ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша Среда online» — Егише Чаренц (настоящее имя — Егише Абгарович Согомонян), родился 13 [25] марта 1897 в Карсе, Российская империя (ныне в Турции), скончался 27 ноября 1937 в Ереване — армянский поэт, прозаик и переводчик. Классик армянской литературы.
Габриэлян Нина Михайловна — поэт, прозаик, художник, культуролог. Предлагаемые переводы были опубликованы в 1990 году в книге: Егише Чаренц «Ковчег. Стихотворения и поэмы».
ЕГИШЕ ЧАРЕНЦ (1897-1937)
ХХХ
Лаской осеннего солнца согретый,
Я на бульваре присел на скамью.
Колокол пел — и потоками света
Небо вливалося в душу мою.
И безграничной печалью объятый,
В небо смотрел я — и видел, как там
В вечность все дальше и дальше брела ты
По голубым бесконечным полям.
Ночь опускалась в молчаньи глубоком —
Ясная, яркая, в звездном огне.
И в перезвоне созвездий далеком
Шепот твой все еще слышался мне.
ХХХ
Есть странные гости, незримые гости — без слов
Придут и поселятся в комнате тихо твоей.
И нет у них лиц и имен, нет у них голосов,
И не существует для них ни замков, ни дверей.
И нет у них тéни — у этих живущих в тенú.
Приходят без слов, и живут, и уходят опять.
И что им здесь надо, зачем приходили они? —
В сем мире, лишенном дверей, невозможно понять.
Лишь изредка странная грусть пробудится вдруг в нас,
Так тихо, как будто бы кто по лицу проведет…
Мы вздрогнем, с тоскою почувствовав — кто-то сейчас
Ушел навсегда и уже никогда не придет.
ХХХ
Которую ночь в мое сердце тоска проникает,
И воет, как ветер, и ропщет в глухой укоризне,
Как будто бы чем-то неясным меня попрекает,
Сверяя с таинственным счетом часы моей жизни.
Как маятник ходит в мозгу и гудит непрестанно,
То тише и глуше, то вдруг разрастается снова.
И голос какой-то все время мне слышится странный,
Меня зазывающий в сумерки мира иного.
И хаос во мне пробуждается вдруг первобытный,
В каких-то моих же глубинах дремавший подспудно,
Безликий и зыбкий, как время, шумящий неслитно,
Как будто разрозненный бред, неотступный и смутный.
То кличет, как путник, в тумане сошедший с дороги,
То слабо заплачет, как будто ребенок недужный,
То вдруг заскулит, словно пес, — и в неясной тревоге
Под низкой, тяжелой луною завоет натужно.
И слушаю я, цепенея, как хаос безликий
Вопит из глубин моих, рвется из тела наружу,
Чтоб влиться в безмолвие вечности, в сумрак великий,
Который навеки в себе растворит мою душу.
ХХХ
Нвард и Гоар
Белеют розы на губах твоих,
Ты вся в цветах — в сияньи роз и лилий.
Глаза закрыты — и на месте их
Две розы лепестки свои раскрыли.
Ты тихо дремлешь, ты спокойно спишь,
Уже за гранью звуков и движенья,
И я, вдыхая сладостную тишь,
Впадаю в светлое оцепененье.
И мнится мне, что я искал века
Лишь этот свет — твой свет — средь зла и скверны.
Твои глаза, холодных два цветка,
Принцесса Смерть, влекут меня безмерно.
И я склоняюсь тихо над тобой,
Целую лоб, увенчанный цветами.
Какой нисходит на меня покой,
Когда твой светлый холод пью губами.
ВЕТЕР
Ветер,
Ветер осенний
В пору осенних агоний
Гонит по серым бульварам желтых своих коней.
Мечется стая видений —
Огненно-желтые кони,
Ветер им в спину дышит
Пастью огромной своей.
Ветер,
Ветер осенний
С грохотом грузным и гулким
Клубы огромные пыли мчит неизвестно куда.
Мечутся по переулкам
Бешеные стада.
Ветер,
Ветер осенний,
Город угрюмый и серый,
Город, похожий на бред.
Ветру, наверно, лишь снятся редких прохожих тени,
Только на самом деле, здесь никого уже нет.
Улицы, длинные улицы,
Серые в сером свете,
Сбросившие личины — голые, без прикрас,
Как же они ужасны, хищные улицы эти,
В этот вечерний час!
Ветер,
Ветер осенний
Воет от боли звериной,
Бьется в предсмертном смятеньи.
Все на пути сокрушая, мчится по улице длинной
Ветер,
Ветер осенний.
С грохотом вывески рушит,
В окна домов стучится.
Ветер по улицам мерзким, хлопая крыльями, кружит,
Словно железная птица.
Нет, то не птица — пантера, раненая пантера
В тесном загоне улиц воет на город серый
Будто бы на убийцу, в ярость впадая от раны.
Очи песком забиты, пылью кроваво-туманной.
Смерчем несется, колотит в окна — удар за ударом
Смертью грозит беззащитным, сгорбившимся бульварам.
Словно больные старухи, в жалком трясутся ознобе
Съежившиеся деревья с немощной, хилой плотью.
Ветер их желтые космы треплет в безумной злобе,
Ветер с них грубо срывает нищенские лохмотья.
Бедные, бедные, бедные!
Как им от ветра укрыться?
Ветер им в кровь раздирает
Старые желтые лица.
Стонут деревья от боли, ужаса и стыда.
Ветер вопит зловеще —
Нет!
Никогда! Никогда!
Сжальтесь, хоть кто-нибудь, сжальтесь!
Сколько под ветром дрожать им,
Старческим этим деревьям —
Этим живым распятьям?
Воздухом смертоносным долго ль еще им дышать?
Слушайте, слушайте, слушайте —
Ветер несется вспять.
Слушайте голос агоний — это неся запустенье,
В души врывается ваши
Ветер,
Ветер осенний!
Перевод с армянского Нины Габриэлян
(опубликовано в книге: Егише Чаренц «Ковчег. Стихотворения и поэмы». Москва, 1990)