АРЦАХ НЕПОКОРЁННЫЙ

ТРИ ДНЯ ВО СЛАВЕ АРЦАХА

(Путевые заметки)

В конце марта я решил поехать на майские… в Грузию. Уже закачал осетинских песен, добавил ещё грузинских, хотя их и так было достаточно много. Но за неделю до мая выяснилось, что не будет Грузии в этот раз. Поучаствовал в лотерее РЖД, подучил грузинский – в общем, всё, как всегда, хорошо. Но только одно было не совсем хорошо: мне казалось, на майские я должен быть где-то, но не здесь. Не потому что, как у истинного москвича, у меня с середины апреля недели на три появляется потребность в капельках и противоаллергических средствах. А потому что собрался ведь уже ехать! Что там у нас вокруг Грузии? Нет, в атлас не тыкал. 22 апреля состоялась первая в истории армяно-еврейско-русская встреча, посвящённая Дню Памяти. И тех, и других. Все читали стихи, выступали, общались, знакомились, восхищали и восхищались. Армения?..

Это была действительно важная поездка: впервые полностью на свои, и без всяких сомнений. Ну вы знаете: когда много своих, никаких сомнений быть не может. Да, посчитать можно, цены глянуть, всё такое — но чисто для интереса. Чисто для интереса. Никаких сомнений. Ну и в общем как всегда: берутся билеты, до вылета несколько дней. Апрель подходит к концу, а нас ждёт что-то новое, какое-то удивительное время. Естественно! Едем в Армению! А как именно оно воплотилось в пространстве, можно узнать из маленькой, но милой книжки о моём путешествии. А пока – отдельный материал о путешествии в Арцах в рамках той поездки. Ещё бы: Арцах заслуживает многих и многих отдельных слов. Кто уже был на арцахской земле, кто ещё не был – все испытывают какое-то восхищение при разговоре о нём. Здесь мы попытались передать восхищение в слова. Но главное – это энергия! Как радости, славы, величия, так и всей духовности этой поездки – духовности, присущей народу, воздуху, атмосфере, природе Карабаха.

Поехал я в Армению один. Да, один! Многие потом удивлялись, спрашивали. Не, ну а с кем ещё? Отвечали: с друзьями. Ну так друзья в Ереване все. Кто-то говорил, с девушкой. Там примерно та же ситуация. Хотя, как я понял, в Ереван мужчина едет не за девушкой, а за женой. Пока не привёз. Места в чемодане мало было. В общем, в любом случае, ехать туда с девушкой отсюда было бы не очень. Зачем распыляться? Если только эта была бы прямо-таки любовь какая-нибудь, ну, как бывает у поэтов. Хотя и это – всё в Ереване. Поэтому и один. И да, самое главное: потому что это была очень важная поездка, очень духовное это дело, в достаточной степени личное и чудесное. Это было ясно сразу. Потому и сам. Да и не сам ли по себе, на самом деле, человек в жизни? Приходит и уходит сам, живёт, действует, мыслит, развивается – всё только сам. Всё, что есть у человека – это его «Я». Вечное, переходящее из опыта в опыт, рождённое в божественном источнике и совершающего туда возвращение через жизнь…

Числа 3-го, или 4-го, или 5-го – в волшебстве Еревана числа растворялись как снег на вершине Арагаца, мы, что называется, случайно, хотя, конечно, как говорится, патахакан воч ми бан чи линум, встретились с Хайком, которому здесь и сейчас же, с этих страниц, я передаю свою искреннюю благодарность и признательность. Сидел у фонтанов на Площади, загорал по-московски. Подошёл Хайк. Не то что бы удивились… Всё было как следует, как будто так и надо. Поговорили, обо всём договорились, и каждый пошёл дальше. Что называется, судьбоносная встреча!

ДЕНЬ I: 08.05.2014

Почти очередное ереванское утро. Пора выезжать в Карабах. Вдруг. С таксистом ахперакан договорились на 1,500 драм – а ведь от «Авана» до «Новых Черёмушек» не так уж и близко. Из Подмосковья в Подмосковье. Путь был долгий, было много таксистских разговоров. Этот водитель был из тех немногих (их было около 20% из всех таксистов), который вообще не обращал внимания, кто с ним говорит по-армянски и почему. Он просто начал говорить на своём божественном ереванском, рассказывал то, что считал нужным и внимательно слушал каждый ответ. Хотя за пару мгновений до прибытия в место назначения успел узнать, что я не армянин, но хайерен всё ж как бы очень таки да. Пришло время рассчитываться… В Ереване в такси это всегда особый момент. Никогда не знаешь наверняка, сколько останется в кошельке после поездки. Так этот добряк взял, набрал мелочи и больше половины, в итоге, отдал. Не то что бы я заработал на этой поездке. Хотя как сказать. Но это был искапес патмутян меч арачин анкам, им патмутян, ихарке, когда таксист взял меньше, чем ему давали. Учись, говорит, дорогой, харазат-джан, будь молодцом! Всяческие хаджохи и пожелания.

Договорились с Хайком встретиться у аптеки – а их там было пять, из них три пустых. В общем, встретились. Познакомился с его чудесной семьёй. Ну, вернее, встретился впервые – познакомились потом. Дети… Как говорил какой-то мусульманский мудрец, может быть даже об этом говорилось в Коране – дети являются живым воплощением божественного присутствия! 4000 лет назад в Торе, 2000 в Новом Завете об этом Всевышний сообщить не успел – но через 500 лет после предыдущего переданного своего Откровения Сообщил. В общем, подъехала машина… Началась дорога до Карабаха. Было интересно уезжать из Еревана вообще в другое место, зная, что через 4 дня мне предстоит почти также уезжать из Еревана на родину. Ну, в Москву, я имею в виду. Снова чудесная природа, та же дорога, что и к Хор Вирапу, мимо города Арарат. Сам Арарат выглядел совершенно иначе, нежели пять дней назад. Он вроде бы и больше показался, но вроде бы и не показался. В общем, пищи для философии и поэзии было предостаточно. И это главное. Приближаемся к границе Армении (хотя где она, эта граница) – и удивительно, как природа меняется! Из циранагуйн, она расцветает и распускается тысячами цветов: из чудесной пустыни всюду возникают прекраснейшие деревья, камни на ярко-зелёной траве, солнце благословляет всё это своими лучами… Говорили, мол, Армения – страна камней. Ну да, но камней здесь было не больше положеного. Нормально. Вообще, конечно, дорогая была очень долгой. Но она была восхитительной. Не то что бы «о, она того стоила», не то что бы «о, какая красота вокруг» – что там ещё принято говорить, чтоб всё правильно было. Это выше, лучше, сильнее! Это, конечно, что-то духовное, что-то священное. Весь путь, и обе точки, между которыми он проходил. Так и в человеческой жизни: важно и рождение человека, и его уход, и то, что происходило между этими вселенскими событиями. И всякому его духовному стремлению, всякой, самой высокой идее, необходимо материальное воплощение, чтоб оно имело свой эффект, чтоб божественное присутствие воплотилось в этом мире. Так, душа одевает костюм человека, дух – материи, а Бог одевается во всё на свете и живёт в нём энергией…

Арарат был уже относительно далеко, и нужно было смириться с тем, что на смену Арарату на ближайшие три-четыре дня придут совершенно другие горы и чудеса. Весь этот путь, из Еревана в Степанакерт – это настоящая медитация. Медитацию, правда, каждый понимает по-своему. А тем более, армяне и евреи. Так по-своему, что медитация у одних будет гжаноцем у других. Через медитацию человек обретает длительный, божественный покой, а не временный, связанный с удовлетворением текущих земных потребностей и задач. Испытать подобное блаженство божественного покоя хотя бы минуту с утра – значит одарить весь день данной благодатью. При развитой технике Дыхания и мощной работе мысли, человек может в считанные мгновения достигать результатов длительной медитации, пробуждая и проявляя Блаженство, Счастье, Удовлетворённость, Творческий Гений и Спокойствие. Человек осознанно Вдыхает Божественную Энергию и выдыхает всё лишнее, что в нём скопилось, Очищаясь и Впуская в себя, с новым Вдохом, Благодать и любовь. Человек нуждается в медитации, так как хочет раскрыть себя в свете. Это самопробуждение человека и самоотдача Бога. Когда два этих потока встречаются, человек становится пробуждённым во внутреннем мире, а Бог – проявленным во внешнем мире. Медитация требует сознательного усилия: умиротворения ума. Когда голова человека не забита суетой мыслей, он становится как бы сосудом, который наполняют вечная энергия, божественный свет, высшее вдохновение. Медитация – как язык Бога. Медитация, Творчество, Молитва, Мышление – элементы этого Божественного Языка. Каждый день есть как минимум один урок: быть по-настоящему счастливым. И этой науке человек может выделить каждый день определенное время, которое будет принадлежать только ему и его внутреннему существу, его Высшему Я, а также благодатной, божественной, исцеляющей энергии света, вселенской жизненной силе, которая будет Насыщать его, Наполнять и Даровать новый Свет и раскрыть Божественный Гений Творца в его Существе. В Путь! К свету в своей душе. Корень духовного прогресса – вновь обрести в себе бесконечный духовный мир, насыщенный чудесами, успехом и счастьем, истиной и энергией творца.

Вы всё ещё здесь? Так вот, этот Путь – Медитация… Просто смотришь и молчишь, и даже не то чтобы восхищаешься, или наслаждаешься. А просто как-то вот так всё удивительно. И даже не то чтобы благоговеешь. Просто такая красота, такой праздник красоты, такое величие этого праздника! А земля везде всё круче и круче, и мы поднимаемся всё выше и выше! Так высоко, что прямо вот совсем высоко. До самой границы с Карабахом. А какая дорога, какой мастер водитель… Не на этой ли трассе местное ГИБДД принимает экзамены у будущих водителей? Вот пройдена граница. Она, конечно, довольно символическая. Ну так между братьями и должно быть. Армения – старший брат Арцаха… Но теперь мы скажем, что это Арцах – младший брат Армении. Армения и Арцах  — именно Братья, а не друзья. Друзья меняются, а Брат – навсегда.

И вот, великолепие этой природы. Эти горы. Эти облака ниже дороги, тень облаков прямо на земле. Как будто мы сами плывём в облаках Это солнце в горах, закат среди облаков и божественные лучи. И палпалак по дороге ещё. Божественная, горная, ледяная вода. К ней приходят люди, как ребёнок идёт к матери. Неужели надо здесь всё это описывать? Или достаточно будет просто сказать, что это один из самых-самых путей в мире, в Карабах, со всеми этими горами, этими городками в самой низине, окружёнными крутыми холмами, всеми этими горными речками, камнями, хачкарами, с этим солнцем, которое золотом озаряло горы вокруг, где всё, совершенно всё, наливалось золотом, и облака тоже? В общем, Степанакерт… Если сказать, что до него надо спуститься — то это ещё ничего не сказать. Грузины наверху строят, поближе к небу, а армяне больше постарались, ну или кто из них там больше старался, не знаю. В общем, город окружен горами самым естественным образом. Чудеса… Похоже на Армению, да, но что-то здесь есть совершенно своё. Очень интересно. Тоже девушки симпатичные, но не такие как в Ереване. И не такие как в Армении. Люди сами по себе тоже чуть другие. А так… Всё супер. Крутые магазины и так далее. Что удивляет? Все друг друга знают, все приветствуют друг друга. И это было ещё не 9 мая, а только преддверие великого праздника. Великого, конечно, для жителей Карабаха по своим причинам.

Видно, что люди своим трудом, все эти годы, последние 20 лет, создавали этот город. Они создавали его своими руками, своим умом, наводили всю эту красоту. Это новая страна, новая республика и её древний, но новый народ.

Здесь есть университеты, школы, торговые центры – есть всё, и каждый новорожденный ребёнок имеет здесь будущее и все возможности для развития и образования. Люди находятся на самообеспечении. Всё добывается, всё привозится. Очень заметно, что страна очень молодая, но очень гордая, амбициозная и очень красивая! Как её молодёжь, как горы, охраняющие столицу. Всё очень свежее, новое — это так интересно! Столько возможностей и перспектив на будущее! На Израиль тут не похоже, разве что на тот, который был первое время: возрождённый Эрец-Исраэль в пятидесятых годах двадцатого века. Тут ощущается больше Кавказ. Но Израиль всё равно очень вспомнился. И песни тут не причём. А вспомнился именно потому, что и в нём, которому три дня назад исполнилось 64 года, каждое дерево бы посажено своими руками, народом, который живёт теперь на древней земле своих предков, там, где он пользуется благами, созданными им же самим. Пусть это будет хорошим примером для карабахского народа! А для армян, судя по всему, так оно и есть – Израиль это их мечта. И столица Карабаха, Степанакерт — это горный цветок, расположенный и защищённый со всех сторон великой красоты природой, такой зеленой, горной, дикой и величественной породы, тоже возводился камень за камнем буквально на глазах, и видно с какой любовью строили этот дом и как умело его развивают дальше. Развивают так, что не только его обитатели, но и гости теперь приезжают, чтобы восхититься им и нести это знание о красоте его дальше. Скамейки с надписью Ереван и Степанакерт теми же золотыми армянскими буквами, тот же фонтан цветной с музыкой душевной, где собираются все те же прекрасные парочки, милейшие дети, и девочки по несколько снова. В Карабахе действительно ощущается больше свободы. Невероятно много свободы! Казалось бы, почему ей не ощущаться во всяком другом месте. Да и свобода ведь – это дело духа, дело каждой отдельной личности. Но бывает в мире такое, что во внешнем мире проявляется так сильно, что влияет на человека изнутри. И именно такова Арцахская свобода! Наверно, она так ощутима, потому что её здесь добились. Да, это и горы, и воздух, но это и дух самого народа, который добился для себя своей свободы и теперь добивается её во всём мире. Это самодостаточный народ, и он идёт в верном направлении. То, что здесь происходило, уверен, сделает каждого настоящим человеком, это закалило их на всю жизнь. Им самим приложить свои усилия — и у них будет действительно хорошее будущее. Это всегда мудрое решение: не обращая внимания ни на кого, делать своё дело и делать его хорошо, как следует. Потом, когда дело сделано, никто уже и слово не скажет, а лучше – извинится и восхитится по-новому, уже приняв сделанное и созданное.

Весь вечер гуляли по городу. Он очень интересно устроен. Не очень понятно как именно, но кажется довольно завершённым и очень красивым. Вот, длиннющая улица, с красотою по обеим сторонам, в одном её конце – площадь с парком, фонтанами и аттракционами, в другом – поворот на Сасунци Давида. Там улица круто поднимается вверх, и кажется, будто всё начинается сначала. Воздух, город – да, всё божественно. Вечер. Музыка. Парк. Ещё можно за эту центральную улицу зайти, там начинается посёлок городского типа, с домами, мелкими магазинчиками с мясом и лавашом, с кошками и гнёздами. Играют дети, обсуждаются какие-то вещи… Ну, на карабахском – поэтому какие-то. Вообще, этот народ не так чтобы очень разговорчивый. Но, наверно, лучше так – меньше говорить и больше делать, чем наоборот. Ереванцы ребята очень горцовые, но чем они занимаются на самом деле, я за две недели так и не узнал, оставалось только догадываться.

После прогулки, как-то легко и понятно дошли домой, хотя первый раз были в городе.  Детишки… Божественные дети! Сколько требуется остроумия и всего, чтобы работать с детьми. А сколько так называемым взрослым нужно мудрости, чтобы закрыть компьютер и пойти за ребёнком, когда он зовет играть? Для ребенка кровать — это судно, вокруг море, может пойти снег, он включает свет в комнате (прося помочь ему дотянуться как бы) и наступает день, и мы снова отправляемся в мореплавание, принцессы и всё-всё. О, этот мир мечты. Все их желания исполняются, потому что этот мир у них в голове. Исполняются, потому что иначе и быть не может! Сила воображения огромна. В какой-то момент дети забывают об этом, потому что начинают задумываться. Они не спрашивают о Боге и ангелах, потому что знают их в лицо и потому что живут с ними, пребывают в них. Но потом начинают искать их — и тогда появляются вопросы. Это ирония до слёз: они начинают всю жизнь искать то, чего никогда не теряли и с что как никогда имели уже первые годы своей текущей жизни. Но так нужно. И блажен тот, кто нашёл Снова – в этом и смысл! Хотя как можно найти то, что никогда не было потеряно?.. Пробуждение! Об этом в соответствующей книжке, которую тоже сейчас готовим. Так и Карабах и Степанакерт… Это символ силы чисто человеческого духа. Город был в руинах, а теперь сверкает всеми огнями и красками и великолепием, и не как Ереван, или что — по-своему, и это восхитительно. Символ пробуждения. Кажется, что он всегда такой был и что это никогда не было потеряно, просто нужно было дать пробудиться этому городу. Так во всём. Человек может впасть в отчаяние, прежде чем обрести великое вдохновение и истинное счастье.

Да, язык… Это вообще отдельная тема в нашей жизни. А тут – сам Бог велел. На улице, не последовав совету Хайка обращаться к гражданам по-русски, говорил с ними на гракане. Соединяя всевозможные диалекты Армении, граждане отвечали на вполне симпатичном армянском! «Давай, учи их армянскому», говорил Хайк. После двухдневного глубокого знакомства с карабахским языком, не то что бы там литературный армянский, и даже не ереванский – иджеванский армянский казался мне языком богов! Но также как ичеванцам «апер, ес ко ичеванци хаерен вабще чем хасканум» тут говорить уже не приходилось. Карабахский язык – это какой-то лингвистический феномен! И главное, тут тоже очень всё хитро: если захочешь его подучить, наберёшь в поиске, мол, карабахский, как, что – скажут, что это арцахский диалект армянского, так что учи армянский, а там уж как пойдёт, брат. Карабахский язык очень жёсткий и упрямый, как карабахские ослы, как карабахский народ. Когда по телевизору на гракане обсуждали какие-то очень важные вещи, меня спрашивали «ай тха, понимаешь, что они говорят?». Мне так и хотелось ответить: «А вы?». Но я и так везде представлялся евреем. Испытывал реакцию местной публики на путешественников вдвойне. А ведь в Арцах просто так не забредёшь. Это надо иметь какую-то особую цель, или благодать.

Казалось, что Карабах – это такой новый, чудесный проект. Он совсем новый. Он очень перспективный. В нём нужно столько ещё продумать, столько сделать. Это райская земля. Совершенно неважно, какие именно великие или святые благословляли эту землю своим присутствием. Потому что на такой божественной земле человек встречается с самим собой. Обретает себя. А когда он обретает себя, ему уже не нужны ни вера, ни святые, ни Бог. Потому что вместе с собою он обретает и веру, и святость, и Бога.

Люди Арцаха… В отличие от армянских армян, карабахские армяне показались мне людьми более серьёзными. Такими же жизнерадостными, но эту радость они держали где-то в глубине. Они очень доброжелательны. Это не чаша весов, где что-то перевешивает: или у человека проблемы, или он радуется. У карабахцев есть и то, и другое. Но какие это проблемы? Когда студент принимает на себя ответственность и пытается сам зарабатывать, сам снимать квартиру – можно ли сказать, что у него проблемы? Важнее то, что он рад. Рад всё делать самостоятельно, рад своим личным маленьким победам, которые для его духовного и личностного роста не такие уж и маленькие а очень даже значительные. Так и карабахский народ. Это студент, начавший самостоятельную жизнь. Ему нужна поддержка? Да. Его не всегда понимают? Да. Его вообще часто не принимают всерьёз. У него не такой большой опыт работы. Но он образован, он полон энтузиазма и сил. Вот это народ Карабаха. Как ни странно, карабахцы меньше удивлялись иностранцам. по крайней мере, открыто не выражали удивление уж точно, как это делали ереванцы. Внешне карабахцы отличаются от основной массы жителей Армении. Чуть повыше, может быть. Чуть более строгие черты лица у них. Не знаю, может это что-то более горское, более кавказское. Более армянское. Не знаю. Но красиво. Девочки там сильно отличаются от ереванских. Тоже красивые очень. Но другие. Прекрасно, есть с чем сравнивать. Есть разнообразие, которое всё, так или иначе, упирается в чистую красоту. Это мечта! И это реальность.

Скамейки, где написано Ереван-Степанакерт. По-армянски… Хорошо, что карабахцы не изобрели ещё свою письменность. Связать грузинский и тайский – что-то вроде того получилось бы. Это было довольно трогательно, эти скамеечки. Точно такие же в Ереване, но конечно без упоминания арцахской столицы. И тут такие же. Но вместе. Прекрасно!

Фонтаны… Арцах – как младший брат Армении. И эти фонтаны на площади в Степанакерте – как младшенькие фонтанов на площади в Ереване.

Снова вечер на армянской земле. Снова творим наши книжки! Роман (Возвращение), Книгу (Новый Этап Пробуждения), Стихотворения (OceanofDivinity) и про Путешествие (вот это). Играет Музыка… Это Музыка Бога, Гор, Ангелов, Духа и Армении. Восхитительное чувство, когда все языки ясны, легки, свободны, понятны! Звучали песни на самых разных идиомах. Естественно, армянский, иврит, английский, испанский, немецкий, санскрит и русский. Но также и французский, осетинский, турецкий, португальский, чеченский, итальянский, идиш, польский, грузинский и ладино! И каждый из них – родной, каждый из них в определённой, какой-то божественной и восхитительной степени, понятен: они вдохновляют, хочется писать, говорить, петь на них всех, а мы это и делаем! А ещё – Дудук… Это музыка без слов, но именно её понять труднее всего.

ДЕНЬ II: 09.05.2014

Инч лав аравотн э, бари луйс! 9 мая… Просто «Ну да, ура» тут уже не скажешь. Хочешь, не хочешь, а праздник поистине Великий. Все через это проходили. Чудесный завтрак в семье Хайка… Отвечаю на вопрос о своих впечатлениях от первого дня: да, очень нравится здесь, видно, что очень молодая страна, очень много впереди работы, но уже — так чудесно! Местные жители всегда соглашались: да, красиво, но действительно, очень много ещё работы. Ну так ещё всё впереди!.. Это был второй день в Карабахе. Его начало, середина и завершение были восхитительны, но по настроению, по движению, по ритму в разное время дня отличались. Таким же будет и стиль заметки об этом дне: от самого бешеного ритма по дороге в Шуши, до спокойствия по пути в Гандзасар и полного умиротворения вечером.

Выходим на улицу… Прекрасная погода! Степанакерт сияет. Хотя, честно говоря, она всегда прекрасная здесь, как и в Армении. Кажется, не хотелось бы, знаете, разделять Арцах и Армению… Хочется надеяться, что потом не нужно будет их разделять. Можно будет говорить: я был в Арцахе. И все понимают, что в Армении. Или на озере Ван — в Армении. Ну, новый Тигран Великий, ты где? Идут красивейшие марши: солдаты, офицеры, с песнями и музыкой по городу. Полгорода прошли пешком, остальное – доехали: до Стеллы, где главный военный памятник. Собирается народ, всё очень празднично. Весь город стекается на место праздника. Везде все свои! Все друг друга знают. Приветствуют. Все общаются. Нет никаких «специальных» улыбок — есть искренняя доброжелательность, а потому что как же ещё? Эти люди не умеют по-другому. Это вообще удивительно: совершенно все знают друг друга, если даже не напрямую, то уже второй человек точно имеет с первым общих знакомых, или знает родителей.

Большое впечатление произвели удивительные военные песни. Всюду были детишки, цветы… Какой же это праздник для Карабаха! День победы здесь вот-вот только прошёл. Настоящий день победы, живой. Не календарный, а настоящий. На глазах этих молоденьких ребят. И сегодня этот день победы оживает вновь. Познакомились с совсем молодым сотрудником министерства обороны, инч лав тхайя! Поговорили с ним обо всём — молодая страна, что, где и как строится: и роддом, и школы, и то, и это. Тут каждый горит этим делом и каждый обладает стремлением — всё строить, делать, создавать! Так мне показалось. Всем бы только рабочие места для этого, да инструменты в руки, и они тут сделают настоящий рай, третью сверхдержаву. В союзе с Израилем. Ну да ладно. А сделать здесь рай уже постарался Бог.

Парад набирает ход, на сцену выходят первые лица государства. Говорят, здесь Президент гуляет по улицам столицы, вместе со всеми. Мне тогда показалось, что это — страна мечты. Ну, знаете, которая описывается в утопиях, представляется в мечтах. Где все друг друга знают, любят и ждут гостей, где власть и народ составляют единое целое и ведут к процветанию свою страну. Где вообще всё цветёт. Пообщались с 12-летним пацаном. Он сам ереванский, но переехал в Арцах. Хороший пацан. Серьёзный. Спросил, как мне местные девчонки. Рассказал, кто в руководстве чем занимается, как кого зовут, откуда кто пришёл. Тоже, конечно, показатель. Потом пацан пошёл со всеми на площадь. Это тоже было удивительно: весь город, всё население единым потоком, единой силой двинулось от Стеллы к главной площади Степанакерта. Я поблагодарил пацана за приглашение и стал искать возможности добраться до Шуши, куда и переносилась официальная, и не только, часть праздника. Эта возможность обнаружилась минут через пять в виде белой сверкающей Нивы с песней Руссо «Время Московское, Тосты Кавказские, Сладость Восточная, Танцы Молдавские, Женщины Киева, Веселье Сибирское Было и Будет Родным» в составе. Она очень сильно гнала в сторону Шуши, её пришлось останавливать фирменным карабахским свистом-жестом даже сотруднику мин. обороны, после которого не то что Нива остановится – даже, наверное, знаменитый танк при въезде в Шуши. Дорогой Серёжа, спасибо тебе большое за поддержу! Ахперакан, забрались в «Ниву» и поехали дальше. Конечно, в ней уже был водитель. Дорогие Артур и Камо! Они не слишком долго узнавали, кто я и откуда, а когда никак не могли понять, что вообще за Москва, армянский, майские, как, откуда – не обсуждали цель пребывания, еврейство, не делали большие глаза и беременную голову. Всё было ясно, сразу, с первых слов. В общем, мы нашли друг друга. Совершенно удивительным было это путешествие из Степанакерта в Шуши, мимо знаменитого танка, и затем – к горному источнику, туда дальше, вверх по горе. В общем, ребята из Гюмри, что ещё сказать! Да, язык у них тоже свой, но вполне нормальный, я считаю.

В этой поездке, кстати, я чуть ли не впервые представился журналистом. Они говорят: сразу видно. Ну, значит, мог бы и дальше им не представляться. Сказал, что пишу обо всём, что тут вижу, что чувствую… Приехал вот посмотреть… С таким-то другом… Они его напрямую не знали, но знали его руководителя и, наверное, родственников. Собственно, о чём я уже говорил – все друг друга знают. А о чём ещё не сказал? Мы ехали втроём, с Артурчиком и Камо. По пути они встретили своих боевых товарищей… Их было очень много. Ближайшие пару часов мы все вместе передвигались от точки к точке. Они были разного возраста, но, в общем, он у них был уже довольно солидный. Это же, в общем, не журналистская статья… Мы тут не ставим вопросов и не освещаем проблем. Но эти ветераны – они были не очень обеспечены. А мы с ними провели вместе как будто полдня, для меня это была честь. Именно эти люди освобождали все эти земли, где мы с ними гуляли, где они вспоминали былое, где я наблюдал: как, где, что. Эти ребята не виделись со времён окончания войны. Но когда они встретились – у них почти не было эмоций! Как будто так и надо. Железные ребята!

Подъехали к тому знаменитому танку, первому танку, вошедшему в освобождённый Шуши. Вообще удивительно было, как на такой территории велись боевые действия. Ни на каком компьютере не воспроизведёшь такой ландшафт. Два-три километра взять – совершенно разная высота, географические условия. На площади у танка боевые части, молодые ребята. Совсем маленькие пацанята приехали, каратисты. Все фотографируются, и участники, и новые поколения… Потом все вновь расселись по машинам и поехали в Шуши. По пути – знаменитый хачкар, прямо у въезда в город.

Продолжается эта восхитительная поездка… Белоснежная «Нива», кавказские песни на русском и армянском. Вокруг, конечно, потрясающие виды. Но к ним как-то спокойно относишься, потому что здесь это естественно. Такой природы нет больше нигде. Это что-то космическое… Эти холмы, эти горы, эти горные леса и лесные горы, гористые холмы, это солнце, ласкающее лучами всё это блаженство. Блаженство – это что-то внутреннее, конечно. Но здесь оно также воплощается вовне. Доехали, в общем, до шушинского собора: «Сурб Аменапркич Казанчецоц». Напоминает Эчмиадзин и вправду… Только белокаменный. Удивительная красота! Главные лица государства из церкви перемещаются на маленький стадиончик, где происходят мероприятия, танцуют дети. На площади тоже танцуют дети, но не для Президента: танцуют кочари, просто так, потому что им этого хочется. Новые люди, новые знакомства. Люди из карабахского правительства, простые военные, водители, дети, жители – все в единой толпе, кто куда, кому что интересно. И, да: джингялов хац. Много о нём слышал, будучи в Армении. Мне показалось, в Арцахе питаются только им. Но, вроде бы, никто не против. Съел один – дают второй, третий. Четвёртый. На секунду спрятал – дают пятый, шестой. Это всё запивалось потом горной водой (вместе с новым десятком джингялов) у ледяного источника в скале, неподалёку от Шуши, ещё выше. Это был источник мироздания какой-то: совершенно девственное место, а вокруг – бесконечность гор, полей, лесов. Всё это как бы и вверху, и внизу. То есть ты наверху, а горы внизу. Но и ты тоже внизу, потому что есть ещё горы и поля наверху. Не знаю… Да, значит, бывает такое. Но Шуши и площадь… Куча маленьких карабахцев с флажками — кто танцует, кто рисует, кто поёт. Дальше горизонт. Что там – непонятно, туда не пробьёшься через эту толпу. Какая же красивая страна! Ветераны давали интервью, бойцы, с которыми мы путешествовали, всюду встречали своих товарищей, знакомили с ними. Было действительно очень приятно. Вроде бы говоришь это человеку – а хочется, чтоб он прямо-таки знал, что и правда очень приятно познакомиться, что это – не фраза из разговорника. Ну, говорят, чувствуют. Конечно, когда искренне – это ничем не заменишь. Важен даже образ, который есть у тебя в голове, когда ты произносишь слово. Важны мысли. Всё важно! Это всё работает. Щекочет пространство на полную катушку. Так работает Вселенная!

Через какое-то время выезжаем из города и едем к тому самому Ахпьюру, с божественной водой. Впервые за год, наверное, выпил снова – ну, тут 9 мая, тут такие люди и такое вино. Какое такое? Когда едешь в Хор Вирап, а дальше и в Карабах – встречаешь по сторонам эти чудесные виноградники. Казалось, будто мы сами этот виноград собирали по пути, затем отдали нужным людям, и пока по серпантину мы добирались до карабахской столицы, виноград уже превратился в это вино. Да, это было именно «Арени». Тоже интересно: вот, эти ребята встретились через 20 лет, собрались вместе, большинство из них из Гюмри, другие живут в Степанакерте – я наблюдал за ними, но каждый раз, видя, что я хоть немного погрузился в личные, никого не касающиеся размышления, тут же в обнимку вели к себе, в свой круг, рассказывали свои истории. Без лишнего пафоса, без каких-то особых фактов. Но каждая из этих историй… Да, это всё, конечно, достойно большого внимания. Это не только ведь их история. Не просто их судьбы. На их историях стоит сегодня Карабах, всё, что он собой представляет, то, что о нём пишут. При чём тут позиция разных стран, при чём тут недоброжелательные соседи? В этих историях речь идёт о человеческих жизнях, об опыте человеческого духа – нет ничего важнее и интереснее, трагичнее и веселее, более незначительного и более великого.

Вокруг повсюду божественный вид. И погода! Всё сияет… Наконец-то, нормальное московское Солнце — только кавказское, армянское, у них даже Солнце особое: столько дней я ждал вот простого, без всяких облаков, без молочных оттенков на небе, ну если только чуть-чуть, настоящего, жарящего, сильно всех обнимающего Солнца! Встретились мы с ним только в Карабахе. В Армении ладно, там Арарат – у Солнца есть оправдание, оно там, быть может, делит власть в Араратом. Но здесь? Здесь везде Арарат. И солнце. Прекрасный союз! Уже готовимся уезжать, уже все перезнакомились, переобщались, поцеловались. А друзья мои всё представляли меня им и представляли: собственно, это началось сразу, ещё тогда, в Шуши, и продолжалось до самого конца нашего тогдашнего путешествия. А знакомы мы были уже часа три. Армянский из Гюмри – да, это не карабахский. Но и не ереванский, извините. Всё это время звучали слова: «Александр, Москва, хреа, дипломат бан, хаягет, опять Москва, журналиста, русастана, причём, грума, даже, Ереван, макур, апага, хайерен, хандипецинк, тесанк, иманал, гитенк, гракан, спасенк, хосума». Потом опять: «Хреа, Москва, хето, журналиста, Ереван». Ну да, в общем, это самое главное. «Хреа» звучало чаще. Чаще чем «еврейа». Весь этот набор слов повторялся многократно. Можно детям давать игру, составь предложение из ленинаканского армянского. Едем дальше!

Отпраздновали чудесно. Были и символика, и радость, и воспоминания, и улыбки. Что ещё надо во время праздника? Артурчик и Камо расстались со своими друзьями. Никто не знает насколько. Но, наверное, на год. Поехали дальше: ребята спросили, возвращаться ли в Шуши, или в Степанакерт, что делать. Попросил поехать в этот… по-разному его называл: «Гюлгусюз», «Дульмюдуш», «Джингюрюз» — в общем, имеется ввиду Джедир-Дюз, с прекрасным Каркаром в окружении величественных ущелий, восхитительных пейзажей, гордых камней и скал, сочно-зелёных, золотых и серебряных оттенков. В этом, казалось, весь Карабах – в этом, но тогда ещё я не был в Гандзасаре. Это истинная природа. Там находишься – и, пусть я и повторюсь, медитируешь, ощущаешь всё чудо высшего творения, исцеляешься и насыщаешься энергией жизни. Просто так! Когда смотришь на всё это, когда дышишь этим. Когда мечтаешь об этом в любой точке мира – эффект такой же. Такова сила воображения, так задуман, по образу и подобию Творца, Человек.

Оттуда уже мы поехали в Степанакерт… Снова все приветствуют друг друга. Все друг друга знают. Боевое товарищество, которое переросло в дружбу на все времена и во всех сферах деятельности. По пути собрали горных ландышей. Лрнайин ховашушаникэ, эли. Ландыши остались цвести и пахнуть дома на Сасунци Давида, а мы тут же отправились на автокаян, где уже скоро отправлялась маршрутка в Ванк. Таксист долго не хотел поверить в то, что до Ванка можно добраться не за десять тысяч вместе с ним, а за пятьсот на маршрутке. Когда уже я подвёл его к маршрутке, показал, мол, вот, есть машина, едет, скоро поедет – он искренне пожелал всего хорошего и поехал ждать новых клиентов. Милый зелёный микроавтобус. До его отправления было ещё полчаса – пообщались с местными. Были готовы угостить и пивом и сигаретами, просили перевести их импортные телефоны на русский язык. Тоже, что понравилось: они не так часто, как армянские армяне, спрашивали, мол, зачем приехал, с какой целью, кто такой. Эти как-то больше говорили о жизни, хоть и о бытовой её части, в основном. Вроде бы в Карабахе встретить иностранца должно быть удивительнее. Может быть, просто это настолько удивительно, что они вообще не спрашивали. Ну и правильно. Но когда узнавали что из Москвы – спрашивали, откуда, какой район. Они почти все там бывали. Я говорю – на севере живу. Они: на севере? Да, знаю. И называли районы, которые вообще не на севере. Говорят: не ну если я таксисту скажу, мол, вот мне на Север Москвы надо, там мой друг живёт – довезёт? Я говорю, мол, конечно довезёт, московский таксист как ереванский, куда угодно довезёт. В общем, довольно тепло поговорили с ними, познакомились, но надо было ехать дальше.

Подошло время отправления. Народу в маршрутке было немного. Как-то всё стало спокойнее и размереннее. Закончилась суета праздничного дня, хотя было 4 часа, ещё больше половины дня было впереди. Но, конечно, что в Армении, что в Арцахе, приближение заката чувствовалось рано. Вечер наступал довольно быстро. То золотой, то багряный, то сиреневый закат в божественных горах… Ну, об этом потом. В какой-то лёгкости и умиротворении, маршрутка отправилась из Степанакерта в Ванк. Неожиданно наступило время раздумий, романтики, размышлений. Обо всём! О Москве, об Армении, об Израиле; о творчестве, о языках, о будущем; о жизни, любви и снова творчестве; о счастье и благодати. За окном один за другим, один краше другого, проносились виды Карабаха. Они молчаливы, но очень величественны. Они скромны, но и очень горды. В этом они схожи с Араратом. Но если Арарат – символ мечты, то природа Арцаха – её живое воплощение. Так шло время. Ехать было около часа. Очень комфортно, тепло и хорошо. Впереди с водителем сидят болтают его лучшие друзья. Но вот как-то вдруг захотелось прислушаться к музыке, игравшей в машине. Она очень привлекла внимание. Бывают такие дни – как маленькая жизнь: в них и смех, и слёзы, и встречи, и расставания, что-то приходит, что-то воплощается, о чём-то вспоминается, что-то развивается, что-то создаётся… Смех был, когда для этого давали повод водители, очень весёлые были у них разговоры. А слёзы – когда мимо в окне проносился Арцах, была долгая дорога, были время и свобода для мысли – и звучала песня, с припевом «Не плачь, моя Армения, не надо». Не знаю, может быть на ней необязательно плакать. Да и с чего бы, казалось бы, это делать мне? Я, в принципе, не армянин, Арарат – не моя мечта. Но это так, видимо, только в принципе. С чего бы так всё это чувствовать? Ну, наверное, дело в чём-то более высоком, чем в том, что через все эти иллюзии нашего мира позволяет людям делить его на самые разные вещи и формы, символы и цвета, характеристики и знаки. Это что-то высшее, универсальное, абсолютное. Может, об этом когда-то хотел сказать Иисус, рассказывая о Прощении, о Сострадании и, главное, о чём он говорил – о Любви, как она есть. Может, хоть это состояние и не совсем подходяще для серьёзной работы, для самых больших дел – возникающее иногда, оно исцеляет и очищает, и позволяет новому свету и новой любви божественной энергией войти в человека, как в воплощении энергии Его, сущности Творца и тех самых Любви, Счастья, Величия, Гениальности: в этом Бог, Абсолют, Вселенная и все на свете совершенно едины. 0:27

«Сквозь камни к небу, после дней зимы, пробьются всё равно цветы весенние, вот так однажды соберёмся мы к тебе со всех концов земли, Армения. Страна на перекрестке всех дорог, прекрасная и древняя, любимая, к твоим хачкарам приведёт нас Бог, какою б ни была дорога длинною. Душой в слезах касаясь Арарата, а руки прямо к нему возношу, не плачь моя Армения, не надо, я за тебя Всевышнего прошу. Ветвями абрикоса и граната ты снова в мае обнимай меня, своей душой касаясь Арарата – твоей души, твоей души, Армения. Из родников прозрачных дай воды напиться нам за все года изгнания. За всех детей, что потеряла ты, за посланные нам испытания. Пусть вспыхнут свечи в тысячах церквей, в одной молитве встанем на колени мы, и будет праздник на земле твоей, когда вернемся мы в свою Армению. Душой в слезах касаясь Арарата, а руки прямо к нему возношу, не плачь моя Армения, не надо, я за тебя Всевышнего прошу. Ветвями абрикоса и граната ты снова в мае обнимай меня, своей душой касаясь Арарата – твоей души, твоей души, Армения…»

Вот под это всё это и думалось, и делалось, и творилось, и очищалось, и исцелялось, и слезилось, и благословлялось. Не правда ли, вся Армения этой песне? Не вся, потому что потом появились ещё пара десятков восхитительных песен, лирических, армянских, на армянском и про Армению. Потом наступило довольно-таки новое время. Но вот эта песня, это поездка, за два дня до отъезда – это было хорошим приближением к завершению путешествия в этот раз.

Вот и въезд в Ванк, эти, кажется, очень старинные, величественные львы. Доехали до деревни. Водитель ждёт, пока выяснится, куда же мне надо. А надо было к детскому саду. Это надо было вниз спуститься по горочке. Пассажиры общались на карабахском. Но после того телефонного разговора сказали «ой, инч тхайя, шат лав хайерен а хосум, причём шат гракан а». Поблагодарил и подумал: где же вы раньше-то были, с вашим армянским, и зачем его прятали? Хотя, так даже интереснее! Но если мой гракан – это «бальзам» для армян, то что же это для карабахцев? Узнаем в другой раз!

Вот и встреча у сверкающего детского сада, с Хайком и делегацией из Совета Федерации. Племянник Айрапетяна: «ов ес», — спрашивает. Ну, я отвечаю что-то. Вы, говорит, на армянина не похожи, а по-армянски говорите. Это хорошо, очень хорошо, учитесь. Это урок на всю жизнь: как можно вкладывать деньги и зачем они нужны. Иногда люди задают друг другу странный вопрос, мол, а что бы ты сделал, если бы на Земле тебе оставалось провести ещё пару месяцев. Но есть и такой вопрос – куда вложить деньги? Теперь этого человека знает вся эта маленькая страна с её большим народом.

Едем на желтенькой «Копейке» из 80-х вверх до Гандзасара. Перед этим я всех прохожих спрашивал, мол, а можно ли туда пешком. Мне почему-то показалось, что Гандзасар – это такой город недалеко от Ванка, только Ванк внизу, а Гандзасар – наверху. И каждый из прохожих, толком не объясняя, как и что – ну для местных ведь всё очевидно, помогал создать полную картину происходящего там: есть восхитительная дорога туда, наверх, до главной святыни Арцаха. А пешком можно, можно пешком туда? – спрашивал я. Говорили, можно, конечно. Подсчитывали километры, минуты. Ну если минуты, а не часы, уже хорошо. А потом Хайк добавил: это конечно очень духовно и всё такое, но вот тебе машина, вот тебе водитель, езжайте наверх. Поехали. Путешествие получилось и духовным, и на машине. Потому что ехали мы на той самой «Копеечке». Добрались.

Гандзасар… Что же это такое? Да, восхищающие виды вокруг. Неописуемая красота, великий праздник бытия. Солнце садится в горах, всё небо сияет лазурью. Всюду божественная синь нового вечера. Сочно зелёные леса поверх могучих гор. А сама церковь? Там не было никого и, кажется, ничего, в самом духовном смысле – то есть, там было Ничего. Абсолют, Адонай, Элохим, Аллах, Кришна, древний и величественный, самый тихий на свете и самый звонкий, самый молчаливый, но говорящий обо всём. Бог – это такая уникальная штука! Он в тишине и в благодати всегда даёт именно то, о чём вопрошает сердце человека в самой его глубине. О чём мечтает его воображение. О чём радостно поёт его душа. На что направлено её текущее тело. Удивительные тишина и спокойствие… Да, были там свечки, пара икон. Были почти тысячелетние надписи на древнеармянском. Что интересно, как и в оригинальной версии Священного Писания – в Ветхом Завете, в еврейской Торе, текст написан как сплошное божественное Послание: между словами нет знаков препинания, и большинство слов даже между собой были неотделимы. Целая история на древнейшем языке, на грапаре, разворачивалась на левой в главной части Церкви: посередине – икона с, показалось, улыбающейся Божьей матерью и удивительно светлым малышом-Иисусом, справа – скамеечки для тех, кто хочет присесть и просто окунуться в эту могущественную тишину веков. Да, действительно, до путешествия, до прибытия в Гандзасар, не доводилось мне бывать в настолько совершенном и тихом месте. Это истинно армянская церковь, это подлинное христианство. В иудаизме то же самое. Есть только один Бог, один Творец, единый, Всевышний, и что есть ещё – это его же «Я», в бесконечном множестве его Творений. И вот они, один на один, друг перед другом, над другом, под другом, слева и справа – всюду Бог, и Дух сияет, и всё пробуждается, расцветает золотом жизни, высшей энергией, присутствием истины, вечности и блаженства.

Как только вышел из церкви, сразу подбежал один дядя, сильно обнял и стал петь песни. Это был первый и последний пьяница, которого я встретил во время своего путешествия. Потом подошёл ещё один, со звучным именем Спартак. Стал спрашивать, кто такие евреи, где молятся, что такое синагога, есть ли какая-то священная книжка и что она собой представляет, сколько лет евреям и еврейской религии. Конечно, полезно иногда задуматься над очевидным ещё раз, чтобы либо убедиться окончательно, либо ещё углубить и улучшить свои знание и понимание. Но не в этом случае. Долгой была с ним беседа, довольно жёсткой – тоже, в первый и последний раз. Но в итоге он говорит, приезжай в любое время ко мне домой, на Севан, поговорим, шашлык, все дела. Он утверждал, что такой природы, такой земли, как в Карабахе, нет больше нигде в мире. И что если бы здесь устроить туристический центр – это было бы самое популярное место. Пришлось со всем согласиться, а не отвечать «да, возможно», «вероятно», «есть разные варианты», «нужно рассмотреть все стороны вопроса» — потому что всё, о чём мы говорили, было прямо перед нами, вся эта божественная красота, уникальная и единственная, такая, на Земле. Уже пора была ехать дальше… Наслаждаться Ванком. Лицезреть Гандзасар на самой вершине. Удивительно величественный вид. Снова случилось так, что в это же время в Ванке, в Гандзасаре, была делегация из России. Не пришлось переубеждать их в том, что я – израильский агент: житель Москвы, еврейского происхождения, говорящий по-армянски. Такие все серьёзные чиновники – ну,  само собой. Но и в самой серьёзной работе всегда есть место свободе, юмору, отдыху и, конечно, благодати.

Дотолкав до спуска «копеечку», мы отправились домой. Великое поле. Почти русское. Золотое. Небо сиреневое. Всюду горы, и закат в горах. Пообщались с местными жителями, посмотрели их быт, восхитились их гостеприимством и местной кухней. Сходили на речку там рядом, затем к источнику, где, как бы невзначай, вдоль ограды сияли в ночи тысячелетние хачкары. Всё это – под светом Луны, под нежное вечернее журчание воды и вой каких-то интересных животных. Какая Благодать! Какая еда – всё домашнее, всё до единого. Самое свежее молоко. Сколько литров его нужно было выпить в Москве, чтоб получить то, что есть в этом одном карабахском стакане прямо из под коровы? А пил я в Москве много, молока. И теперь каждый раз ощущаю тот же вкус и ту же блажь. А вокруг Луны была радуга – это, вроде как, уникально и в любом случае до крайней степени волшебно. Радуга ведь отражает танец энергий в нашем мире! Это символ чакр, это 7 цветов, 7 архангелов. А тут – Луна, и весь этот праздник духа вокруг неё, в идеальной гармонии.

Вот уже и дома в деревне, на втором этаже. О чём-то рассказывает лягушачий звон в едином концерте со стречками, о чём-то поёт речка, о чём-то шепчутся листья, огромные пауки готовятся ко сну в углах комнаты. А тем временем, приходят сообщения и письма о прошедшем 22 апреля первом в истории русско-армяно-еврейском вечере. Много добрых слов и возможностей для сотрудничества. А это тоже особая приятность! В «первом дне» писали о приятности, связанной с волшебным проникновением в суть множества языков. Здесь же – о той приятности, когда путешествуешь, отдыхаешь, и видишь плоды своей работы, чувствуешь эти восхищение и благодарность, читаешь эти отзывы, находишь вместе с миром новые возможности для сотрудничества и продвижения творчества, идей, света, для хороших дел! Барух ха-Шем, Инш-алла, Аствац та.

Гандзасар выглядел как апогей, как цель всего этого путешествия, хоть я и не знал о нём раньше. Это что-то духовное, что-то великое. Кажется, сам Бог помогает местному народу строить эту страну. Люди в Карабахе более серьёзные, более целенаправленные. Не они ли истинные армяне? Как бы к ним не относились в других регионах Армении. Они все очень разные, но что-то же должно их объединять, кроме общих предков и языка – да и тот у всех свой. Да, за такую землю нужно сражаться, и карабахские армяне готовы делать это в любую минуту. Вся страна – это страна солдат, воинов. Но, в любой стране, какую ни возьми – разве солдаты нужны ей только во время войны? А к следующей подрастут новые? Самую великую землю нужно заслужить и отстоять, если нужно – вернуть, но лучше совсем её не отдавать, ни кусочка. Здесь уже вспоминаются и русские военные песни, и израильские, которые порой как минута молчания, только наоборот. Местная молодёжь, не говоря уже о старшем поколении, не хочет уезжать из Арцаха. А зачем? Там всё есть! И всё может быть, если вдруг ещё есть не всё. Везде, на каждой улице арцахской столицы, сияют свобода, надежда, готовность трудиться, сияют, как солнце в этих горах. Когда мы говорим о Карабахе, мы говорим именно о таких вещах, потому что касательно величайшей Природы Арцаха всё довольно очевидно и в какой-то степени непередаваемо. Про неё не скажешь: о, какая здесь река, а какое там дерево, а какие здесь горы. Там всё такое и везде, каждый клочок земли напитан какой-то высокой энергией, и небес, и земли. Там просто очень-очень хорошо. И это уже не Израиль. Эти военные песни заряжают любого, кто попал на эту землю. Очень много внимания приковано к арцахской земле у многих людей в этом мире, и близко от неё, и бесконечно далеко. Она как храм – открыта для всех, но не всех принимает. Нет синагоги в Арцахе – ну, ничего. Если б была синагога, уже можно было бы переселяться. Вся эта земля – как синагога, осталось только найти на ней 10 евреев. В Армении вообще, знаете ли, никогда не было антисемитизма. Но и семитизма поэтому было немного: евреев там так любят, что им нет смысла высовываться и строить такую мощную общину, как в других странах.

Журналисту может показаться, что всё, что ему показывают, происходит для того, чтоб он об этом рассказал. Таким же образом, художник наблюдает всё за тем, чтобы нарисовать, писатель — чтоб написать. Почему-то показалось, что в Карабахе я учился именно журналистике. Настоящей, полевой. Ещё дипломатии, и тому, каким должен быть народ, тому, как могут выглядеть воля и свобода, воплощённые через его. Ну и лингвистике, конечно. Уезжая в Армению, я был уверен, что это будет очень важная поездка, что вернусь я уже немного другим человеком. Но именно Карабах, так получилось, стал тем местом, которое произвело на меня именно такое впечатление. Как будто бы именно для него я и приезжал. Хотя всё время в Армении, даже просто в Ереване, уже восхитительно в достаточной степени для того, чтобы много писать об этом и возвращаться обновлённым и в высшей степени вдохновлённым. Да, каждый день в Ереване дарил удивительные мгновения. Но именно поездка в Карабах получилась идеальным завершением перед возвращением в Москву. Творить в ней вновь великие дела.

ДЕНЬ III: 10.05.2014

Этот Шаббат мы справляли уже самостоятельно. Но, как и неделю назад, в Ереване – снова в синагоге! Потому что Арцах весь — сам как синагога. Где Бог, там и синагога. Тут как с храмом. Оставалось только найти 10 евреев в Арцахе.

Утро в деревне! Петушки, курицы, цыплята, коровы, ослы, гуси, уточки, барашки, овечки. Да-да, после 20-и лет в Москве это всё достаточно удивительно! Поехали в «Цовин Кар». Накрапывал местный дождик, скромный, но гордый. Настроение было довольно серьёзное. В распоряжении было ещё часов пять, затем – маршрутка до столицы Арцаха, оттуда – в столицу Армении. Так и прошёл весь день. Очень к месту пришлась прогулка по дикому лесу, такому сочному и немного одинокому. Познакомились с главным менеджером «Морского Камня». Он тоже ереванский (тоже как я), но переехал работать в Ванк. Говорит, жена, дети, работа здесь, чудесная природа —  всё есть, а что ещё надо человеку? Снова джингялов хац и красное домашнее вино. Почти домашнее. Часа два говорили обо всём, знакомились с новыми людьми, встречали ветеранов карабахской войны, которые тоже рассказывали массу всего интересного. Было множество иностранцев из самых разных уголков мира: из Азии, из Центральной Европы, из Северной Америки, из самой Армении, конечно, а вот русских там, вроде как, почти не бывает. Вообще, всё было довольно весело и живо, да и дождик уже прекращался.

Настало время потихоньку приближаться к остановке маршрутки. Перед этим появилась возможность заглянуть в местный зоопарк. Оказывается, половину этих животных поймали в местном же лесу. Это и волки, и медведи, и горные козлы, и гиены, и какие-то удивительные дикие кошки. В отдельном вольере гордо и спокойно восседали лев и его львица. Или львица, и его лев. Не знаю, как у них там. Если выйти из зоопарка, садишься там на такой мостик и смотришь вдаль – там высокая гора, а на ней маленький, гордый, вечный Гандзасар. Тоже, знаете ли, картина. У кого тут нет «копеечки», тот, видимо, ездит за продуктами на лошадях. Всё время мимо проносились люди на конях, то с пакетами, то без. Мы тоже пошли за покупками. Взяли «Киликии». Взяли у пацана – за стойкой на кассе стоял мальчик лет семи. Все вежливо ждали, пока он сам всё посчитает, сам даст сдачу, сам всё запишет. Сам я смотрел на него свысока, потому что начал продавать в четыре года, и это была моя собственная лавка, а ней чей-то магазин, пусть даже и родственников.

Из-за облаков показалось арцахское Солнце. Показалось так сильно и уверенно, что таки-можно уже было начинать загорать, но и ехать была пора. Маршрутка уже ждала и была почти забита. Хотелось побольше постоять на улице, но все говорили, мол, садись, садись, места уже заняты. Дождался сигнала отправления и тогда уже сел – конечно, местному народу можно было уже и посидеть в маршрутке, а мне каждая минута под этим Солнцем была дорога. Опять представили как журналиста, все сразу – «о, Первый канал, всё расскажет, покажет про нас!» Водитель по имени Майор… Это отдельный персонаж, тоже местный герой. Всю дорогу пел карабахские песни. Просил передать привет Послу. Не взял денег за проезд. Действительно, очень хороший человек. Жаль, в этот раз наше с ним общение длилось ровно столько, сколько длится дорога из Ванка в Степанакерт, плюс 15 минут стоянки.

В Степанакерте времени уже не было, предстояло найти достойный транспорт до Еревана. Минут за десять, кажется, узнали почти всех таксистов города. Особенно после реакции одного из них. Сначала он кричал: о, смотрите, рус, рус, говорит по-армянски! А говорю – я не рус, апер. Кто? – спрашивает. Хреа, говорю. И он как закричал – «Оооо, хреа — да он хитрее нас! Осторожно». Вот тогда уже и собрался весь город. Но мы уже, к счастью, машину нашли и готовы были отправляться. Вообще, если человек ищет в других хитрость – должно быть, он сам очень хитрый.

Обратная дорога из Степанакерта в Ереван была прекрасна… Если приезжали мы как раз к вечеру, то теперь – отъехали почти вечером и приезжали вечером поздним. То есть, карабахскую природу успели рассмотреть в самое разное время суток. Потому что в разное время дня природа Арцаха – это разные истории и разные книги, которые можно об этом писать. А надо ли? Да, надо! В машине подобралась очень хорошая компания. Все очень разные, но все интересные, все имели рассказать прекрасные истории. Не задавали лишних вопросов, общение шло свободно и, в общем, по делу, а главное – полезно и своевременно. В общем, отличные ребята! И впервые за всё время смогли убедить, что евреи-таки сплочённее армян. Потому что евреи помогают друг другу в мирное и спокойное время. Таким образом, мирное время продолжается и расцветает. А армяне объединяются тогда, когда это можно было сделать чуточку раньше. Местные ребята спрашивали, что символизирует российский флаг, почему именно эти цвета. Азатутюн, еркире, арьюн… Похоже на армянский! Только вместо Азатутюна там Циранагуйн. Удивительно, да? Ребята также говорили, что очень любят русский язык, очень он им нравится. Мне кажется, в России не всегда по достоинству оценивают любовь и уважение армян по отношению к русскому языку. Также обсуждали национальный вопрос в США и в России. Что, хотя Россия – самая многонациональная страна в мире, в России не принято всех считать россиянами – это только на бумажке так. Часто, в принципе, людям есть дело до того, кто ты и откуда. А вот в США этого нет в принципе. Американец, и всё. Без истории, зато совершенно свободный и равный.

Когда выезжали из Карабаха хотелось, в Москву. Когда уже были близ Арарата, хотелось поспать. Как только въехали в Ереван — ну как можно отсюда уезжать! Проблема не то что бы в свободе. В свободе остаться здесь насколько хочешь, не торопиться на учёбу с утра пораньше в метро с казахами и пенсионерами на следующий после прилёта день. Дело просто во времени. Ещё пару недель здесь, и я бы наверняка сам уже стремился в свой Университет. Мне в нём очень нравится. Заканчивается 4-й курс. Раньше не так чтобы прямо очень нравилось, а теперь очень нравится. Ну, к старшим курсам так, вероятно, и должно быть. Хотя другим студентам как-то наоборот. Но вот эти ещё пару недель… Да, я тут всё, в общем, посмотрел. Не посетил только Эребуни и ереванское сообщество Рейки, а также большинство столичных Музеев. Хотя для этого теоретически было ещё полдня завтра. Но зачем торопиться? Это ведь самые близкие места. А куда мы успели доехать! Хор Вирап, Гарни, Гегард, Севан, Эчмиадзин, Гандзасар! А эту свободу, может быть, ещё надо заслужить. Да не, всё-таки в самый раз всё. Есть спокойное, здоровое желание вернуться  и какая-то неземная уверенность в триумфе будущего возвращения сюда. Всё тут уже известно, понятно, уже проще будет потом, больше и лучше! Сколько что стоит, я имею ввиду, где что находится, вообще как и что. Да: когда выезжали из Карабаха, успели созвониться с Хайком, пока местная сим-карта ещё функционировала. Не забуду слова Хайка: «мы хотим подарить тебе возможность самому здесь всё посмотреть, понаблюдать, как люди живут, а ты уже сам делай выводы». Что ж, посмотрел, понаблюдал. Вот теперь, терпите, читайте. Огромная признательность и благодарность Хайку и всей его семье за эту возможность!

Но вот снова едем в Аван, мимо памятника того на шоссе… Чудесный парень, таксист, 21 год, очень похож на самого первого друга, которого я тут встретил. И музыка в такси наконец играет чудесная, «патахакан чи линум воч ми бан». Так приятно под неё ехать! Впервые в такси играла подобная музыка. Слушаешь её тут в наушниках в Москве, а тут — любимый подъем домой в Ереване, вечер, огни, честный таксист и эта песенка о Любви… И общение на ереванском. О, как же я скучал по нему, мой милый ереванский армянский, хамаря граканчик мой! Армянский язык для меня самого уже стал как бальзам на душу, в этом я полностью солидарен с армянами. Один из попутчиков в Ереван, молодой бизнесмен, рассказывал, что для мужчины деньги – это самое главное. Есть деньги – есть всё остальное. Заработай денег, потом делай что хочешь. А этот таксист, молодой парень, ведёт какие-то вечера и выступает на свадьбах, вдруг стал рассказывать о том, что мардкутюнэ авели каревор а, что деньги – это хасарак бан, невечное, что есть такой жоховурдакан асацвацк в Армении: мардэс мард лини. Что важны честь, человечность, готовность помочь, кто бы ни попросил, а деньги – это так, они сами по себе ничего не значат. Ну вот! Казалось, вечером всё будет ясно, деньги важны – значит, важны. А тут этот парень своей второй точкой зрения поставил на этом большущий знак вопроса. Ну и кому в этом разбираться теперь, что каревор а, а что чэ? Только самому. Хотя, судя по всему, и тот и другой мудрецы были всё-таки при деньгах.

Тогда не очень понятно было, всё-таки, каким образом определять Карабах и Армению: называть их одним и тем же, или всё-таки различать. Называть ли армянами народ Карабаха. Всё-таки, раз две разные страны – значит, две разные страны. Два разных народа. Иначе, если народ один – почему живёт в двух разных странах. Это, наверное, пища для размышлений и для самих армян. Но если назвать его Арцах, как, в общем-то, и следует – то нет никаких вопросов: это Армения, самая настоящая, обыкновенная необыкновенная божественная Армения.

Перед поездкой в Карабах, мне сказали сразу: мы даём тебе возможность посмотреть, как тут живут люди. Есть разные люди, разные места. Посмотри и сам делай выводы. И за всё время нигде никто не пытался выглядеть лучше, чем он есть, или изобразить свою молодую страну в лучших тонах. Всё как есть. Никто ничего не доказывал. Это тоже мудрость, древняя. Знать, кто ты есть, и жить с этим. Из-за этой древней мудрости армянам иногда доставляют неприятности более молодые и нетерпеливые народы. Их мудрость и знание – их счастье и беда. Их прямота и честность. «Брат» — это здесь почти библейское имя. Здесь поддержка, помощь и сочувствие – естественные стремления мудрого сердца.

Армянская церковь – это отдельное чудо света. Кажется, что она стоит на этом месте лично для тебя, она ждала тебя. Будто она знает все твои пути-дороги, как ты добирался сюда, чего ожидал, на что надеешься. Ты объединяешься с ней в молитве, в песне своего сердца, и она благословляет тебя на все пути будущие, на дела грядущие. Армянская церковь обычно пуста, она вся для тебя. Каждая буква из священных текстов на грапаре, каждое окошко, так высоко, каждый камень, и этот неповторимый запах этих прохладных камней и древности. Многие православные мечтают о таких церквях, ведь именно этого не хватает им в церквях православных: этой простоты и этого непосредственного общения с высшим. Там нет никакой суеты, и не может быть. Ты просто пришёл к Богу. Очень здорово, что всякая церковь расположена так, что до неё ещё надо добраться, дойти. Тоже символично. Особенно – Гандзасар… Это – тысячелетний символ Арцаха, а по возрасту он — почти как Москва.

Александр Листенгорт

Май-Июнь 2014

Фото из личного архива автора