Сергей Алпатов (Москва)

«Древний воинский артикул» в русской рукописной и фольклорной традиции¹.

Изучение взаимосвязей русской литературы и фольклора в последние два десятилетия обрело новое качество. Наряду с «классическими» работами, анализирующими фольклорные корни авторского творчества и vice versa народное восприятие книжных источников, появились и оформились в самостоятельное направление исследования смысловых, стилевых и функционально-прагматических аспектов отечественной «низовой» словесности Нового времени, рассматривающие русскую рукописную и фольклорную традицию XVIII-XX вв. как единое сюжетно-тематическое, образно-стилевое и жанровое пространство [2]. При этом общее текстовое поле «третьей культуры» интерпретируется как совокупность специфических субкультур, среди которых особое место занимает воинское сообщество[3].

Предметом настоящей статьи стали традиционные анекдоты об обучении новобранцев «премудростям» военной науки с помощью приема «сено­солома»: не различающим правую и левую сторону рекрутам вяжут сено и солому на разные ноги (вариант — руки) и учат маршировать в ногу (поворачивать на марше в нужную сторону)[4]. В русской фольклорной традиции изобретение приема приписывается Петру I или Суворову, а в популярной исторической литературе — одному из младших офицеров под их командованием[5].

Источником указанных анекдотов и одновременно свидетельством ранней фольклоризации реальной деятельности Петра по реформе военных уставов[6] стал записанный П.Н.Крекшиным, а затем воспроизведенный И.И.Голиковым, А.С.Пушкиным и многими другими анекдот о юном царе, инспектировавшем в 1684 г. стрелецкий полк: «Государь повелел Стрелецкому Тарбеева полку обучаться пред дворцом по всем правилам военнаго, Царя отца своего, артикула; а сам с Боярами, смотря на учение онаго и имея пред собою тот артикул, поправлял ошибки их; по окончании же учения их сказал Боярам, что много излишняго в артикуле написано, и что надобно оный исправить: «Скажите мне, для чего напечатано: подыми мушкет ко рту; содми с полки; возьми пороховой зарядец; опусти мушкет к низу; насыпь порох на полку; поколоти немного о мушкет; закрой полку; стряхни; содми; положи пульку в мушкет; положи пыж на пульку; вынь забойник; добей пульку и пыжь до пороха; приложися; стреляй — не лишния ли почти все сии слова? Вот я не стану говорить всех тех пустых слов», да и повелел одному капральству стать пред собою, да и закричал: «Слушай! Подыми мушкет; заряжай; прикладывайся; стреляй!» И с сего времени младой Монарх стал артикул тот поправлять и выкинул из онаго многие излишние слова»[7].

Помимо приведенного исторического анекдота еще одним звеном в цепи преобразований реальных событий петровского времени в фольклорно-мифологический образ «эпохи великих реформ» стал неоднократно отмеченый исследователями, но не получивший должной интерпретации пародийный текст — «Древний воинской артикул».

Выпущенный в 1782 г. в типографии Московского университета отдельной брошюрой[8], «Древний воинской артикул» неоднократно копировался в рукописных сборниках сатирического типа[9] в качестве курьеза и был переиздан в 1829 г.[10]. Вместе с тем, известные историки XVIII в.[11] восприняли публикацию как пародийную реплику реально существовавшей традиции рукописных военных уставов: пародийные формулы «старинного» артикула находят прямые соответствия в тексте «Краткого обыкновенного учения» (1700).

Существенно, что дистанция почти в столетие между пародией и ее прототекстом не остается не заполненной. Тексту «Древнего воинского артикула» предшествует текст «Артикула новгородского и псковского»[14]. Характерно, что и эта версия пародийного военного устава не осталась без внимания ученых XVIII в.: копия «Артикула новгородского» находится в рукописной книге, принадлежавшей М.В.Ломоносову и имеющей пометы, сделанные его рукою[15].

Еще одна копия[16] не только датирует возникновение «Артикула новгородского» 1684 годом — временем формирования потешных полков, но и связывает его создание с именем полковника Мирона Григорьевича Баишева, командовавшего новгородским полком с 1692 г. Можно думать, что дата (1684) появилась в заголовке «Артикула» ретроспективно в процессе фольклоризации исторической памяти, поскольку тем же годом датируется исторический анекдот о Петре, исправляющем артикул времен Алексея Михайловича.

Так же следует думать и об имени военачальника в заглавии текста. Разумеется, не исключена возможность того, что полковник Мирон Баишев и в самом деле использовал при обучении новобранцев некий упрощенный вариант строевого устава [17]. Однако с точки зрения фольклорно-мифологического механизма дистанцирования своего (настоящего) от чужого (прошлого) важнее то, что в гротескном «просторечии» пародийного текста объединяются и взаимно играют друг на друга маркеры «устаревшей» («Древний воинской артикул»), «диалектной» («Артикул новгородский и псковский» [18]) и «варварской» (инородной: автор — Мирон Баишев) речи.

Противопоставление темного и, как следствие, бесполезного языка «старинного» артикула ясному (в языковом плане) и эффективному (в плане прагматическом) языку нового военного устава очевидным образом вписывается в общую парадигму языковых и шире — культурных реформ петровского времени[19]. Вместе с тем, картина поляризованного противопоставления «доморощенных» артикулов допетровского времени и вновь создаваемых уставов европейского образца осложняется наличием еще одной версии пародийного строевого устава. Так опубликованная в «Архиве историко-юридических сведений» Н. Калачова [20]  «Копия с Артикулу Мирона Баишева» конца XVIII в. соседствует с «Артикулом словян, которые содержатца под протекциею венецианскою»:

«1. Стантеся, юнаце, липо, изводитеся овако, яко и Тадесцы.
2. Слухайте: Пушку на рамо!
3. Пушку се с рамы!
4. Умер!
5. Испразни оружие!
6. Пушку за рамо!
7. Изводи мачь!
8. Удри у славу святаго Савы, за Великаго царя Питера, за свой юнацкой курас, посекай пасею веру Турчина як капуцни» [21].

Южнославянские реалии последнего текста отсылают, с одной стороны, к историческому факту наличия сербских, хорватских, валашских и венгерских подразделений в составе петровской армии. С другой стороны, в числе непосредственных прототекстов уставов петровского времени также известны венгерские и австрийские артикулы [22]. Наконец, в контексте указанного выше «варварского» (инородческого) компонента пародийных уставов важно отметить языковую коллизию, зафиксированную в зоне русской военной терминологии еще Ю. Крижаничем:

«Для храбрости было бы полезно, чтобы наши воины считали и верили, что наш народ не уступает ни одному народу в воинской доблести и храбрее многих. Но этому убеждению очень мешает употребление чужих слов в воинском деле. Ибо воины много храбрости теряют, когда они, словно попугаи, называют чужими и непонятными словами оружие и свои военные дела и занятия. Это ненужное смешение языков нигде не полезно, однако в военном деле оно особенно вредно. Поэтому было бы полезно запретить во всем царстве иноязычные слова в приказных бумагах, в челобитьях, в лагерях, в строю и под знаменами. Например:

Выходя за пределы языка военного устава и пародий на него, укажем на тот известный факт, что процесс дистанцирования языка петровской времени от языковых стандартов предшествующих эпох отразился в целом ряде пародий на приказной формуляр. Это и «Дело о побеге из Пушкарских улиц петуха от куриц», и «Апшит серому коту», и «Рапорт старого пронского воеводы», и — принадлежащий к «новгородскому» юмористическому «тексту» петровского времени — анекдот «Ответ новгородцев в Военную коллегию»:

«Как не было еще в России судебных мест, а во время Петра Великого начаток оному последовал учреждением всякия коллегии и протчия места, между коими и Военная коллегия учреждена. А прежних времен военных дел да и протчих в Новегороде был Приказ. И по новости от Военной коллегии послан был указ в Нов город в помянутой Приказ, в котором между протчим было написано: «Прислать в Военную коллегию старинных дел точные копии, а как сочинить, о том прислан при сем эстракт». В Новегороде жители получили оной указ и собрались на сход думать, что ето значит Военная коллегия и что за Евстрат и что за точеные копии, и думали несколько дней. Один из оных людей, видно, что был попроворнее, и сказал: «Я знаю, что значит Военная коллегия — ето князя Меншикова сестра Варвара», в чем и все согласились и написали следующей ответ: «Милостивая государыня Военная коллегия Варвара Даниловна! Изволила ты к нам, рабам своим, в Новгород писать, что послан к нам Евстрат. Мы онаго Евстрата не видали и искали по всем домам три дни, что где оной Евстрат не пристал ли ночлеговать, и нигде не нашли. А точеных копьев во всем городе не отыскалось, а найден оставшей от разных старых людей один бердыш, которой при сем к милости вашей и посылается». Подлинное подписано всего города жителями числа 17-го майя 1721-го года» [24].

Суммируя сказанное, отметим, что анекдоты о марширующих под команду «сено-солома» новобранцах петровской армии не только восходят к историческим анекдотам времен создания русской регулярной армии на базе петровских эскпериментов с потешными полками, но имеют и более широкие и системные соответствия в отечественной словесности XVIII столетия, в частности, в виде пародий на сами тексты строевых артикулов допетровского времени.

В свою очередь, в перспективе фольклорно-литературных взаимодействий XVIII-XX вв. особое значение имеют образы солдат, берущих «бухальцо под мышку» и идущих в казармы «есть гущу», корреспондирующие с традиционными мотивами севернорусских небылиц о «кухонных баталиях», герой которых «пироги в полон взял, яичницу на шестке сказнил»[25]. Итогом совместного развития указанных стилевых линий становятся пародийные формульные фрагменты, подобные финалу анекдота «Солдатский Отче наш», где награжденный за смекалку вестовой отправляется пировать: «Бутылочки и стаканчики, ровняйся, а рюмочки, наливайся, большой пирог — шаг вперед, а маленькие — на месте, а вы, блины, справа, слева заходи, буду придензию опрашивать! Вилочки — на плечо, а ножики — слушай, на краул! А ты, казенный суп-прохвос, убирайсе к едрене матере в три приема и шагом марш, раз-два, раз-два!» [26].

Рассмотренный в настоящей статье текстовый фрагмент отечественной юмористической культуры XVIII столетия как нельзя лучше иллюстрирует сформулированный Т.Б.Диановой тезис: «сочетание в текстах разных фольклорных жанров общих мест и переходных формульных и неформульных участков, скрепляющих сюжетные структуры ряда жанров, дает нам возможность исследования фольклора как гипертекстовой системы» [27].

Литература.

1. Адоньева СБ. Прагматика фольклора. СПб., 2004
2. Алексеев С.П. Небывалое бывает. Рассказы о Петре Первом, Нарве и делах воинских. М., 1958.
3. Алпатов С.В. «Солдатский Отче наш»: генезис и эволюция народной сатиры XVIII-XX вв. // Традиционная культура. 2011. № 4 (44). С. 166-172.
4. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н.Калачовым. М., 1850. Кн.1.
5. Библиотека М.В.Ломоносова. Научное описание рукописей и печатных книг / Отв. ред. И.М.Беляева. М., 2010.
6. Блажес В. В. Солдатский юмор в свете народной поэтической традиции // Фольклор Урала. Свердловск, 2000. Вып. 11: Устная и рукописная традиции. С. 20-37. Военные уставы Петра Великого / Вст. ст. и комм. П.П.Епифанова. М., 1946. Голиков И.И. Деяния Петра Великаго. М., 1837. Т.1.
7. Дианова Т.Б. Гипертекстовые единства в фольклорной традиции // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2002. Вып.1. С.68-73.
8. Дианова Т.Б. Текстовое пространство фольклора: методологические заметки к проблеме //
9. Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2004. Вып.3. С.5-17.
10. Дианова Т.Б., Ковпик В.А., Чеканова А.В. Письменные формы фольклора // Актуальные
11. проблемы полевой фольклористики. М., 2002. Вып.1. С.196-205.
12. Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996.
13. Каталог славянорусских рукописей Псковского музея-заповедника (XIV — нач. XX вв.) / Сост. Н.И.Осипова. Псков, 1991.
14. Костючук Л.Я. Об одном источнике для изучения лексики и фразеологии // Фразеологизм и слово / Отв. ред. А.В.Жуков. Новгород, 1996. С.196-203.
15. Костючук Л.Я. Регионализмы в воинском документе прошлого // Русское слово в историческом развитии (XIV — XIX вв.). СПб., 2006. Вып.2. С. 54-59. Крижанич Ю. Политика. М., 1965.
16. Кузьмина В.Д. Пародия в рукописной сатире и юмористике XVIII века // Записки Отдела рукописей ГБЛ им В. И. Ленина. Вып 17. М., 1955. С.145-158.
17. Мельникова Н.Н. Издания, напечатанные в типографии Московского университета. XVIII век. М., 1966.
18. Модзалевский Л.Б. Библиотека Пушкина: Новые материалы // Литературное наследство. Т. 16/18. М., 1934. С.985-1024.
19. Поздеев В.А. «Третья культура»: проблемы формирования и эстетики. М., 2000. Сибирская археография и источниковедение / Отв. ред. Н.Н.Покровский. Новосиб., 1979.
20. Современный городской фольклор / Под ред. А.Ф.Белоусова, И.С.Веселовой, СЮ. Неклюдова. М., 2003.
21. Строевые уставы, инструкции и наставления русской армии XVIII в. / Сост., вст. ст. и комм. К.В.Татарникова. М., 2010. Т.1-2. Толстой А.Н. Петр I. Л., 1937.
22. Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великаго. СПб., 1858. Т.1.
23. Johnson S. The New American Cadens Jody Call Handbook. California: Talisman, 1994. Vol.1-2.

Источник:  Алпатов С. «Древний воинский артикул» в русской рукописной и фольклорной традиции // Мир русского слова. — 2014. — № 3. — С. 55-59.

____________

1. Работа выполнена в рамках проекта РГНФ № 14-04-00128 «Юмор в допетровской Руси: акт — текст — феномен культуры».
2. Адоньева С.Б. Прагматика фольклора. СПб., 2004; Дианова Т.Б. Текстовое пространство фольклора: методологические заметки к проблеме // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2004. Вып.3. С.5-17.
3. Поздеев В.А. «Третья культура»: проблемы формирования и эстетики. М., 2000; Дианова Т.Б., Ковпик В.А., Чеканова А.В. Письменные формы фольклора // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2002. Вып.1. С.196-205; Современный городской фольклор / Под ред. А.Ф.Белоусова, И.С.Веселовой, С.Ю. Неклюдова. М., 2003. С.180-230.
4. Ср. «America’s first cadence call was «Hay-foot, straw-foot, hay-foot» — Johnson S. The New American Cadens Jody Call Handbook. California: Talisman, 1994. Vol.1. P.18.
5. Толстой А.Н. Петр I. Л., 1937. С.491; Алексеев С.П. Небывалое бывает. Рассказы о Петре Первом, Нарве и делах воинских. М., 1958. С.21-22.
6. См. подр. Военные уставы Петра Великого / Вст. ст. и комм. П.П.Епифанова. М., 1946.
7. Голиков И.И. Деяния Петра Великаго. М., 1837. Т.1. С.30-31.
8. Мельникова Н.Н. Издания, напечатанные в типографии Московского университета. XVIII век. М., 1966. С.219.
9. ОР БАН. 16.9.4. 1780 — 1790 гг. Л.19об — 21; ОР ИРЛИ РАН. Ф. 265. Оп.3. Ед.хр. 9. 1792 г. Л.292 — 293.
10. Экземпляр второго издания имелся в библиотеке А.С.Пушкина — Модзалевский Л.Б. Библиотека Пушкина: Новые материалы // Литературное наследство. Т. 16/18. М., 1934. С.994.
11. Рукописные копии издания 1782 г. имеются в составе фондов РГАДА ф.182 Портфели Н.Н.Бантыша-Каменского. Ед.хр.794.5. Л.183-183об.; ф.199 Портфели Г.Ф.Миллера. Оп.1. Ед.хр. 150.2. Л.59-62об.
12. Цит. по рукописи ОР БАН. 16.9.4.
13. Цит. по Военные уставы Петра Великого / Вст. ст. и комм. П.П.Епифанова. М., 1946. С.45-52.
14. Текст опубликован: Каталог славянорусских рукописей Псковского музея-заповедника (XIV — нач. XX вв.) / Сост. Н.И.Осипова. Псков, 1991. С.205.
15. Сб. 1750-х гг. ОР БАН. Тек. пост.1341. См. подр.: Библиотека М.В.Ломоносова. Научное описание рукописей и печатных книг / Отв. ред. И.М.Беляева. М., 2010. С.55.
16. ОР РНБ. Пог. 1490. Втор. пол. XVIII в. л.237об-238 «Артикул Новгородский 1684 году полковника Мирона Баишева». Рукопись описана: Сибирская археография и источниковедение / Отв. ред Н.Н.Покровский. Новосиб., 1979. С.47.
17. Ср. «В руководство, при обучении войск иноземного строя, составлен был устав, изданный в 1647 г. под заглавием: Учение и хитрость ратного строения пехотных людей. Впрочем каждый полковник следовал своей методе» — Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великаго. СПб., 1858. Т.1. С.187.
18. О наличии в тексте диалектных черт, характерных для говоров северо-запада России, см. Костючук Л.Я. Об одном источнике для изучения лексики и фразеологии // Фразеологизм и слово / Отв. ред. А.В.Жуков. Новгород, 1996. С.196-203; Костючук Л.Я. Регионализмы в воинском документе прошлого // Русское слово в историческом развитии (XIV — XIX вв.). СПб., 2006. Вып.2. С. 54-59.
19. «Новый литературный язык, создававшийся в соответствии с петровской культурной политикой, должен был противостоять традиционному как понятный непонятному» — Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века.М., 1996. С. 143.
20. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н.Калачовым. М., 1850. Кн.1. Отд. III. С.27.
21. Там же.
22. Строевые уставы, инструкции и наставления русской армии XVIII в. / Сост., вст. ст. и комм. К.В.Татарникова.М., 2010. Т.1. С.5-21.
23. Крижанич Ю. Политика. М., 1965. С.440-441.
24. Кузьмина В.Д. Пародия в рукописной сатире и юмористике XVIII века // Записки Отдела рукописей ГБЛ им. В. И. Ленина. Вып 17. М., 1955. С.154-155.
25. См. подр. Блажес В. В. Солдатский юмор в свете народной поэтической традиции // Фольклор Урала. Свердловск, 2000. Вып. 11: Устная и рукописная традиции. С. 20-37.
26. Алпатов С.В. «Солдатский Отче наш»: генезис и эволюция народной сатиры XVIII-XX вв. // Традиционная культура. 2011. № 4 (44). С. 170.
27. Дианова Т.Б. Гипертекстовые единства в фольклорной традиции // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2002. Вып.1. С.71.