что друг твой, Патрокл, умерщвлен, а в броне твоей, с него совлечённой, величается Гектор. И знаешь, что за тело его уже разгорелась битва. Что же ты, сын мой, бесполезно теперь рыдаешь? Разве не исполнил бог Зевс всё, о чем ты его умолял: греки прогнаны и позорные бедствия терпят.
Ахиллес – (тяжело вздохнув) Знаю, о, мать моя, но какая во всём том мне радость, когда потерял я Патрокла? А ведь он, я знаю, меня призывал, чтоб я избавил его от смерти. Не жить мне теперь в обществе человеческом, где первым есть Гектор, убийца и грабитель Патрокла. Знаю, мать, и мне жить недолго. Но что мне жизнь без отчизны любимой и без друга Патрокла? О, да погибнет вражда меж богов и меж смертных! Да погибнет гнев, что и мудрых в неистовство сводит, гнев, каким преисполнил меня Агамемнон. Ты права: забываю я всё, мать моя, выхожу, иду, Гектора я найду, и один из нас рядом с Патроклом лежать останется.
Фетида – Удерживать тебя не стану я, сын мой. Благородно быть для друзей от бед и от смерти защитой. В боевую тревогу ты вступишь, облачён так, что разбегутся трояне, лик твой узрев и глас твой сильный услышав: мне Афина сама принесла от Гефеста для тебя новый доспех, я его тебе сейчас принесу.
Ахиллес – Патрокл… а я мечтал… но нет, не все помышления Зевс человекам свершает, нет, не все. Гектор сейчас горд предо мною смертью твоею. Но ты знаешь, друг мой и брат, тело твоё омоют и светлым елеем умастят, а его тело я собакам отдам. Слышишь, как сокрушаются, как плачут все ратники по тебе…
————————
Зевс – Сделала ты, что могла, гордая Гера моя! В брань подняла-таки быстроногого Ахиллеса. Скажи мне, признайся, а не ты ли родоначальница народов Элллады?!
Гера – Равняться властью с тобой я не смею, супруг мой, но на троян раздражённая, признаюсь тебе, я несколько бед на них наслала.
Зевс – Несколько? Представляю!
Гера – Бед твоих, Зевс, среди людей намного больше: стремительно рыщут там Злоба и Смута, и страшная Смерть всё ходит и ходит меж ними.
—————————
Ахиллес – Повелитель народов Агамемнон, гнев свой я глубоко в угол сердца своего задвинул. Но знать отрадно было бы мне, что не обидел ты сердце девы Брисеиды.
Агамемнон – Вот думаю я, что лучше: дать клятву тебе, что безмятежной она под кровом моим оставалась или поймёшь всё сам… (делает жест стоящему у входа, вводят Брисеиду, она рада ему, но подходит скромно).
Ахиллес – (принимая к себе Брисеиду) О Зевс, беды жестокие ты посылаешь людям: зачем было Гнев посылать, и столько людей давать ему в жертву, зачем?
Брисеида – (продолжая его) Зачем посылать бедствие за бедствием людям? Зачем было лишать меня отца и матери, и супруга моего милого? О, бедный юноша Патрокл! Он так утешал меня, говорил, что даст мне героя Ахилла супругом. (скромно ластится к нему) Я могу попрощаться с ним вместе с тобой?
———————
Посейдон – Ну, что, брат мой Зевс, зачем нас, богов, на собор созвал? Неужто что-то новое о брани греков с троянами скажешь?
Зевс – Так и есть, брат мой Посейдон, проник ты в суть собранья моего: озабочен очень я состоянием смертных. Их чересчур много погибает из-за Гнева и Гордыни их вождей-героев. Теперь вот Ахилл устремится на Гектора за друга своего Патрокла. Хотел узнать, а вы, боги, разделённые меж собой симпатиями, кто за греков, кто за троян, а сами вы к их примирению готовы? Гера, ты же с Афиной теперь к кораблям греков спешишь?
Гера – Да! Уж больно трояне обнаглели!
Афина – Они и меня уже не замечают!
Зевс – (жестом останавливает Афину) Ты, Посейдон, многомощный, с тобой и Гермес, мыслей полезных и светлых исполнен, с вами и Гефест, пышущий силой фантазий; ты, Аполлон, почему-то власы свои не стригущий; Артемида, сестра Аполлона, гордая меткостью стрел своих…
Артемида – Да! Уж больно греки обнаглели!
Зевс – (продолжает) Аид смертоносный невидим за Ахиллом уже стоит; Эрида, беспощадная, ух, как брань раздувает: рати сводит и свирепство своё в них ух, как распаляет!
Эрида – Да уж! А разве и ты, Зевс, громом не грохочешь и молнией не сверкаешь?
Посейдон – Ну, да, и я могу трясти душу земли и воды, да так, что… пусть Аид скажет.
Аид – Скажу. Так тряхнёшь, что и сам я в ужасе бываю: сколько смертных одним разом сыплется сверху ко мне в царство моё подземное.
Зевс – Гера, а где же Истина? Опять не пришла она, Справедливость — где?
Гера – Болеет она. Никак не поправится.
Зевс – Что-то долго болеет. Вот стоите вы предо мною на бессмертном Олимпе, боги против богов. Как же быть тогда на Земле людям, смертным? Вон, Ахиллес погружается в толпы, только бы Гектора встретить… Ладно бы, двое погибнут они… да страшусь я за Трою.
Гера – Не пойму я тебя, супруг мой: то тебе за греков страшно, а то – за Трою?
Зевс – Умна ты часто бываешь, Гера, да вот не всегда: равновесья всегда ищу я, Гера ты моя, Гера. Гибок язык человека, поле для слов всяких у него изобильно, сюда и туда беспредельно: слово молвишь, десять услышишь, равно, что женщины, что мужчины. Особенно женщины: распылавшись злостью, сердце грызущей, так гнусно ругаются, меж собою правду и ложь так перемешают, не разберутся потом в том и сами. Но, о, боги, не то же и меж вами?.. (утомился) Идите, боги, идите. Может, кто из вас по дороге и посетит Справедливость приболевшую.
——————
Агамемнон – Кассандра, я собираюсь домой!
Кассандра – Домой? О, смертных участь жалкая: счастье, как тень, есть одно лишь страдание.
Агамемнон – Как чертёж с доски смывает губка, так сотрутся все дела. Не грусти (ластится к ней). Дочь Приама вещая Кассандра, собирайся, я беру тебя с собой в мой дом.
Кассандра – Я пленница твоя, Агамемнон, раба твоя. Многие знают меня как провидицу и предсказаниям верят моим. Послушай меня, не перебивая, а потом решай. Не бери ты меня с собой в дом твой. Вижу я: истлел костёр твой под бурей Рока. Сторицей взыскивается возмездие: здесь за одну жену народ один загрыз и в прах зарыл народ другой, а там у тебя уже готово тебе страшное мщение за брата твоего, вспомни: он соперник тебе был по державе и ты убрал его. Вырос сын его, Эгисф. Он соблазнил жену твою, Клитемнестру, вдову при живом муже в доме твоём опустелом за годы войны этой вашей за вашу-не вашу Елену. Руками Клитемнестры приготовил смерть тебе Эгисф. И мало радости тебе знать, что сын твой, Орест, отомстит за тебя, убьёт мать свою. Как видишь, в доме твоём достаточно зла, не бери меня с собою, прошу тебя.
——————-
Ахиллес – Довольно, герои греки, не стойте вдали от троян! Пламенно и без отдыха бейтесь! Мне одному и с великою силой моею трудно обходить толпы троян и со всеми сражаться, ища одного Гектора, поражая стольких безвинных – ведь это его Аполлон собой от меня укрывает, с дружками своими на меня насылая то ветер, то огонь, то воду! О, Зевс, призови же к себе Аполлона хоть на малое время!
Посейдон – Ничего не страшись, Ахиллес! Мы покровители твои: я — Посейдон и Афина. Совет наш послушай: рук не удерживай ты ни от какого боя. Знай, что роком тебе не назначено быть побеждённым ни ветром, ни огнём, ни водою! Скоро увидишь ты Гектора и душу исторгнешь его! И мы дадим тебе славу, столь тобою желанную!
Зевс – О боже, о Зевс, кричат мне, когда кому плохо. К кому же обращаться мне? Я даже в битве своей в прошлом не знал столько ужасов: чтоб так глубоко стонала земля, чтоб вспять текли воды, чтоб беспощадно горели леса, затмевая и мне от меня моё великое небо, чтоб небожители то сводили, то сталкивали бы меж собою смертных, нет, эта злоба — дерзкая и без предела. Что же делать? Может, скинуть всех богов к смертным, уравнять их? Одному остаться? О, боже, о, Зевс, о, Гера, Афина, Афродита, Артемида, — о, женщины! Яблока одного было достаточно вам для вечного меж собою раздора (смотрит вниз, реагирует по-разному)
Гера – Артемида? Бесстыдная псица, ты смеешь мне противостоять? Забыла, что тебя лишь над смертными жёнами львицей поставил супруг мой, Зевс?! Так бегай же по горам за зверьём диким, над ними свирепствуй, а не с сильнейшими тебя спорь! Или ты на деле (воинственно подступает к ней) хочешь изведать, насколько я тебя сильнее? (Артемида роняет из рук свой лук и убегает в слезах) То-то оно: каждый должен помнить себя и знать другого.
Зевс – (обняв вбежавшую к нему Артемиду, добродушно) О, дочь моя милая, кто из бессмертных тебя дерзновенно так оскорбил, как будто ты сотворила злодейство?
Артемида – Гера, супруга твоя, отец мой, она меня оскорбила. Она, от неё и все распри, и брань меж богами пылает.
Зевс – (обняв, утешает) Ну, ну, ну, будет, будет…
——————-
Приам – (на городской стене) Защитники Трои славные, настежь ворота руками держите и закройте сразу же, как войдёт в крепость последнее ополчение: Грозный Ахиллес их гонит! Смотрите, чтоб он к нам, не ворвался бы! Гектор, сын мой, не жди ты его один в поле, он могучее тебя в битвах.
Гекуба – Сын мой, прошу тебя, в город войди, не оставайся один на один с врагом Ахиллесом.
Андромаха – О супруг мой бесценный, вспомни о сыне нашем, не оставляй одних нас!
Гектор – (он один на площади перед стеной в город) Стыд мне, если я трусливо за ворота войду и за стенами с вами укроюсь. Каждый Трои гражданин меня осудит.
Приам – Значит, сам я выйду к Ахиллесу: Елену вернуть ему слово дам и много богатства разного впридачу.
Елена – Гектор, деверь мой уважаемый! Лучше б погибла я прежде, чем Парис привёз в Трою меня. От одного лишь тебя я ни слова обидного не слыхала. Даже когда кто другой из домашних, золовка или свекровь, или кто другой укоряли меня, ты вразумлял их советом и каждого делал добрее. Вот почему о тебе, как о себе, не хочу я плакать. Нет для меня во всей Трое обширной ни единого утешителя друга, всем я равно ненавистна, а ведь столько уж лет…
Гекуба – Всё отдадим, что Парис вместе с нею привёз и от нас много чего дорогого добавим. Может, и сам ты, сын мой, оружие сложишь пред ним и всё от нас ему пообещаешь? Я птиц полёт понаблюдала…
Гектор – О, мать моя, не обетам богов, а ширящим в небе птицам верить велишь мне?! О боги, каким размышлениям, меня унижающим, предаются родные мне люди. Нет, дорогие мои, ни вы, ни я не выйдем к нему. Он враг, а жалости враг не знает. Вправо ли, влево от солнца мчат птицы, мать моя почтенная, знаменье лучшее для нас – за Отечество храбро сражаться!
Приам – Осторожнее, сын! Ахиллес к тебе сзади крадётся…
(Обернулся Гектор, увидел, побежал, Ахиллес за ним)
Гектор – (на втором круге остановился) Ахиллес, убегал не от тебя я, но чтоб родные мои не видели нашей схватки. Теперь вот он я, пред тобою, сразимся. Но боги свидетели, выслушай условие-просьбу: скрепим договор — не будем бесчестить тел наших посмертно, я не отдам собакам тела твоего, а ты не отдашь им тела моего, согласен?
Ахиллес – Враг, мне ненавистный, не мне предлагай свои договоры: меж львов и людей нет и не будет никакого союза, не могут сдружиться согласием сердца волки и агнцы – вечно враждебны они и зломышленны друг против друга.
Гектор – Значит, горе нам обоим. Я вижу, Смерть из-за спины твоей на меня указует, но потом она повернётся лицом к тебе.
Ахиллес – (в прыжке свалил Гектора, ударил, вскричал) Псина, Патрокла убил ты и думал живым оставаться!? Мститель я, тебя несравненно сильнейший! Тебя для позора птицы и псы разорвут, а Патрокла похоронят данаи.
Гектор – Знал я, в груди у тебя железное сердце, но трепещи: недолго и тебе быть живым.
Ахиллес – Друг мой Патрокл, ты отомщён (слышит тихий и разный плач со стены сверху) Так плачут сейчас и над тобою, Патрокл. Над погибшими многими стенают другие. И по мне заплачут так. О, боги! О, Зевс! отчего это и средь людей, всё так, как у зверей?
——————
Аполлон – Боги жестокие, неблагодарные, не вам ли Гектор бесчисленно сжигал благовонные жертвы? Вы ж не хотите и мёртвое тело его вернуть отцу, матери, супруге и сыну? На стороне Ахиллеса вы, боги? Того, кто не знает ни жалости, ни справедливости, кто, как лев, лишь о свирепствах мыслит? Гектора, мёртвого, к коням привязав, по земле волочит, и землю немую тем оскорбляя?
Гера – Так вы же сами неравно их чтили: Гектор для вас – сын человека, а Ахиллес – благородных кровей, как же мать его, Фетиду, сама я взрастила для Зевса… и ты сам на радостях тех пел с лирой своей в руках… Ах, вероломный!
Зевс — Успокойся, Гера супруга, гнев свой на жителей неба не изливай напрасно. Гектор и мёртвый любезен богам олимпийским. И мне самому. Так ты лучше Фетиду ко мне пришли. Я мудрое слово скажу ей, как подойти ей к сыну своему, Ахиллесу, чтоб выкуп он взял и Гектора тело троянам отдал бы.
———-
Ахилл – Как ты решился, старец, один ко мне явиться?
Приам – Ты, Ахилл, знаешь и сам. Нет, не о законах всех божественных и человеческих пришёл я говорить с тобой, Ахилл, нет, законы войны не знают их, и не ты придумал месть такую – глумление над трупом. Ахилл, вспомни отца своего, старца такого, как я. Может, в самый наш этот миг и он окружён, и теснят его, и некому старца от горя избавить. Но он жив, и он в надежде встречи с тобой. А я, сам еле живой, мертвого сына тело прошу у тебя. Вспомни отца своего и сжалься надо мною, Ахилл (протянул руки к Ахиллу в мольбе).
Ахилл – (взял руку старца, наклонился к нему, тихо плачут оба) Знаю, отец, много ты горестей сердцем изведал. Оба мы в грусти. Но плач сокрушительный ничему не служит, скроем в сердце его. Боги судили нам жить в огорчении. Две чаши пред Зевсом: полна даров счастливых одна и — несчастий полна другая. Разумею и сам я, отец, что сына твоего тело должен тебе отдать. Иди в дом свой. Велю я обмыть его и елеем смазать и только после тебе принести. Иди же, отец, иди.
———————-
Агамемнон – Послушай, Ахиллес, я много и долго обо всём нашем поразмышлял. Боги богами, но и нам, смертным, хитроумие в помощь. Так вот, знаешь, что Одиссей придумал? Мы притворимся, что сдаёмся, что мы отступаем, уходим. В слове притворство тоже есть творение, так вот мы им такое вытворим! Они увидят, что мы и вправду собираемся. Отойдём, отплывём от берега, укроемся за островом. А у стен их оставим им огромного коня, деревянного.
Ахиллес – Конь троянский с греками внутри?
Агамемнон – Вот! Понял, да?! Вооружённое ополчение греков внутри коня, как ты сказал, троянского.
Ахиллес – И всё? И Троя наша?!
Агамемнон – Ну, не совсем всё, там есть детали: зашлём им Синона в добровольный плен. Поплачет он, расскажет, как сбежал от нас, будто мы его хотели богам в жертву принести за счастливое наше возвращение. Расскажет он им, что это грозная Афина велела нам коня деревянного оставить Трое в знак защиты богами троян, если только они ввезут его в город.
Ахиллес – Ловок же Одиссей на уловки разные.
Агамемемнон – Да! Он так хорошо подготовил Синона к роли беглого от нас, что, будь уверен, они ему поверят. А ночью он зажжёт небольшой костёр – знак нам, что город спит, и можно наступать, и постучит по коню, чтоб выходили уже.
Ахиллес – И всё? И Троя наша?
Агамемнон – И всё, но Троя ничья, она вся в огне. Разрушить её мы не смогли, но огню предали.
Зевс – (активно слушал их: то жалостливо, то насмешливо, то потирая руки) Люди, люди, таков, с нашим участием, круговорот жизни вашей: когда вам тяжело, вы родите сильных героев, и они создают вам хорошие времена. Но хорошие времена расслабляют людей, и слабые люди снова окунают вас в тяжёлые времена. Эх вы – люди! Ух мы – боги! Такая вот наша-ваша каша-малаша.
————————
(На сцене – могила. Темнеет. Подходит Аполлоний)
Аполлоний – Я не надолго прибыл в Илион. Среди многого ещё и затем, чтобы посетить могилу Ахиллеса (присаживается, ему проявляется призрак-дух Ахиллеса)
Ахиллес – Знаю я, ты Аполлоний Тианский. «Илиаду» Гомера ты прочитал. Троянская война тебя интересует.
Аполлоний – Да, Ахилл, порасспросить тебя о ней хочу, вопросы есть многие.
Ахиллес — Только пять вопросов можно, Аполлоний: мойры больше не дозволят.
Аполлоний — Хорошо. Спасибо мойрам. 1. Нормально ли погребён ты, Ахилл?
Ахиллес – Спокойно. С Патроклом, как с ранней юности были вместе, так и здесь.
Аполлоний – 2. Правда ли, Ахилл, что Поликсета твоя была заколота жертвой ради тебя?
Ахиллес – Что заколота – правда, но не кем-то, а сама на могиле моей на меч бросилась, ради великой дружбы и любви, какую мы питали друг к другу.
Аполлоний – 3. Скажи, Ахиллес, Гомер домыслил сам, будто Елена жила в Трое?
Ахиллес – Не домыслил, нет, сначала она была у нас в Илионе, но потом Парис прятал её в Египте в доме Протея. А мы, зная это, продолжали сражаться за Трою, чтобы не отступать с позором.
Аполлоний – 4. Дивлюсь я, Ахилл, как произвела Эллада одновременно так много героев, каких собрал воедино Гомер под Трою?
Ахиллес – Так ведь тогда и варвары нам не уступали, вся земля цвела доблестью.
Аполлоний – А почему Гомер ничего не говорит о Паламеде, разве он не был там?
Ахиллес – Греки говорят: собака смотрит на палку, а лев – на того, её кинул. Что Паламед был под Троей, так же верно, как была и сама Троя. Но он, мудрейший – изобретатель грамоты, счета и календаря, погиб из-за ревнивой зависти Одиссея. Он так низко оболгал Паламеда, что Гомер устыдился включить столь гнусное деяние его в свою «Илиаду». Раз уж ты, сам мудрец, но помнишь мудреца другого, позаботься о могиле Паламеда. На хорошего человека боги всегда отыщут другого хорошего. А о не простом жизнестроении твоём, богочеловек Аполлоний Тианский, пусть через сто лет, но всё же напишет мудрый Флавий Филострат. И потом кто-то из мудрых других придёт с вопросами к тебе на твою могилу (уходит).
Аполлоний – (в зал) Могилы у меня не будет, но вопросы по жизни моей, знаю, будут.