Саркис Мурадян. Комитас. Апрель 1915
1.
О, Согомон, Согомон,
птичий гомон, детский неугомон
на лаковой четвертинке,
на лакомой половинке –
на пол-скрипке из «Детского мира».
Что лира?
– Дешёвая брошка в универмаге.
Не стрёмно вырасти в певчей отваге –
ниже смычка, тише сверчка.
О, Согомон, Согомон,
к подножию жизни со всех сторон
из жерла шпарил кипяток времён,
бежал нагим на гимн –
ты пел шаракан
и дышал, как вулкан-великан.
Монах, сирота, ни молод-ни стар,
конусом в небо упёрся твой чёрный вегар,
чёрный клобук из апостольских рук…
Молитву твою или наказ,
переходя еще в третий класс,
я наизусть знала
и на фабричной скрипке советской играла
твою мелодию, Комитас!
2.
Не дудка, не дудочка – дивный дудук,
как будто открыли волшебный сундук
на всей Араратской равнине,
и на ноги встал растревоженный сад,
где сливы и слёзы растут невпопад,
музыка легка на помине.
Тягучий, дремучий, доверчивый звук,
все ветры взыграли от зимних разлук,
все ветки – в трагических позах.
И этот безвыходный круг, как недуг,
вдох-выдох – и жизнь выпадает из рук
в цветах, как Иосифа посох.
Хватило бы неба, и сада, и глаз –
дудук расцветает. И жив Комитас.