ПРЕДИСЛОВИЕ

Гладзорский университет — один из значительнейших очагов армянской культуры прошлого. Несомненно, до и после него в средневековой Армении действовал ряд школ, которые мы с полным правом можем называть университетами — Шагат, Ани, Ромкла, Татев и другие, однако трудно сравнить какой-либо из них по уровню учености, той роли, какую сыграл в общественной и культурной жизни страны Гладзорский университет. Не случайно, что современники называют его «славные вторые Афины», «сверхславный университет». Каким бы преувеличением это не было, тем не менее это показатель высокого авторитета, каким пользовался некогда Гладзорский университет.

За время своего существования Гладзор дал поколение развитых ученых-интеллектуалов, патриотов, тех людей, которые в конце XIII и в первой половине XIV века, в годы тяжких испытаний для  армянского народа, сумели не только спасти богатое культурное наследие прошлого и передать его грядущим поколениям, но и внести свой весомый вклад в это наследие.

В Гладзорском университете учился выдающийся армянский историк Степанос Орбелян, автор труда «История области Сисакан», из воспитанников Гладзора  —  ректор Татевского университета, выдающийся философ Ованнес Воротнеци; в Гладзоре получили образование выдающийся архитектор Момик, художник-миниатюрист Торос Таронаци, проректор Тиратур Киликеци и десятки других историков и писателей. С Гладзором связаны имена поэтов-лириков Хачатура Кечареци и Ованнеса Ерзнкаци. Предполагают, что творчество прославленного средневекового поэта Фрика тесно связано с Гладзорским университетом.

В Гладзор приезжали учиться из различных областей Армении: Тарона, Ерзнка, Ширака, Нахичевана, Айрарата, Гугарка, из далекой Киликии и других областей. В Гладзоре учились и представители  армянских колоний.

До нас дошли десятки рукописей, написанных и расписанных в Гладзоре. Разбросанные по всему свету, они являются украшениями многочисленных библиотек, музеев и частных собраний. Рукописи, написанные в Гладзоре, имеются в книгохранилищах у мхитаристов в Венеции и Вене, Британском музее, в Национальной библиотеке в Париже, в библиотеке Новой Джуги, в Матенадаране св. Акоба  в Иерусалиме и других собраниях. Самое большое собрание рукописей Гладзора находится в нашей стране — в Матенадаране имени Месропа Маштоца.

Ученые Гладзора переписывали и комментировали труды многих античных и раннехристианских авторов: Кирилла Александрийского, Григория Богослова, Ефрема Сирина, Иоанна Златоуста и других.

Однако ученые Гладзора занимались не только переводами и комментированием трудов других авторов, но и сами вели большую творческую работу, в частности писали оригинальные труды, охватывающие различные отрасли науки. Среди них ценные труды по философии, грамматике, теологии и другим областям науки.

Гладзорцы выполняли благородное дело, собирая, реставрируя и переписывая древние рукописи. Гладзору мы обязаны за сохранность ряда армянских рукописей V—X веков, дошедших до нас только в списках, выполненных гладзорцами. Среди них находится переписанная в 1280 году писцом Лусером, по поручению Нерсеса Мшеци и Есаи Нчеци, уникальная рукопись оратора-философа V века Езника Кохбаци «Опровержение ересей», являющаяся единственным дошедшим до нас трудом данного автора.

Гладзор не только учебно-научный, но также крупный политический центр: ученые Гладзора возглавляли борьбу армянского народа против униатов во имя сохранения национального языка, культуры и традиций.

ОСНОВАНИЕ УНИВЕРСИТЕТА

Гладзорский университет находился в исторической Сюникской области Армении, в местности Гладзор провинции Вайоц дзор (ныне Ехегнадзорский район Арм. ССР). Конечно, появление в XIII—XIV веках Гладзорского университета в гористом Вайоц дзоре Сюника не случайно, оно целиком обусловлено политическими событиями времени.

Как известно, в 1236—1245 годах монголы завоевали Армению. Армянский народ находился под монгольским игом около 110 лет. Вначале Армения подчинялась центральной монгольской власти, а с 1256 года — Хулагуидскому монголо-иранскому государству.

В период кровавого монгольского господства опустошались города и селения, нарушился ритм развития общества, погибло большинство княжеских домов, значительная часть армян вынуждена была избрать удел беженцев.

Народ встал на неравную борьбу против чужеземных завоевателей.

Очевидец поэт Фрик писал:

Теперь еще труднее нам,
Когда татарин сел на трон.
Всех обделил он, и воров
Поставил господами.

Все армянские историографы и современники в своих летописях с горечью говорят о зверствах монгольских завоевателей. Особенно тяжела была взимаемая с народа подать. После переписи, проведенной в 1254 году Мункэ-ханом, налогом облагалось, можно сказать, почти все: земля, скот, ремесла, торговля и т. д. Современник, историк Киракос Гандзакеци сообщает следующее: «От всех потребовали слишком тяжелых налогов, более имеющихся у человека возможностей, вследствие чего началось обнищание. Того, кто прятался, при поимке убивали. У того, кто не мог уплатить налог, против забирали младенцев… Они этим тоже не удовлетворились и обложили налогами всех ремесленников как в городах, так и в деревнях; равным образом обложили налогом пруды и озера рыбаков, также железные рудники, кузнецов и красильщиков. И что за нужда долго говорить, они лишили людей всех возможностей иметь выгоду и только сами выгадывали. Завоевали также все солерудники в Кохбе и других местах. И от купцов много выгадав, накопили большие сокровища — золота и драгоценных камней. И так обездолив всех, весь мир наполнили плачем. И оставили в стране злых востиканов, чтобы каждый год требовать те же налоги в том же количестве».

Искусным дипломатом оказался сюникский князь Смбат Орбелян, который вступил в переговоры с центральной монгольской властью. В 1251 году он отправился в Каракорум, где находился Мункэ-хан, неся в подарок драгоценный алмаз. Хан с любовью принял Смбата. Смбат Орбелян остался в Каракоруме три года. От хана он получил «ярлык», то есть особую грамоту, где великий хан признает наследственные права Смбата на Сюник и вручает ему право на «инджу», по которому Сюник выходит из-под местной монгольской власти и становится личным поместьем дома великого хана.

Итак, Сюник, благодаря рассудительной политике своего князя-дипломата, сумел выйти из-под гнета завоевателей. В гористом Сюнике создались более или менее благоприятные условия для экономической и культурной жизни. В то время, когда в других областях Армении свирепствовали монголы, Сюник был островком спокойствия в кровавом море. Это полунезависимое положение Сюника сказалось на всем. Народ оказался относительно свободным от кабальных налогов и прочего самоуправства.

Вот что благоприятствовало появлению высшей школы в гористом Вайоц дзоре, в уединенном уголке которого сложился знаменитый средневековый университет.

В XIII—XIV веках годы правления княжеских домов Орбелян и Прошян считаются плодотворным периодом в истории Вайоц дзора. Во время их княжения построена большая часть памятников. В этот период созданы представляющие исключительную ценность хачкары, находящиеся на всей территории Вайоц дзора. В эти годы в Вайоц дзоре действовал ряд очагов письменности: в Гндеванке, Нораванке, Гермонском монастыре, Ереране, Мамасии и других местах.

В период правления Орбелянов и Хахбакянов в Вайоц дзоре построены такие великолепные памятники архитектуры, как храмы Нораванка, Аратеса, Цахацкара, Танаата, Спитакавор Аствацацина в Ехегисе и другие. В этот период были построены караван-сараи Селима и Агавнадзора, мосты Гетапа и Агавнадзора и другие сооружения. Резиденцией Орбелянов в Вайоц дзоре вначале было местечко Ехегис, впоследствии селение Арпа (Арени), где были построены княжеский дворец, церковь и знаменитый мост, развалины которого сохранились по сей день. Резиденция князей Прошянов находилась в поселке Сркгунике (ныне Вернашен).

Инциатором основания Гладзорского университета явился князь Прош Хахбакян (1223—1284), чьим именем назывался и княжеский дом. Прош был храбрым воином, руководил войском Закарянов и участвовал в героических битвах армяно-грузинских войск против Джалаледдина. При владычестве монголов он сотрудничал с ними и участвовал со своим войском при захвате Багдада. Герб его — два закованных в цепи льва — высечен на стене монастыря в Гегарде. Построил ряд выдающихся памятников. Ценя его строительную деятельность, современники назвали его «миросозидателем». Некоторые из них — гордость армянской архитектуры, например, высеченные в скале храмы Гегарда.

Основанию университета способствовал также княжеский дом Орбелянов.

До вступления Орбелянов в Вайоц дзор много сделала для Гладзорского университета также сюникская духовная знать. Духовный престольный центр Сюника находился в Татеве, но после вступления Орбелянов в Сюник центр епархии переместился в Вайоц дзор и обосновался в Нораванке Амагу, ставшим впоследствии фамильным кладбищем Орбелянов. Выдающимся предводителем сюникской епархии был Степанос Орбелян, сын князя Тарсаича Орбеляна, получивший высшее образование в Гладзорском университете, автор труда «История области Сисакан».

Епархиальные власти Сюника были заинтересованы в основании подобной высшей школы: необходимо было иметь разносторонне подготовленное духовенство для борьбы против униатов, стремившихся склонить армянский народ к вероотступничеству.

Нужно иметь в виду, что приезжающие в Армению проповедники униаты, это личности, получившие образование в школах Италии, Франции, владеющие несколькими языками, знающие античность, труды раннехристианских авторов и теологию. Чтобы противостоять проповедникам, необходимо было иметь свое духовенство с таким же уровнем подготовки. Гладзорскому университету оказывали помощь и направляли студентов для обучения почти все районы Армении и армянские колонии.

Сюникская епархиальная власть не только действенно участвовала в жизни университета, но и оказывала значительную материальную помощь. А для этого у нее были большие возможности: сюникская епархиальная власть имела крупные феодальные поместья, кроме того, ей платили налоги деревни четырнадцати подчиненных ей провинций.

Первые организационные работы в Гладзорской школе начались со строительства монастыря св. Степаноса в Танаате, под покровительством которого действовал университет. Известно, что в средние века все школы,- будь они начальные, средние или высшие, основывались и действовали при монастырях или других религиозных заведениях. Так было в средневековье у всех народов, так было и в армянской действительности. Гладзорский университет не составлял исключения. В большинстве написанных в Гладзоре и дошедших до нас рукописях определенно отмечается, что Гладзорский университет находился под покровительством монастыря св. Степаноса в Танаате. Приведем несколько примеров:

В рукописи, написанной в 1314 году в Гладзоре (ныне собственность мхитаристов в Венеции), название монастыря упоминается как «место, называемое Гладзор, под покровительством святого Степаноса».

В рукописи 1321 года, ныне хранящейся в Британском музее, говорится, что она написана «в монастыре Гладзорского университета под покровительством св. Степаноса».

В написанной в 1318 году в Гладзоре рукописи, находящейся в Матенадаране им. Месропа Маштоца, летописец сообщает, что она написана «в Гладзорском университете под покровительством святого Степаноса».

В Армении под именем Танаат, или Танат существовало два монастыря, один в Вайоц дзоре, другой — в провинции Сюника Цгуке. Историческая наука отождествляла эти два Танаата. И только недавно стали известны развалины монастыря в Цгуке. Современники же различали эти два названия. Возможно, что на месте этих двух монастырей были языческие капища, посвященные богине Анаит.

Согласно сведениям историка Степаноса Орбеляна, в 735 году, недалеко от монастыря Танаата, в поселке Моз, был убит выдающийся деятель армянской литературы — Степанос Имастасер Сюнеци. Его хоронят близ Танаата, в деревне Арказан и позднее, когда был построен храм св. Степаноса Танаата, прах Степаноса Сюнеци был перенесен сюда.

Строительство храма было начато в 1274 году и закончено в 1279 году. Несомненно, что меценаты монастыря, особенно княжеский род Прошянов был заинтересован иметь в монастыре авторитетных ученых, в то время общеизвестны были ученые монастыря Аракелоц в Муше.

Сюник имел богатые традиции в области образования. Первые школы здесь были основаны в V веке самим создателем армянской письменности Месропом Маштоцем. Одна из этих школ находилась в провинции Сюника Цгуке в поселке Шагат. Школа в Шагате существовала до начала X века. Кроме Шагата, в Сюнике действовал еще ряд школ. Весь этот опыт был немаловажен при становлении Гладзорского университета.

Монастырь Танаата — выдающийся очаг армянской культуры прошлого. Там действовала школа, писались рукописи.

После завершения строительства храма св. Степаноса приступили к основанию школы. С самого начала основатели школы ставили перед собой задачу сделать ее образцовой, потому основной их заботой было иметь в своей школе подготовленных учителей. В этом им помог случай. Весной 1279 года монастырь св. апостола Казара в Тароне подвергся нападению курдов. Нерсес Мшеци со своим учеником Есаи Нчеци спаслись бегством и нашли прибежище в Каджберунике и уже оттуда были приглашены в Гладзор. Необходимо отметить, что монастырь св. Казара был известен в средние века отличными писцами.

О Нерсесе Мшеци известно слудующее: учился он в школе при монастыре св. апостола Казара, затем был учеником историка Вардана Аревелци и однокашником Киракоса Гандзакеци. С 1271 года, после смерти Вардана Аревелци, он сам руководил школой в Хорвирапе. В совершенстве владел армянским, греческим и латинским языками и хорошо знал литературу.

Ученых из Тарона с радостью приняли в Гладзоре. Об этом с благодарностью писал в одной из памятных записей Есаи Нчеци: «Мы с нашими учениками многую и бесчетную милость нашли от них (т.е. от благотворителей монастыря.— А. А.), они нас, пришельцев, приняли не как чужих, а как своих сородичей, близких родственников, с милостью и любовью…».

Говоря о Гладзоре как о средневековом университете, не следует видеть его глазами современников, подвергать модернизации, представляя как многоэтажные корпуса, просторные аудитории, лаборатории и т. д. Не только Гладзор, но и ни один из средневековых университетов Европы не был таким. Из первоисточников известно, что Гладзор был весьма скромен: при раскопках выяснилось, что в Гладзоре существовало несколько жилых зданий для студентов и учителей, одна-две аудитории и несколько построек хозяйственного назначения.

Для объективной оценки деятельности Гладзорского университета нужно его рассматривать в тесной связи с предшествующей древней армянской культурой.

Бесспорно, что Гладзорский университет основывался на богатом наследии прошлого. После создания армянской письменности Месропом Маштоцом, уже в том же веке, создалась необычайно высокая письменная культура. На арену выступили такие талантливые личности, как Мовсес Хоренаци (история), Давид Анахт (философия), Езник Кохбаци (риторика) и другие.

В XII—XIV веках в Киликии действовали высшие школы Дразарка, Акнера, Сиса; в XI—XIII веках в Восточной Армении школы Ани, Ахпата, Гошаванка. В X—XIII веках были известны такие выдающиеся деятели, как Григор Нарекаци (X в.), Нерсес Шнорали (XII в.), Нерсес Ламбронаци (XII в.), Ованнес Имастасер Саркаваг (XII в.), в области права Мхитар Гош (XIII в.), Смбат Гундстабль (1208— 1276) и другие.

В девяностых годах XIII века из Тоспа в Гладзор приехал учиться Карапет. В памятной записи, сделанной в рукописи, сообщает, что он пришел учиться в Гладзор философской науке и восемь лет учился у Есаи Нчеци.

В 1314 году в Гладзор приехал известный ученый Мхитар Ерзнкаци, который в своих памятных записях сообщает: «Я, смиренный Мхитар, прозванный Ерзнкаци, приехал в Гладзор к настоятелю Есаи для изучения книги божественных знаний».

Давид Геткеци, говоря о достоинствах ректора Есаи, отмечает, что он «полон мудрости, взяв в руки скипетр, собрал вокруг себя невежд и незрелых».

Деятельность Гладзора становится известной далеко за границами Вайоц дзора. Небезоснователен историк Степанос Орбелян, который считает Гладзор «лучезарным, сверхизвестным, величественнейшим заветом страны Армянской».

Не случайно и то, что современники именуют ректора школы Есаи Нчеци «руководителем учебы народа Торгома».

Университет был основан в 1280 году. Принимая эту дату, не следует, однако, думать, что в первый же год основания школа сразу возвысилась до уровня университета. Нужен был определенный срок,  чтобы Гладзор действительно поднялся до должного университетского уровня.

Гладзор как высшая школа афинского типа впервые упоминается только в 1283—1284 годах воспитанником Гладзора Матеосом Мличеци. Матеос приехал в Гладзор из Киликии, переписывая здесь рукопись, в стихотворной памятке сообщает, что считает Гладзор «Афинами славными». Памятка помечена 732 годом по армянскому календарю, что в современном летосчислении соответствует 1283 году.

Я, печальный Матеос
Из страны Киликии,
Приехал в провинцию,
Названную Вайоц дзором,
К могиле Сюнеци,
В скит Ахберц-ванк,
Славные вторые Афины.

Так в античном мире именовали высшие учебные заведения, ту же традицию переняли и в средневековой Армении. Университет Гладзора упоминает и Орбелян в письме к Есаи Нчеци, называя его ректором «исусского университета».

Нерсес Мшеци и Есаи Нчеци с большим усердием взялись за организационную работу, ставя первоочередной задачей высокий научный уровень школы. В учебной программе значительное место отводится армянскому языку, литературе, письменности, философии, календароведению и естественным наукам. Школа по своим учебным программам основательно отличалась от обычных средневековых монастырских школ.

Филолог Г. Овсепян, обстоятельно изучивший деятельность Гладзора, выражает следующее мнение о нем: «Гладзор — не монастырь в обычном смысле, какими были Кечаруйк, Гегард и другие, где также были настоятели, которые имели учеников, а совсем иная школа: сюда приходили только для обучения или для усовершенствования; он был интеллектуальным центром не только Восточной Армении — и из далекой Киликии приходили в Гладзор к настоятелям для утоления жажды знаний. Начиная с двух последних десятилетий XIII века до половины XIV века все явления, носящие преобразующий духовный характер, в большей или меньшей степени были связаны с Гладзором».

К этому же выводу приходит и доктор педагогических наук А. Мовсесян: «Гладзор совсем не был похож на древние армянские монастыри, он не был мрачной пустыней вдали от людей. Находясь в одном из живописных уголков Армении, окруженный частыми деревнями и поселками с обеспеченным и храбрым народом, который заботливо оберегал свою школу и содержал ее материально. Гладзор не был центром административной или духовной власти, а высшей средневековой школой, университетом, в котором действовали развитые и образованные для своего времени, усердные, талантливые художники».

Кроме княжеских домов Хахбакянов и Орбелянов, сюникского духовенства, материально университету, как видно из дарственных протоколов, помогал народ.

«Как и во все предыдущие времена,— пишет А. Мовсесян,— так и в период Прошянов армянский народ окружал любовью, материально обеспечивал и охранял свой культурный и духовный центр, памятники искусства и архитектуры. И, более того, школа или другое культурное заведение, обслуживающее народ, каковым был, например, Гладзор, материально обеспечивал сам народ: давал ему хлеб, домашних животных».

Несмотря на трудности, создавшееся неблагоприятное политическое положение, преподаватели и студенты, сплотившиеся вокруг Есаи Нчеци, с большим воодушевлением и преданностью приступили к работе. Ни в одной из десятков рукописей, написанных в Гладзоре, не найдешь и тени жалоб. Это были люди, преданные делу, они восторженно учились сами, с терпением учили других, писали, составляли списки и украшали рукописи и, как добрую память, оставляли их грядущим поколениям.

Профессор Н. Адонц, оценивая работу других очагов культуры Гладзора и Сюника, пишет: «Перед вами благоустроенные монастыри, цветущие под наблюдением настоятелей, полные монахов, которые не только молятся, но и есть учителя, что «читают лекции»; искусные писцы, переписывающие ветхие рукописи, чтобы уберечь предшествующее наследие; одаренные художники, разрисовывающие рукописи; искусные архитекторы, возводящие новые и восстанавливающие развалины зданий».

УЧЕБНАЯ И НАУЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УНИВЕРСИТЕТА

О научной деятельности Гладзорского университета, преподаваемых здесь предметах, методике преподавания и научном творчестве сохранились ценные сведения в рукописях и списках, сделанных в Гладзорском университете, а также других источниках. Большой материал дают и сведения, относящиеся к Татевскому университету. Нужно иметь в виду, что студенты и преподаватели Гладзорского университета после его закрытия перешли в Татев и там продолжили научные работы по гладзорской традиции.

В Гладзорском университете существовало три специализации — теоретические предметы, музыка и миниатюра. А какие именно предметы читались и изучались в университете, отражено в схеме, приведенной в одной из рукописей Гладзора, называющейся «древом познания Аристотеля». По этой схеме основа всего мать – наука «разумная». Она имеет две ветви: теорию и практику. Теория — арифметика, музыка, геометрия и астрология. А практика — нравственность, экономика и политика.

Выпускник Гладзорского университета обязан был изучить следующие предметы: естествознание, математику, теологию, этику, экономику, политику, музыку, геометрию, астрологию и ораторское искусство.

В армянской историографии известна и другая система предметов, названная «семь свободных искусств». Она распадалась на две группировки. В первую (тройку) входят грамматика, риторика и диалектика (теория логики), а в другую (четверка) — арифметика, геометрия, астрономия и музыка. Есть основание предполагать, что учебные программы Гладзорского университета основывались на этой классификации и полностью соответствовали учебной программе европейских средневековых университетов.

Ведущим и основным предметом в Гладзорском университете являлась теология. Студент университета обязан был досконально изучить Ветхий и Новый заветы, труды раннехристианских отцов церкви IV и V веков — Григория Богослова, Кирилла Александрийского, Василия Кесарийского, Дионисия, Григория Нисского и других. Одна из основных задач университета заключалась в подготовке церковных деятелей и, следовательно, на изучение теологии должно было обращаться особое внимание. Подобную же установку имели действующие в средние века все учебные заведения. «Мировоззрение средних веков,— отмечает К. Маркс,— было по преимуществу теологическим… Духовенство к тому же было единственным образованным классом. Отсюда само собой вытекало, что церковная догма была исходным моментом и основой всякого мышления. Юриспруденция, естествознание, философия — все содержание этих наук приводилось в соответствие с учением церкви» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 1937 г., т. XVI, стр. 295).

Особое место в учебной программе Гладзорского университета отводилось вопросам догмы, где ставилось целью дать студентам твердую ориентацию. Это было особенно необходимо в борьбе против униатов. Сам Есаи Нчеци написал несколько догматических сочинений.

В учебной программе университета большое место отводилось философской науке. Согласно одному письменному сведению, в университете преподавалось 12 предметов по философии, изучались произведения Аристотеля, Зенона Стоика, Порфирия, Давида Анахта и других философов.

Говоря о философских познаниях выдающегося философа Ованнеса Воротнеци, полученных в Гладзорском университете, член-корреспондент АН Армянской ССР С. Аревшатян отмечает: «Ованнес Воротнеци философское и теологическое образование получил в Гладзорском университете, учась у выдающегося ученого и педагога Есаи Нчеци. Здесь он основательно изучает труды античных и раннехристианских мыслителей: Платона, Зенона Стоика, Аристотеля, Филона Еврея, Порфирия, Василия Кесарийского, Григория Богослова, Немесия и других».

Имеются сведения, что в Гладзорском университете обязательно было не только прослушивание лекций, но и переписывание и комментирование работ, изучаемых авторов. До нас дошло около двух десятков рукописей философского содержания, оставленных учителями и студентами Гладзора. Нет сомнения, что это лишь крохи из всего того, что было создано студентами Гладзора.

В числе изучаемых и комментируемых в университете античных авторов были Аристотель, Порфирий, Давид Непобедимый и другие. Из трудов армянских философов изучались и переписывались труды Мовсеса Кертоха, Нерсеса Шнорали и Ваграма Рабуни. Из работ Аристотеля в Гладзоре были известны «Категории», «О добродетели», «Метафизика».

В составленных в Гладзоре рукописных списках встречаем и один любопытный философский текст под названием «Полезные и нужные философские понятия» или «Философские понятия, нужные каждому человеку». Он содержит поучительные высказывания античных ученых о различных явлениях жизни. Этот текст встречаем в шести списках. Возможно, эта книга изучалась в университете.

В учебных программах университета большое место отводилось национальной истории. Преподавались и изучались сочинения Агатангелоса (V век), Фавстоса Бузанда (V век), Казара Царпеци (V век), Мовсеса Хоренаци (V век), Себеоса (VII век), Мовсеса Каганкатваци (VII век) и других авторов. В труде «История области Сисакан» воспитанника Гладзора Степаноса Орбеляна были использованы сведения, почерпнутые у этих историков.

Кроме философских и исторических сочинений, студенты обязаны были знать также произведения «пятидесяти и одного» авторов древних армянских и греческих, римских и сирийских произведений.

В Гладзорском университете изучалась и космография. Этот предмет считался важным не только для составления представлений о космических явлениях, а прежде всего для произведения правильных сложных календарных вычислений. Дело в том, что для определения дат христианских праздников необходимо было знать точное время и ход движения луны, планет, созвездий.

Пособием для изучения космографии служило сочинение армянского космографа XIII века Ованнеса Ерзнкаци (Плуза) «О небесном движении». В этом труде ставились такие космологические вопросы, которые спорили со многими христианскими догмами. В частности, Ерзнкаци считал, что земля похожа на яйцо: «как желток, круглый в середине, с белком вокруг, окружен скорлупой, так и земля круглая, вокруг нее — воздух, а небо окружает все это».

Принимая гипотезу округлости земли, нужно было также объяснить, почему же имеющая такую колоссальную тяжесть земля незыблемо стоит в бездонном пространстве вселенной и не падает. Для объяснения этого армянские ученые выдвинули «теорию бурь». Земля под своей тяжестью стремится вниз, но сильная буря снизу — поднять ее наверх, в результате чего противодействующие силы уравновешиваются, и земля не падает вниз. Армянские ученые защищали геоцентрическую теорию: Земля неподвижно стоит в центре вселенной, а небо и другие светила вращаются вокруг нее.

В этом труде Ованнес Ерзнкаци рассмотрел ряд астрономических явлений: затмение луны и солнца, отчего образуется лунная корона, почему зимой не бывает грозы, как образуется снег и дождь, что такое град, отчего образуется роса и иней, радуга и ее цвета, что такое молния и какие бывают ветры. Интересное объяснение дается кометам и падающим звездам. Делается попытка истолковать причины возникновения землетрясений и многое другое.

В центре внимания студентов Гладзора находились труды Анания Ширакаци, списки которых составлялись в Гладзоре по поручению Есаи Нчеци. В списках, сделанных в Гладзоре, известны  «Астрономическая геометрия» и «Итенария». В «Итенарии» даются проходящие по Армении караванные пути из Ближнего Востока и основанные на этих путях крупные торговые города, а в «Астрономической геометрии» делается попытка определения расстояния до Солнца, Луны и планет. Есть основания предполагать, что в Гладзоре изучали и «Ашхарацуйц» (географию) Ширакаци несмотря на то, что до нас не дошли списки этого труда, выполненные гладзорцами.

Предметом особого внимания в Гладзоре была наука о календаре. Студенты Гладзора были знакомы с составленной в 356 году Андреасом Бюзандаци таблицей церковных праздников, с пасхалией на 532 г., составленной астрономами Александрии в 562 году, и неподвижным календарем ученого Анийской высшей школы — Ованнеса Саркавага.

Из трудов Ованнеса Имастасера в Гладзоре изучалось «Толкование календаря». Книга состоит из четырех частей: древнего армянского подвижного и неподвижного, римского, сирийского и еврейского календарей. В этой работе рассмотрены многочисленные вопросы, связанные с календарем. Большую ценность представляет один из трудов Ованнеса Имастасера, в котором проводятся параллели с летосчислением 15 народов (армянского, римского, еврейского, сирийского, персидского, египетского, эфиопского, грузинского, агванского, греческого, афинского, вифинского, каппадокийского, арабского, македонского).

В Гладзорском университете изучались и переписывались также труды медицинского и биологического содержания. До нас дошли переписанные в Гладзоре работы Григория Нисского (331—394) «Теория о строении человека» и Немесия — «О природе человека» (конец IV — начало V веков).

Профессор А. Г. Тер-Погосян, который специально занимался изучением указанной книги Немесия, находит, что указанный труд преподавался в армянских высших школах, разумеется, и в Гладзоре. Он отмечает: «Работа, которая имеет богатое содержание и представляет анатомию, физиологию человека, а также его психологию, согласно науке того времени, имеет большое значение в нашей научной литературе. Нам известны только разделы анатомии и физиологии, которые после перевода, по всей вероятности, служили учебником в армянских школах и на протяжении веков служили для армянских читателей».

Важное место среди точных наук в Гладзоре было отведено математике. Известно, что во всех школах средневековой Армении математику изучали по учебнику и задачнику выдающегося армянского математика — Анания Ширакаци. Книги эти были широко известны также в Гладзоре. В Гладзоре делались также списки с геометрии Евклида.

Из работ по математике в Гладзоре изучалось «О полигональных числах» Ованнеса Имастасера, служащее пособием по математике для высшей школы Ани. Оно дошло до нас в двух списках, сделанных в Гладзоре. Примечательно то, что одна из них была переписана по поручению Есаи Нчеци для использования в качестве учебного пособия.

Труд «О полигональных числах» состоит из таблиц и пояснительного текста. Первоисточником для него послужила математическая работа Филона Еврея.

Важной дисциплиной, преподаваемой в Гладзорском университете, являлась также музыка. Студент, окончивший университет, обязан был в совершенстве знать музыкальную часть богослужения.

К сожалению, первоисточники хранят молчание о другом важном вопросе: преподавалось ли в университете нотописание или нет? Следует иметь в виду, что Степанос Сюнеци (VIII век), считающийся основоположником и создателем армянского нотописания, трудился в Вайоц дзоре. Известно также, что сестра Степаноса Сюнеци — поэтесса Саакадухт, известная в средневековье женщина-музыкант, сочиняла кцурды (духовные песни), имела учеников в Гарни и обучала их музыке.

О преподавании хазов (нотных знаков) в Гладзорском университете говорит тот факт, что в 1337 году по заказу сюникского митрополита Саргиса воспитанник университета, художник-миниатюрист Аваг сделал список с сборника, называемого «Песенник», или «Хазагирк».

Одним из основных предметов, преподаваемых в Гладзорском университете, являлось искусство письма. Об этом свидетельствует его живописность, высокое мастерство каллиграфов, писавших рукописи в Гладзоре. С искусством письма тесно связана миниатюра: рукописи надо было не только красиво написать, но и оформить и расписать.

В Гладзоре работали художники-миниатюристы Момик, Торос Таронаци, Ован Бджнеци, Матеос Нкарич и другие. Некоторые художники-миниатюристы были также замечательными архитекторами, как, например, Момик, построивший большинство памятников Вайоц дзора.

В прошлом искусству письма придавали большое значение. Главная задача заключалась не только в красивом, но и безошибочном написании.

С целью упорядочения правописания в школах Киликии, в XII веке писец Аристакес составил пособие по правописанию, которое в XIII веке расширил и дополнил Геворг Скевраци, составив фактически новое пособие под названием «Наставление для письма». Составленные писцом Аристакесом и Геворгом Скевраци работы, посвященные искусству письма, использовались в качестве учебника в Гладзорском университете.

Искусство письма было в тесной связи с грамматикой. В V веке с греческого была переведена грамматика Дионисия Фракийского. В армянской литературе известны грамматики, составленные Мовсесом Кертохом (V век), Григором Магистросом (XI век), которыми пользовались в армянских школах. Есаи Нчеци, как видно, не удовлетворяли имеющиеся и вместе с Ованнесом Цорцореци он составил новое пособие по грамматике.

Армянский и европейские университеты в сравнении рассматривались специалистом по истории педагогики Г. Сарафяном. Схожесть он объяснял тем, что Армения была тесно связана с европейским интеллектуальным движением и армянские учебные заведения формировались по подобию европейских. Действительно, и в преподаваемых предметах, и в учебных программах Гладзора, и европейских университетов замечается ощутимая схожесть. Известно, что в XIII — XIV веках армяне были в близких связях с народами европейских стран. В Италии, Польше, Франции и других странах Европы основывались армянские общины, население которых имело возможность ознакомиться с местной культурой и передать ее богатый опыт родной стране.

Схожесть учебных программ можно объяснить также и тем, что как в Гладзоре, так и в европейских университетах в основе обучения лежали традиции античного мира.

В Гладзорском университете существовала неизменная традиция: после 6—7 лет обучения студент был обязан написать и защитить выбранную по своему предпочтению тему научной диссертации. Из
дошедших до нас сведений видно, что выпускник университета защищал диссертацию перед ректором, учителями и студентами. Защитой руководил Есаи Нчеци. Студент выступал с речью и произносил слова благодарности. Некоторые из этих речей дошли до нас. В одной из них, обращенной к учителю, говорится: «Безгранично благодарен тебе, посему со смиренной смелостью первое слово, произнесенное моими устами, как первые плоды моего гумна, направляю тебе, как воздаяние за заслуги». Другой студент обращается к своему учителю со следующими словами: «Духовный отец, я в смятении с чем сравнить тебя. С солнцем? Но оно светит только днем. С родником? Но он мутнеет от наводнений и копыт зверей. С садом, дающим разнообразные плоды? Но и он чахнет в зимнюю погоду…». Другой студент в раздумьи, как высказать свою признательность учителю, что дать взамен полученных знаний. «Как воздать, разве золотом или серебром, драгоценными камнями или земными благами, так любимыми мирянами?» Ничем нельзя отблагодарить за полученное от учителя. Ученик всегда остается в долгу перед учителем, которого он считает духовным отцом.

Некоторые отрывки дают возможность составить представление о литературных способностях студентов-выпускников — язык их пышен, образен, часты крылатые фразы и обороты. Любопытно одно из них — выступление Степаноса, озаглавленное «Для проповеди и проповедничества». Он поставил себе целью сделать проповедь как можно доступнее и понятнее слушателям, насытить ее живыми примерами. Оратор, считает он, должен говорить образно, живыми примерами, радовать сердца людей, не смущать и не утомлять беседой.

Воспитанники Гладзорского университета в оставленных ими на рукописях памятных записях часто употребляют определение «любящий слово» или «служитель слова», которое в сегодняшнем понимании приближается к значению «филолог». Несомненно, что «служитель слова» являлся почетным, может быть, даже ученым званием, носители которого со своеобразной гордостью оставляли его в памятных записях. Как выяснилось, «служитель слова» — звание, присуждаемое научно-педагогическим руководством. Кроме права ношения жезла и проповедования, выпускникам Гладзорского университета в отдельных случаях присуждалось специальное звание «служителя слова».

Сколько лет учились студенты в университете? По предположению большинства исследователей, 6—7  лет. Студент университета Нерсес Таеци сообщает, что он учился в университете семь лет. По
сообщению другого студента Карапета Тоспеци,— восемь лет. 6—7-летнее обучение студентов, по нашему мнению, нужно считать условным. Вероятно, прибывшего студента прикрепляли к одному из учителей университета и длительность его обучения зависела от степени подготовленности и способностей.

Выпускники Гладзорского университета обязаны были под руководством учителей переписывать древние армянские рукописи. В списках, сделанных студентами Гладзора, до нас дошло большинство трудов выдающихся древнеармянских и раннехристианских авторов. Неоспоримо то, что если бы не было Гладзорского университета и других очагов армянской письменности, многие древние армянские рукописи не дошли бы до нас. Гладзору мы обязаны за переписанный в 1280 г. писцом Лусером труд Езника Кохбаци «Опровержение ересей»— единственной дошедшей до нас рукописи данного автора.

Прав писец Степанос, когда в памятной записи в списке, сделанном в 1318 году, перечисляя достоинства ректора — Есаи Нчеци, считал одним из главных его заботу по собиранию древних книг, их обновлению и комментированию.

О том, с каким усердием писцы Гладзора взялись за переписывание рукописей, можно судить по памятной записи, оставленной писцом Саргисом, переписанной в 1318 году в Гладзоре рукописи: «Я, Саргис, невежественный служитель философии, немощный телом и страдалец, с большим трудом написал это и неискусными пальцами собрал труды ученых на бумагах, как пчела мед, что из красивых цветов собирает в соты нектар сперва для себя, потом для излечения больных, для нужд царей и князей».

Гладзорский университет сыграл большую роль в воспитании не только талантливых ученых, художников-миниатюристов, писцов, но и мыслителей-патриотов, общественных и духовных деятелей. Став во главе борьбы против угрожающей армянскому народу ассимиляции, они делали большое и необходимое дело.

Вклад Гладзорской школы несоизмерим в деле пропаганды армянской культуры. Воспитанники университета, оканчивая университет и расходясь по разным провинциям Армении, открывали свои собственные школы и в течение всей педагогической деятельности передавали знания, полученные в Гладзоре, своим ученикам. Известно, что воспитанник Гладзора Ованнес Воротнеци основал Татевскую школу, Тиратур — Гермона, Мхитар Саснеци — Мецопа, Кюрион — Верин Нораванка, Ованнес Ерзнкаци — школу Ерзнка и другие.

Гладзорский университет — крупнейшее для своего времени явление в армянской действительности. Академик АН Армянской ССР Л. Хачикян писал: «Гладзорский университет вздымается перед нами как учебное заведение, которое, будучи основано на 80 лет раньше… Пражского университета и являясь почти ровесником одного из авторитетных заведений европейской научной мысли — Парижского университета, спорит с ними и совершенной культурно-просветительной деятельностью, и оставленным богатым литературным наследием, и разнообразием и глубиной преподаваемых предметов».

Гладзор и европейские университеты существенно различались. Последние появились в то время, когда Европа вступала в эпоху Возрождения, Армения же растаптывалась и разорялась иноземными завоевателями. Университет Гладзора в этих невообразимых условиях — чудо!

Различно было и материальное обеспечение. Европейские университеты содержались королевскими дворами и неиссякаемыми средствами Ватикана, а Гладзорский университет сохранял свое  существование за счет скудных даров народа и княжеских домов Вайоц дзора. Притом эта помощь была настолько скромна, что невозможно было принять на обучение сразу большое число студентов. В то время, когда количество студентов европейских университетов насчитывалось тысячами, число студентов Гладзора не превышало 500 — 600 человек.

Гладзор в сравнении с европейскими университетами имел еще одно важное отличие: обучение в нем велось на родном языке — армянском. До XV века обучение в Европе велось на латыни. Фактически ни один из европейских народов не имел университета, ведущего преподавание на национальном языке.

Примечательно также и другое. Европейские университеты были свободны от забот по восстановлению и сохранению письменной культуры прошлого. Одной из основных же забот Гладзора было переписывание литературного наследия прошлого и его бережное сохранение. Не случайно, что в Гладзорском университете особое внимание уделялось обучению писцов и миниатюристов.

В XIII — XIV веках, когда армянский народ вел борьбу не на жизнь, а на смерть с иноземными завоевателями и униатами, ученые Гладзора не остались пассивными наблюдателями, а проявили действенное участие в ней. Ученые Гладзорского университета, в отличие от европейских коллег, вместе с научной и учебной деятельностью взвалили на свои плечи также общественную и политическую работу. Более того, Гладзорский университет фактически стал основным организационным центром борьбы армянского народа за его физическое существование.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ УЧЕНЫХ ГЛАДЗОРА

Заслуживающие внимания сведения об общественной, политической и педагогической деятельности Гладзорского университета имеются в трудах Есаи Нчеци и Григора Татеваци. Последний, как выяснилось, в своей «Книге вопрошений» и проповедях, называемых «Зимний том» и «Летний том», обобщил политические и педагогические взгляды Гладзора и Татева.

По теории, принятой в Сюникском университете, единственное разумное существо в животном мире — человек. «Он господин и властелин всех тварей». В отличие от всех животных только человек
прямоходящ. Если бы две руки человека были бы заняты при ходьбе, в этом случае он должен бы иметь длинный язык и большие губы, «чтобы добывать пищу», но при этом он не мог бы работать и говорить.

Общество, по воззрениям сюникских ученых, подобно человеческому организму, каждый орган которого имеет свои функции: ноги для ходьбы, руки для работы, глаза для зрения, уши для слушания, а голова, которая над всеми, для управления, поскольку «она является причиной жизни, силы и движения всех органов тела».

В одной из переписанных в Гладзорском университете рукописей феодальное общество представлено следующим образом: «Мир — сад, его ограда — власть. Власть — господствующая, закону подчиняющаяся. Закон — увещевание, а увещевание — царь. Царь — пастух, а его помощник — войско. Войско — могущество, его интерес — сокровище. Сокровище — благо, которое отбирают у народа, народ — слуга, держит его в повиновении истина, которая руководит миром».

Но, принимая непреложное право власть имущего феодального монарха, необходимо, чтобы он имел советников, слушал их, руководствовался их советами. Приводится в пример административный состав Римского государства, говорится, что 50 советников каждый день заседают и помогают царю, последний руководствуется их советами. Этим объясняется долговечность Римского государства. Обращаясь к власть имущему, говорит: «Ты — человек более нуждающийся в помощниках и советниках, на которых зиждется мир и благополучие». Если монарх управляет единовластно и допускает ошибки, следствием будет гибель государства, как это было с Арменией — наши светские и духовные вожди действовали единовластно, без советников, вследствие чего пало государство, разорилась страна и народ был изгнан.

Если правитель справедливо управляет страной, власть становится мощной и воцаряется мир, но если несправедливость правит страной, наступает недовольство и страна разоряется. Для незыблемости государства необходимо условие — управлять страной «совещанием и справедливым судом».

Когда ошибаются светские и духовные властители — ошибаются и их подчиненные и бесчинствуют, как если у человека болит голова, болит и все тело. В случае, когда страна остается без правителя, она растаптывается, становится добычей зверей и пропадает.

Владыка обязан руководить народом мудро, поучая и советуя, а не насилием. Умный полководец не насильно ведет воинов в бой, а вдохновляет их, чтобы не боялись врага, помнили о подвигах своих храбрых предков, одержанных ими победах. Для сражающегося доброе слово полководца подобно росе, которая выпадает на растения и бодрит их».

Важное значение придается судопроизводству. От судьи требуется, чтобы его решения были справедливы. В одной из рукописей, написанной в Гладзорском университете, даются следующие советы: судья прежде всего должен знать общественные законы, владеть «книгой законов», быть понятливым и иметь хорошую память.

Из всех социальных слоев положительная роль отводится крестьянству, без которого общество не могло бы существовать. Общество нуждается в еде, питье и одежде, а поставщиком всего этого является крестьянин. «От его земли, пашни, сада, гумна кормятся все». Он кормит всех, без него не будет воздвигнуто ни одно здание, государство не будет долговечным. Крестьянин — труженик. Трудящийся человек похож на плодовое дерево, а те, кто не работают, похожи на бесплодные деревья. «Тунеядец, едящий хлеб чужого,— ест хлеб боли и горя»,— так осуждают бездельников. Когда человек без дела, не имеет хлеба для пропитания — мысли его направлены на воровство, грабеж. Ленивые должны брать пример с пчел или муравьев.

Земледелец славен и тем, что он дает нам не только пищу, но и питье и одежду, земледелец заботится о нуждах торговцев, царей, знати и всех людей.

Ценны люди, занимающиеся ремеслом: плотники, кузнецы, каменщики, ткачи и другие. В их деятельности добра больше, чем зла.

Отрицательное мнение высказывается о торговцах: «При торговле много лжи бывает». Торговцы самые алчные люди: чем больше богатеют, тем больше хотят разбогатеть. Алчный человек похож на больного водянкой — чем больше пьет воды, тем больше жаждет.

Часто говорится о мирянах и духовенстве. Ученые Гладзора и Татева как монахи, понятно, не могли отрицательно высказываться о себе подобных, не могли не увещевать мирян покоряться им. Тем не менее, они не колеблются в осуждении тех властителей, которые несправедливы к народу.

Люди в своем повседневном труде нуждаются в помощи: один человек может построить один дом, но не может построить дома всем, следовательно, люди должны подавать друг другу руку помощи, таким образом можно будет помочь нуждающимся. От одних мы можем сами научиться, других научить, в этом самое большое благо.

Богатеи «насилием захватывают имущество бедных, как большие рыбы заглатывают маленьких». Некоторые богатеи отнимают у крестьян землю, сад или дом, как и «лишают работника платы».

Ученые университета критиковали отрицательные социальные явления — разбойничество, воровство и другие преступления. Особенна тяжелым преступлением считается прелюбодеяние. Тяжким
преступлением является клевета. Клеветников и лгунов сравнивают с собаками: «как собаки кусачие». Возбраняется сплетничать о товарище, это гораздо болезненнее, чем нанесенная стрелой рана. Осуждается и пьянство: вино волнует и делает человека безвольным. Когда пьешь вино, дым обволакивает мозг и нарушается мысль — веселье сменяется грустью, грусть — плачем, ученый становится невежей, невежа — мудрым, сильный — немощным. Это первое действие вина. Второе разжигает и побуждает к гневу, желанию, игре и пляске.

В трудах ученых Гладзорского университета имеются примечательные сведения о педагогике. Первостепенная роль отводится педагогу, учитель пользовался таким авторитетом, что его причисляли к святым апостолам. Гладзорцы руководствовались поучением Платона, что учителем зовется не тот, кто многое наизусть знает, а тот, кто добродетелен.

Учителя Гладзора требовали от своих учеников, чтобы они в совершенстве владели преподаваемым предметом: «сперва сам должен научиться и после учить другого», «тот, кто мало знает, другому ничего не может дать».

Ребенок — это чистая восковая доска для письма или вымытый пергамент, на котором что бы не написали, «отражается». Чему бы не учили ребенка — злу или добру — тому и он учится. Ребенок не  рождается добродетельным, его поведение формируется в среде и во времени, поэтому воспитатель должен учитывать воздействие среды и соответственно организовывать свою работу: с одной стороны, он должен бороться против дурных влияний, с другой — привить ребенку хорошие и добродетельные качества, он должен стараться наглухо закрыть «ворота сердца» перед дурным и, напротив, широко распахнуть перед добром и красотой. В переписанной в Гладзоре рукописи «Слово философа» переписчик приводит следующее сравнение: «Хотя пчела и садится на все растения, но не от всех берет нужное, так же и ученик должен знакомиться со многим, но запоминать только нужное».

От будущего педагога требуется, чтобы при воспитании ребенка он был терпелив, помогая ребенку вбирать все то хорошее и доброе, что необходимо. Так, земледелец пашет, взрыхляет землю и только потом сеет. Также должен поступать и педагог: он должен отобрать, сделать все для ребенка доступным, «чтобы взрастить семя знаний в нем для плодоношения», так как «в невозделанной земле посеянные семена не взрастут».

Ребенок имеет определенные недостатки в характере. Задача умелого воспитателя — устранить эти недостатки. Как собирают сорняки, чтобы растение лучше росло, так же должен поступать и педагог — он должен недостатки характера наставлением по одному устранить, чтобы росток знания сам окреп. Плотник, строгая, сперва удаляет лишнюю часть дерева, шлифует, а затем, соединив все воедино, делает стул.

От педагога требуется обращать особое внимание на три недостатка, наблюдающиеся у детей. Первое из них — пустословие: «Должен мальчик язык попридержать, ибо не говоря много… не научится лжи». Второе: опасаться воровства — вырастая, совершит большое воровство и в конце погрязнет в пороке. Третье: опасаться лености тела, нельзя допускать, чтобы ребенок был сонлив, ленив и обжора,  поскольку от этого идут многие беды.

Человек имеет естественные (т. е. унаследованные) и приобретенные способности. Учитель должен сосредоточиться на приобретенном, путем воспитания развить в ребенке честные и добродетельные качества, «бороться с высокомерием, злонамерением, пустословием, мстительностью, ленью, сонливостью, паясничанием, лицемерием и раболепием».

Воспитатель должен укоренить в ребенке следующие четыре качества: благоразумие, добродетельность, целомудрие и справедливость. Достойны сожаления и порицания хитрость, трусость, расточительность, жадность и недоброжелательность.

Воспитатель должен учитывать возраст и умственные способности ребенка. Нужно в сердце маленького ребенка побуждать правильное поведение по мере его возможностей и способностей. Когда учитель увидит, что ребенок уже ко многому восприимчив, он может приступить к высшей науке. К тому же к учащимся различных возрастов нужен разный подход, детей нужно увещевать страхом, юношей — сладостью, а взрослых — мудростью.

От воспитателя требовалось, чтобы он разговаривал с ребенком и учил его простым понятным языком, речь свою он должен сопровождать живыми и интересными примерами, чтобы дети не скучали.

Ученые университета предупреждают воспитателей, чтобы они были осторожны в своих высказываниях, потому что дети очень быстро воспринимают каждое сказанное слово. Отмечается, что дети легче все усваивают, чем взрослые. Объясняется это четырьмя причинами: у маленького ребенка органы восприятия похожи на воск, он быстрее усваивает заданное; он свободен от всех забот; воля его покорна; характер ребенка ближе к добру, чем взрослого.

Смышленость и разумность детей объясняется также четырьмя факторами — темпераментом, унаследованным от родителей, влиянием среды, хорошим или дурным воспитанием.

Ученые университета требовали от родителей, чтобы вместе с учебой детей отдавали бы обучаться ремеслу, т. к. не знающий ремесла ребенок станет вором и разбойником и там найдет свою гибель.

Oднако правомерным считалось и телесное наказание, и в нужных случаях советуется прибегать к суровым мерам наказания.

БОРЬБА ГЛАДЗОРСКИХ УЧЕНЫХ ПРОТИВ УНИАТОВ

В период монгольского владычества, когда армянский народ отстаивал свое физическое существование, в это решающее для армянского народа время на арену выступил Ватикан, возглавив движение, известное под названием унитарского, или униатского. Ватикан ставил перед собой цель склонить армянский народ к вероотступничеству и подчинить армянскую церковь деспотической власти папы.

По сути унитарство являлось религиозным и схоластическим движением, присущим средневековью, однако по характеру и преследуемым целям и той отрицательной роли, сыгравшей в армянской действительности, оно имело острое политическое значение. Что же преследовал Ватикан? Заставить армянский народ отойти от своих национальных традиций, заменить армянский язык латынью и подчинить армянскую церковь верховной власти папы. Оно имело еще одно отрицательное значение: в то время, когда армянскому народу необходимо было объединить разрозненные политические силы для защиты Киликийского армянского государства, а в самой Армении для свержения иноземного ига, Ватикан фактически способствовал расколу армянского общества.

Униатское движение началось в восьмидесятых годах XIII века в Киликии, в то время, когда армянское царство находилось в состоянии тяжелого кризиса. Были обострены политические отношения египетского султаната с Киликийским царством. Египетскому султанату удалось разбить находящиеся в Сирии маленькие княжества крестоносцев (Триполи, Тир, Сидон и Бейрут) и вплотную подойти к Киликии. Киликия в одиночестве стояла перед мощным султанатом Египта. Правда, киликийский двор был связан военным союзом с монгольским ханством, однако последний в это время не был в состоянии оказать помощь из-за внутренних межфеодальных распрей. Киликии оставалось уповать только на Европу. В свое время армяне Киликии с любовью приняли пришедших из Европы крестоносцев, всячески содействовали им, оказывали военную поддержку и по наивности полагались на них в трудную минуту, как на союзников. Отправляли бесконечные делегации во Францию, Италию, Англию, просили срочную военную помощь. Те же только давали обещания.

В создавшееся для Киликии тяжелое политическое положение в роли обнадеживающего посредника выступил Ватикан, обещав побудить европейские государства оказать военную помощь Киликийскому армянскому царству с одним условием: армянский народ должен согласиться на вероотступничество и принять католичество.

Впервые такое предложение было сделано папой Николаем IV. По сведениям, он направил рекомендательные письма киликийскому армянскому царю Гетуму II (1289—1296) и другим высокопоставленным князьям с требованием изменить веру.

Царский двор, находясь в безвыходном положении, вынужден был принять предложение папы. Были отправлены циркуляры в епархии с предложением отказаться от древних армянских традиций и
руководствоваться католическими обрядами и ритуалами. Особенно активно начали действовать царь Гетум и католикос Григор VII Анаварзеци (1293—1307).

Предложение Ватикана, конечно, относилось не только к населению Киликийского армянского царства, а ко всему армянскому народу, так как престол армянской церкви и католикоса всех армян находился в городе Ромкла в Киликии, а вся страна и население всех армянских колоний подчинялось ему, руководствовались его инструкциями.

Вскоре стало ясно, что обещания европейских государств, так же как и Ватикана, лживы. Не впервые и не раз обманывают и в дальнейшем будут обманывать простосердечных армянских дипломатов. Результатом лживых обещаний европейских государств явилось еще большее обострение отношений Киликийского государства с египетским султанатом.

Против вероотступничества царя Гетума и католикоса Григора с решительным протестом выступили ученые Гладзора. Они очень скоро почувствовали, что униатство должно внести раздор в армянские общины, ослабить их целостность и политическую силу, а вероотступничество приведет обескровленный народ к ассимиляции и гибели. Во главе борьбы против вероотступничества царя и католикоса встали ректор университета Есаи Нчеци и воспитанник университета Степанос Орбелян. По их инициативе был созван собор духовенства Восточной Армении. Он выразил протест предпринимательствам царя и католикоса.

Копия первого письменного протеста дошла до нас в «Истории» Орбеляна. Под ним поставили подписи все участники собора. В числе подписавшихся — два замечательных представителя Гладзорского университета: ректор Есаи Нчеци и проректор Давиц Саснеци.

В соборе приняли участие и поставили подписи под протестом также и другие его участники, в том числе из Орбелянов сын Тарсаича — князь Эликум и сын Иванэ князь Липарит, из Прошьянов — князья Папак и Эачи.

В протесте отстаиваются решения армянских национально-религиозных собраний по вопросу вероотступничества и верности армянским традициям. Было объявлено, что собор отказывается вносить какие-либо изменения в армянские традиции. В конце протеста было решительно объявлено: «Что продолжать? Мы предпочитаем спуститься в ад с нашими отцами, чем подняться на небеса с римлянами». Католикоса предупреждали: «И если накажете нас с царской суровостью, мы готовы к мучениям, ссылке, тюрьме, смерти за наши святые апостольские традиции, но католичество не примем».

Нужно отметить, что ответное письмо было написано в спокойных тонах. И это понятно, целью собора был не разрыв с католикосом, обострение и углубление розни, а желание убедить католикоса отказаться от пагубного для нации предприятия.

Создавшееся политическое положение безмерно озадачивало Степаноса Орбеляна. Это видно из его письма к Есаи Нчеци. «Все христианские народы, особенно наш народ, в большом смятении, поскольку он хоть и не собран воедино, но пребывает в одинаковом замешательстве не только от внешних, но и от внутренних притеснителей».

Вероотступничеством армянского народа под непосредственным руководством Ватикана занимались францисканский и доминиканский ордена. В самой Армении этой миссией руководил личный представитель папы — Бартолемео Болонский, ученик Фомы Аквинского, который избрал центром своей деятельности город Марага в Персии и оттуда отправлял проповедников в различные области Армении. Однако они находили малочисленных последователей.

В одном из своих писем Орбелян с болью отметил, что армянская общественность уже заразилась унитарской заразой. «Вся Киликия, что была нашей гордостью, даже она заражена; в наших городах, которые находятся под владычеством Византии, тоже в заблуждении, и это дошло до нас — грузинского престольного города Тпхис, до дома Багратуни — Ани и Ширака, также и до шахского Тавриза и других мест». В конце горестно восклицает: «Что же осталось от родных традиций?».

Степанос Орбелян в 1302 году написал специальный труд дискуссионного характера, направленный против униатства. Он дошел до нас в ряде рукописей под названием «Речь против еретиков».

Тяжелые были времена. Армения стонала под игом иноземных захватчиков, рушились цветущие селения и города, население подвергалось избиению и гонениям, а в Киликийское царство вторглись войска египетского султаната. Поэтому неудивительно, что в этой обстановке Степанос Орбелян, жалуясь на беспощадный рок, пишет: «О, горе мне! В какое время мы стали служителями, отошли от заветов господа и покрыты невозможными ранами, нет врача, чтобы излечил и утешил. А ко всему этому прибавился также соблазн веры…».

Руководящим центром борьбы против униатов становится Гладзорский университет. Степанос Орбелян руководил борьбой, пользуясь поддержкой ученых университета.

Для успешного продвижения дела униаты перевели с латыни на армянский десятки трудов. Ученым Гладзора необходимо было побеждать униатов в теоретических вопросах церкви, писать труды,  изобличать их. Эту борьбу берет на себя сам Есаи Нчеци и пишет ряд трудов дискуссионного характера.

Несмотря на выраженный народом бурный протест, киликийский двор и патриаршество тем не менее продолжали вести линию вероотступничества. По требованию Ватикана, с целью придания законности вероотступничеству, католикос Костандин III Кесараци в 1307 году созывает церковный собор. В соборе в основном участвует высокопоставленное духовенство Киликии, царь Левон IV (1301 —1308 гг.) и придворная знать. Собор принимает решение о вероотступничестве и отправляет представителей для претворения решения на местах. Однако народ решительно отказывается следовать решению собора. Не только верующие, но даже участвующее на соборе духовенство, опасаясь народного гнева, избегает выполнять решения собора.

Гонения царя Ошина (1308—1320), принуждение к вероотступничеству не дали результатов, а Ватикан требовал ускорить принятие католичества. По сведениям историка XVII века К. Галианоса, папа Иоанн XXII поручил повторно созвать национально-церковный собор и принять строгое решение о принятии католичества.

Собор созывается в 1316 году в городе Адана в Киликии. На соборе присутствовало всего 17 епископов, большей частью из Киликии, а также царь Ошин и высшая придворная знать. Принятые на соборе решения фактически остались на бумаге, поскольку на местах не внедрялись, если не считать нескольких церквей киликийского католикосата.

Говоря о значении Аданского собора, М. Орманян высказал следующее справедливое мнение: «Воля латиномыслящего католикоса и царя, а также 17 слабоумных епископов была бессильна поколебать тысячелетнее неизменное исповедание армянской ортодоксальной церкви и нарушить его стародавние обряды. Аданский собор с несколькими участниками не мог иметь авторитета и не имел…».

На первой линии борьбы с унитарами продолжали оставаться гладзорцы. 1307 году по получении решения Аданского собора они составили новый протест и отправили католикосу Констандину Кесараци. Копия протеста дошла до нас в рукописях Матенадарана им. Месропа Маштоца. Авторы протеста — упомянутый Сюникский духовный вождь — Ованнес Орбел, его брат — Степанос Тарсаич, ректор Гладзорского университета — Есаи Нчеци и проректор Давид Саснеци. В протесте выражено недовольство по поводу действия католикоса. «Мы — писали они католикосу,— в великих страданиях и бедствиях чаяли благословления, любви и мира, но вы теперь, вместо ожидаемого от вас обнадеживания, отписали нам укор и выговор. Мы, со всеми верующими нашей епархии, князьями и вольными, настоятелями и святым народом, заявляем, что мы не можем разрушить установленную святую религию нашу».

В рукописи № 2776 Матенадарана им. М. Маштоца сохранилась переписка Ованнеса Орбела с епископом Захарией. Последний был наместником католикоса на Востоке и прилагал усилия для приведения в действие приказа католикоса об униатстве. Ованнес Орбел, отвечая на письмо епископа, осуждает его за то, что он, перейдя на сторону противника, рушит армянскую веру.

В тяжелые дни борьбы против униатов Есаи Нчеци, недовольный антипатриотической деятельностью современника — кактоликоса Акопа II Анаварзеци (1327—1341 гг.), в циркулярном письме, отправленном апостольству св. Карапета в Тароне, не называя имен, критикует принятое католикосом, царем и их последователями заговорщицкое решение. «Твои стада идут за волками, а вы, пастухи, молчаливо равнодушны и не проповедуете вечно слышимые божьи заветы; войско твое в тревоге от врагов, а полководец дремлет; звери, вошедшие в сад твой, разоряют его, садовник видит и не замечает. Народ твой в тяжелых ранах, но нет среди них врача, овцы твои разбрелись, а пастухов не видно…».

Ученые Гладзора пишут особые письма и распространяют их среди народа, предостерегая его от униатов. До нас дошло одно из них, написанное Есаи Нчеци. Он поучает, если придут римляне или сирийцы, священники или миряне должны принять их со всеми почестями, как братьев, и быть им рады, но если они придут с дурным умыслом, не принимать их, а считать «раскольниками церкви, противниками истины, подобно волкам, прикрывшимся овечьими шкурами.

Нчеци предостерегал, что из армян-вероотступников ходит много лженастоятелей, которые ругают нашу религию и бранят нашу веру и армянские традиции, внося большое смятение в народ. Таких еретиков «не принимайте в ваши дома, не приветствуйте и не принимайте их приветствия, потому что они отступники, смотрите на них как на язычников».

О деятельности униатов со скорбью говорит также преподаватель университета Мхитар Саснеци: «Вначале, когда мы не были знакомы с их подлыми замыслами,— говорит он,— приняли их с почестями как братьев, а они начали действовать как волки тайно и смущать наш народ, ругать наши традиции».

Предпринятую гладзорцами борьбу впоследствии успешно продолжали ученые Татева под руководством Ованнеса Воротнеци, Григора Татеваци и Аракела Сюнеци. Воспитывавшиеся на патриотических традициях Гладзора, с целью объединения армянских общественных и политических сил, они осуществили трудное дело: перенесли армянский католикосат из киликийского города Сиса в Эчмиадзин.

ВЫДАЮЩИЕСЯ УЧИТЕЛЯ И ВОСПИТАННИКИ ГЛАДЗОРА

В Гладзорском университете работал ряд старших и младших учителей (рабунапеты и рабуники) и другие многочисленные деятели: педагоги, писатели, грамматики, поэты и другие.

Нерсес Мшеци. С именем выдающегося ученого и одаренного организатора связано основание Гладзорского университета. В армянской литературе он известен под двумя именами — Мшеци и Таронаци. Первый — от названия города, в котором он родился, второй — от названия провинции. Современники составили жизнеописание выдающегося ученого и внесли ее в Четьи-Минеи. Оно читалось в армянском месяце арац 26-го числа (в нынешнем исчислении 6 февраля).

Год рождения Мшеци неизвестен, однако, имея в виду, что он умер в 1284 году в глубокой старости, по приблизительным подсчетам он должен был родиться в двадцатых годах XIII века. Учился в школе св. Казара в Тароне. Об этом в его жизнеописании говорится: «Он из провинции Тарона, из города Муша. Питался и учился в знаменитом монастыре св. Казара. Он в совершенстве владел греческим, латынью». Владение этими языками дало ему возможность ознакомиться с античной наукой и литературой в оригиналах.

Полученное образование считая недостаточным, Мшеци приезжает в школу Вардана Аревелци (в Хорвирапе), пользующуюся в то время большой известностью. Здесь он проучился 6 лет (1266—1271). Однокашниками его были такие известные личности, как Киракос Гандзакеци, поэт Ованнес Ерзнкаци (Плуз), теоретик армянского искусства письма Геворг Скевраци, инок Магакия и другие.

Успешно окончив школу Вардана Аревелци, Мшеци удостаивается особого внимания учителя Вардана, ему вручают проповеднический жезл и звание «служителя слова», разрешают переписывать рукописи. В 1271 году, после смерти Вардана Аревелци, он принимает руководство школой. Мшеци долго не остается в Хорвирапе и после нескольких лет странствий обосновывается в монастыре св. Казара и руководит местной школой.

Здесь во время его руководства переписываются две рукописи: одна из них принадлежит Филону Еврею, другая — Василию Кесарийскому. Инициатором переписи второй рукописи был Нерсес Мшеци. По замечаниям писца Барсега, видно, что рукопись переписывалась с учебной целью. Нерсес в Муше остается недолго — на монастырь нападают разбойники-курды и он вынужден бывает со своим учеником Есаи Нчеци бежать и искать приют в Каджберунике, а оттуда в 1280 году уходит и обосновывается в Гладзоре. Он собирает вокруг себя одаренных ученых, приехавших в основном из Тарона и Сасуна, и с большим энтузиазмом берется за основание университета.

Мшеци хотя и руководил основанным им Гладзорским университетом всего лишь три года, деятельность его имела столь громадное значение для университета, что имя его прочно связали с университетом и называли Гладзорци.

С высокой похвалой отзывались о нем современники. Один из первых выпускников университета историк Степанос Орбелян, говоря о своем учителе, величает его «сиятельным рабунапетом», «всеобщим, отцом». Другой ученик Мшеци — Барсег, называет своего учителя «отцом народа. А Есаи Нчеци, его преданный ученик и преемник, именует своего учителя «великим ритором».  В Четьи-Минеях его называют «просветителем армянской нации».

Самой высокой заслугой Нерсеса, увековечившей его имя, конечно, было основание Гладзорского университета.

Есаи Нчеци. Есаи Нчеци был одним из признанных и энергичных деятелей армянской культуры XIV века.

Родился в шестидесятых годах XIII века в деревне Нич в Сасуне. Был учеником Нерсеса Мшеци в Мушской семинарии. Есть предположение, что он учился также у знаменитого астронома, поэта и философа Ованнеса Ерзнкаци. Продолжил образование в Гладзорском университете, где до 1337 года был ректором.

Об исключительном авторитете, которым пользовался Есаи Нчеци, говорит тот факт, что некоторые из его учеников, отмечая дату того или иного исторического события, рядом с именем царя или
католикоса ставили имя Нчеци.

Будучи ректором (рабунапетом) Гладзорского университета, он имел сотни студентов. Есаи Нчеци занимался также литературной работой. Его сочинения посвящены теологии, догматике и языкознанию. Наиболее ценно из них сочинение, написанное по предложению сюникского духовного предводителя — Степаноса Орбеляна.

При написании этого труда он пользовался многочисленными армянскими и иноязычными источниками (Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, Кирилл Александрийский, Аристотель, Степанос Сюнеци, Мхитар Гош и другие).

Среди них упоминаются и такие, которые не дошли до нас. «Эта работа Есаи Нчеци,— заметил Г. Овсепян,— значительна не столь своим новаторством, сколь стилем изложения и обильным использованием источников; он знал и пользовался такими переводами с греческого и сирийского, оригиналы которых до сих пор утеряны и только недавно найдены нашими усилиями их армянские переводы». Многочисленные сведения Нчеци могут быть полезны для языкознания (архитектурные термины, названия оружия, крепостей, этнографические названия и многое другое).

Наиболее ценная работа в области языкознания — составленная им грамматика. Она, конечно, была не первая в армянском языкознании. Еще в V веке была переведена знаменитая грамматика Дионисия Фракийского с греческого, которая была приспособлена к закономерностям армянского языка. Впоследствии в средневековой Армении была написана богатая литература по грамматике.

В этом труде, кроме исследования закономерности армянского языка, Нчеци обратился к переводам с греческого на армянский, происхождению языков и другим языковым проблемам. Достойно внимания, что автор поручает студентам обстоятельно изучать не только армянский, но и языки соседних народов.

Догматические труды Нчеци в основном посвящены той идейной борьбе, которая была направлена против унитарского движения во имя сохранения национальной церкви, культуры и традиций.

Давид Саснеци. Каким бы трудоспособным бы ни был ректор Есаи Нчеци, понятно, что один он не мог бы нести на своих плечах управление всем университетом, рядом с ним были многочисленные учителя. В памятных записях, оставленных в рукописях, написанных или переписанных воспитанниками Гладзорского университета, встречаем имена других рабунапетов. Имя Давида Саснеци часто встречается вместе с именем Есаи Нчеци. Он был также активным церковным и общественным деятелем. Под протестом, направленным католикосу Григору Анаварзеци сюникскими князьями и духовными деятелями, рядом с подписями Степаноса Орбеляна и Есаи Нчеци стоит и подпись Давида.

В работе Г. Алишана «Сисакан» опубликован встречающийся в одной из рукописей панегирик, посвященный Давиду Саснеци, где студент с чувством глубокой благодарности говорит о своем учителе.

Степанос Орбелян. Приемный сын сюникского князья Смбата, родной сын его брата князя Тарсаича, который руководил Сюником с 1273 года по 1290 год, по его словам, в детском возрасте был отдан на обучение и получил духовное звание. Выделяющегося способностями и общественной деятельностью Орбеляна в 1285 году направляют в Киликию, где католикосом Констандином II он возводится в сан епископа и с полномочиями митрополита возвращается в родной Сюник.

Молодой и энергичный Степанос Орбелян при поддержке своих родственников князей Орбелянов сумел, хотя и с большим трудом, но окончательно прекратить междоусобицу среди высокопоставленного духовенства Сюника, собрать воедино и создать единый центр, став его духовным вождем. Таким образом, вместе со светской властью к Орбелянам перешла духовная власть в Сюнике.

Степанос Орбелян, в отличие от других духовных предводителей, не ограничил свою деятельность только церковными делами. Он обращал большое внимание на учебные центры Сюника, письменность, миниатюру. Его усилиями были восстановлены и построены многочисленные архитектурные памятники. Широкомыслящий Степанос Орбелян не поскупился принести в дар этим учебным центрам свои наследные земли.

Во времена его правления католикос Григор Анаварзеци и его единомышленники, как было сказано, старались подчинить армянскую церковь власти Римского папы. Армянское духовенство, озабоченное судьбами армянского народа, вело яростную борьбу против папистов. Во главе этой борьбы стоял духовный предводитель Сюника. Борьба, возглавляемая группой Степаноса Орбеляна, несомненно, имела важное прогрессивное значение для армянского народа.

Наряду с этим Степанос Орбелян более известен по оставленному письменному наследию, из которого наиболее значительно и представляет исключительную ценность для армянской историографии труд «История области Сисакан».

Известно, что древние и средневековые историографические сочинения, почти без исключения, начинаются с библейских рассказов об Адаме и Еве. Для написания своей «Истории» Степанос Орбелян выбрал другой принцип. В памятной записи он сообщает, что сознательно опускает «легенды» и за основу берет достоверные факты, взятые из исторических источников. При этом он пользовался трудами Хоренаци, Агатангелоса, Казара Парпеци и других.

Орбелян — первый армянский историк, использовавший архивные документы и эпиграфические надписи.

Труд Орбеляна был не первым в числе посвященных истории отдельного княжеского рода. Уже были истории родов Мамиконянов, Арцруни и других, однако по разнообразию затронутых вопросов, научной глубине, анализу и оценке «История» Орбеляна бесспорно стоит выше.

«История» в хронологическом плане начинается с царя Трдата I (66—88), продолжается до 1299 года, т. е. до того времени, когда в Нораванке Вайоц дзора он дописывает свою «Историю».

Хотя основной целью Орбеляна и было написание истории своего клана, где стержнем повествования был Сюник с его князьями и духовными руководителями, Орбелян представлял историю края в тесной связи со всей историей армянского народа. В «Истории» существенное место уделяется также истории соседних народов, только, в отличие от работ других авторов, здесь имеются многочисленные сведения о социально-экономических связях и культуре Армении.

Ряд социально-экономических вопросов того времени можно объяснить лишь на основании сведений, зафиксированных Степаносом Орбеляном.

С особым воодушевлением Орбелян представляет архитектурные памятники и очаги культуры родной земли.

Красной нитью проходит через всю книгу идея восстановления единого армянского государства. Он желает видеть Армению свободной, независимой, мощной. С похвалой говорит о тех деятелях, которые не жалели жизни для освобождения отчизны и, напротив, с болью говорит о трусливых, изменниках и отступниках.

Ценный исторический первоисточник — «Хронология» Орбеляна, которая написана как приложение к хронологии Самвела Анеци. Это, как видно, набросок для будущей пространной книги. «Хронология» Орбеляна начинается с 968 года и оканчивается 1290 годом. «Хронология» по своей исторической ценности хотя и уступает «Истории», однако и она имеет определенную ценность для политической истории армянского и соседних ему народов.

Степанос Орбелян — патриот, видный историк, летописец, политический и церковный деятель получил признание и как поэт. Скрупулезные исследователи средневековой армянской поэзии имя Орбеляна ставят рядом с такими великими современными ему поэтами, как Фрик, Констандин Ерзнкаци, Хачатур Кечареци и другие. Дошедшее до нас довольно обширное стихотворное произведение известно под заглавием «Плач». Оно выражает освободительные чаяния современных ему патриотических кругов, напоминает современникам славное прошлое армянского народа и призывает к пробуждению от дремотного сна.

Ован Воротнеци. С Гладзорским университетом также связано имя его воспитанника, видного представителя армянской средневековой культуры, выдающегося философа Ована Воротнеци. Он родился в 1315 году в сюникской деревне Вагатин (ныне село Вагуди Сисианского района Армянской ССР). Образование получил в Гладзорском университете, был учеником его ректора Есаи Нчеци. Здесь же он впервые знакомится с основами философских знаний на родном языке читает и изучает сочинения Платона, Аристотеля, Порфирия, Филона Александрийского.

Вследствие неблагоприятных политических и экономических условий в 1338 году Гладзорский университет во главе с молодым Ованом Воротнеци перемещается сперва в Воротан, а затем в Татев. Вновь созданный Татевский университет под руководством энергичного ректора развернул активную научно-педагогическую деятельность.

Воротнеци по примеру великих соотечественников Степаноса Орбеляна и Есаи Нчеци энергично и неумолимо продолжает борьбу, которую армянские патриоты вели против унитаров. Ован Воротнеци принимал самое активное участие в современной ему общественной и политической жизни Сюника. Он в значительной степени способствовал сохранению и процветанию очагов культуры Сюника.

Заслуги его в области философии настолько велики, что современники с благоговением называли Воротнеци «трижды великим философом». Так величали Давида Анахта, Ованнеса Имастасера, а впоследствии и Григора Татеваци.

Из богатого литературного наследия Ована Воротнеци до нас дошел ряд философских и теологических трудов. Наиболее значительные из них — толкование и анализ трудов Аристотеля, Порфирия и Филона.

Доктор философии С. Аревшатян предполагает, что философские труды Ована Воротнеци — записи лекций, прочитанных им в Татевском университете и в школе Апракуниса, которые собрал и  отредактировал его ученик, а впоследствии ректор Татевского университета — Григор Татеваци.

До нас дошел ряд его трудов, наиболее значительные из которых «Анализ категорий Аристотеля», «Краткий анализ многотрудных вопросов Порфирия», «Краткое толкование книги Периармениас» и «Комментарий к «Откровению» Филона Мудрого».

В средневековье важным, теоретическим вопросом, волнующим умы людей, был вопрос первичности внешнего мира и его объективность. Изучая философские труды Воротнеци, С. Аревшатян находит, что Воротнеци признает первичность существования внешнего мира и его объективность, считая, что чувства человека и его восприятие вторичны и производны.

Ученые, исследующие историю армянской философской мысли, видят величие Ована Воротнеци также и в том, что целому ряду волнующих философских проблем он придает «свободное от теологии значение».

Момик. Из воспитанников университета был также высокоодаренный мастер художник-миниатюрист, архитектор и скульптор Момик.

Родился предположительно в 1260—1265 гг. в деревне Уйгур Вайоц дзора, которая находилась в 4—5 километрах к северо-западу от нынешнего Агавнадзора Ехегнадзорского района Армянской ССР. Учился в Гладзорском университете. Предполагают, что был учеником замечательного архитектора Сиранеса.

Высказывались мнения, что Степаноса Орбеляна при поездке в Киликию сопровождал также Момик. В пользу этого предположения говорит тот факт, что росписи в некоторых рукописях, в том числе и в
замечательном Евангелии царицы Керан сделаны Момиком в Киликии.

Возвратясь в Сюник, Момик со своим великим учителем Сиранесом и с товарищами Торосом Таронаци и другими развернул в Вайоц дзоре плодотворную деятельность, работая как миниатюрист, архитектор-строитель и скульптор.

Наиболее древняя рукопись, расписанная Момиком, датирована 1283 годом. Она выполнена в Киликии для царицы Керан. В Гладзоре Момик расписал рукопись, переписанную Матеосом. В одной из ризниц, расписанных его рукой, имеется маленькая памятная запись: «Художника Момика вспоминайте, прошу».

Заслуживают внимания миниатюры Евангелия, переписанного по заказу братьев Ованнеса и Тадеоса в 1292 году, сделанные Момиком. Автор рукописи оставил об этом памятную запись.

Лучшая работа Момика-миниатюриста, шедевр армянского искусства миниатюры написанное и расписанное по заказу Ованнеса Орбеляна Евангелие, завершенное им в 1302 году.

Кандидат искусствоведения А. Аветисян отметил следующее: «Искусство Момика бросается в глаза своим совершенством и выразительностью. Его миниатюры отличаются как формой, так и удачной передачей цветовой гаммы. Его человеческие образы насыщены драматизмом. Для Момика-художника основным источником служили традиционные сюжеты. Но Момик толковал их своеобразно: иллюстрациям церковных песнопений давал новые, реалистические черты, используя целые мотивы, взятые из окружающей действительности».

Как показывают факты, Момик очень рано начал и свою архитектурную деятельность. Церковь св. Григора в Татеве построена им в 1295 году. Хотя в надписях и не упоминается имя автора, но, сопоставляя ее архитектурный стиль с церковью, построенной Момиком в 1321 году в Арени, видно, что строил их один мастер.

В 1321 году Момик построил великолепную церковь на высоком холме в Арени. Кроме архитектурной, памятник представляет огромную ценность и своими скульптурами, из которых особенно впечатляют четыре: крылатый бык, орел, лев и ангел. В конце надписи Момик приписал: «Землетрясение было — Момик-мастер».

В 1321 году Момику поручается восстановить полуразрушенный от землетрясения притвор Нораванка. Приложив все свое умение и опыт, он не реконструирует, а фактически строит его заново, украсив скульптурами.

Момик-архитектор построил также двухэтажную церковь-мавзолей князя Буртела из дома Орбелянов в Нораванке. Она была сделана из тесаного красного песчанника. Строительство длилось восемь лет и закончилось в 1339 году. Первый этаж церкви служил пантеоном, а второй — молельней. Памятник украшен животным, растительным и геометрическим орнаментами, довольно-таки изящными и богатыми скульптурами.

Знаток средневековой армянской архитектуры Сюника С. X. Мнацаканян, высоко оценивая архитектуру Нораванка, писал: «…Памятник исполнен с чувством единства. И в его объемных формах и обработке отдельных деталей явно чувствуется умелая рука великого мастера. Все это дает нам право смело причислить это сооружение к ряду наиболее значительных памятников армянской архитектурной культуры».

О большом таланте Момика-архитектора говорят также характерные для средневековой армянской культуры памятники-обелиски — хачкары, на двух из которых сохранилось имя Момика. Один из них — хачкар, посвященный Степаносу Орбеляну, установлен в Нораванке. Момик изваял его сразу же после смерти историка, в 1304 году. В конце имеющейся на хачкаре надписи Момик написал свое имя — «мастер Момик».

Другой хачкар изваян по заказу княгини Татма-хатун в память Атабека Тарсаича и его сыновей — Буртела и Бугта, Момик завершил его в 1308 году. В конце надписи на памятнике Момик вставил свое имя: «Мастер Момик — помните». Эти две работы Момика являются одними из лучших скульптур Армении.

В творческой жизни Момика были периоды, когда его имя не упоминалось ни в одной работе. Удалось установить причину этого на основе памятной записи, найденной недавно рукописи. Выяснилось, что зрение Момика на некоторое время ослабло. Впоследствии оно восстановилось и он продолжил свою плодотворную деятельность.

Момик похоронен в Нораванке. Его ученики поставили на могиле скромный хачкар, где отмечено, что умер он в 1340 г. Интересно и то, что Момик не был церковным служителем.

Торос Таронаци. Торос Таронаци — один из величайших мастеров среди миниатюристов Гладзорского университета. В 1332 году в одной из рукописей он оставил о себе следующую краткую памятную запись: «Помните художника Тороса и деда Сиара, отца Саргиса и матери Мариам из города Муш». Учился в Гладзорском университете у Есаи Нчеци. После окончания университета остался работать в Гладзоре. Вероятно, он преподавал в университете живопись и миниатюру. Кисти Тороса Таронаци принадлежит Евангелие, расписанное по заказу Есаи Нчеци, которое он завершил в 1307 году. Имя Тороса Таронаци как миниатюриста и писца в последний раз встречаем в 1346 году в одной из рукописей. Таким образом, творчество Тороса Таронаци охватывает время с 1307 по 1346 год. Дошедшие до нас 13 рукописей, несомненно, работа Таронаци и расписаны в эти годы.

Наилучшая работа Тороса Таронаци, шедевр Гладзорской школы миниатюры, завершенная в 1318 году «Библия Есаи Нчеци». В этой рукописи миниатюрам Таронаци сопутствует письмо каллиграфов братьев Киракоса и Ованнеса Ерзнкаци. Здесь ошеломляющее количество миниатюр. Нет страницы, которая не имела бы одну или несколько росписей. Все главы начинаются разнообразными заглавными буквами, составленными в виде людей, животных, птиц, растений и геометрических фигур. Исключительно красочно расписаны ризницы рукописи. В двух из них имеются портреты, один из которых — портрет ректора Гладзорского университета Есаи Нчеци, а другой, предположительно, автопортрет самого Таронаци. Оба портрета выделяются исключительно мастерским исполнением.

Рукопись рассмотренная целиком, своими красочными росписями, портретами евангелистов, одиннадцатью тематическими изображениями, бесподобными украшениями на полях — несомненно шедевр армянского искусства миниатюры.

Таронаци с особой любовью обращается к образу «матери и младенца». Особый интерес представляет нарисованный в 1323 году образ богоматери, кормящей младенца Иисуса.

Изображенные Торосом Таронаци архитектурные сооружения не абстрактны — в них отражена архитектура Сюника.

Торос Таронаци, изображая разнообразных животных и растения в орнаментах, следуя местным традициям миниатюры и одновременно киликийским, сочетая их друг с другом, создал качественно новые произведения, выделяющиеся завершенностью, высокой художественной целостностью и непосредственностью.

Г. Овсепян, обстоятельно изучавший миниатюры Тороса Таронаци, писал: «Искусство Тороса, кроме палеографической ценности, не менее интересно своими художественными сторонами, хотя здесь нет горячего дыхания Возрождения XIII века, сочности, яркости, искристого и звучного сочетания красок и их гармонии, характерного для киликийского искусства…».

Рассматривая галерею его произведений, подводит итог: в лице Тороса Таронаци мы имели одаренного, наделенного многообразным талантом, художника.

Художник Аваг. Получил образование в Гладзорском университете. Уроженец села Мошахбюр Восточной Армении. В Гладзорском университете учился у Есаи Нчеци, которого вспоминает с любовью и глубоким чувством, считая его «великим ритором», «духовным отцом и учителем величайшим».

Художник Аваг имел почти тридцатилетнюю творческую жизнь. До нас дошли семь расписанных им рукописей, в которых выявляется яркий образ художника. Даже работы, выполненные согласно
требованиям евангельских догм, художник смог «сделать мирскими», изобразить то, что видел в жизни и в природе. Все его работы характеризуются тонкой наблюдательностью.

А. Аветисян пишет: «Скорбные переживания действующих лиц составляют у Авага лейтмотив всего цикла истории страдающего Христа. В этом отношении можно сравнить творчество Авага с творчеством итальянского мастера второй половины XIII века Дуччо, у которого страдания Христа также были центром содержания произведений. У обоих художников в цикле евангельских легенд, оттеснивших на второй план орнамент и другие декоративные украшения, преобладающее значение имеет драматическое начало. У Авага драматические переживания изображаемых героев отразились на выразительных по трактовке лицах и движениях, составляя одно из отличительных свойств этого художника».

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Питомец Гладзорского университета Степаннос Орбелян в своем эпиколирическом стихотворении «Плач» требует «оставить жалобы плачевные», «не отчаиваться вовсе» и внушает надежду на то, что когда-нибудь наступит день возрождения нашего народа, и, по его мнению, этот грядущий день будет таким великолепным, что мы больше не будем помнить о славе прошлого.

В конце элегии автор пророчески предсказал, что это грядущее, о котором мечтает он, будет более светозарно, чем то, которое мы утеряли в прошлом: «Новь украсится древней славой — еще большей, нежели былая».

Орбелян не ошибся. Наступили новые времена. Возрожденный армянский народ в семье братских народов продолжает жить и процветать.

И теперь торжественно отмечая 700-летие Гладзорского университета, благодарный армянский народ с любовью и почитанием вспоминает учителей и наставников, которые в суровые времена с невероятными стараниями и усилиями основали университет и беспримерной преданностью сохраняли яркий факел учения и науки, унаследованный от великого Месропа Маштоца.

 

Ашот Абраамян

Публикуется по: А.Абраамян.Гладзорский университет. Краткий очерк/Ереван:-Айастан, 1983

Фото Ашота Погосяна

[fblike]