ИНТЕРВЬЮ
«Наша Среда online» — До того, как приехать в Армению на участие в фестивале “Золотой абрикос” Ким Ки Дук узнал о фестивале от Питера ванн Бьюре. Через день, он посмотрел фильмы Сергея Параджанова, от которых пришел в полный восторг. «Я понял насколько важен этот фестиваль для Армении и участвующих в фестивале кинорежиссеров, и для меня стало волнующим, что шесть моих фильмов будут здесь продемонстрированы», — отметил режиссер Ким Ки Дук.
Южнокорейский режиссер Ким Ки-дук очень остро чувствует грань между жизнью и смертью, его герои все время бродят по краю пропасти, их смерть постоянно рядом. Его фильмы: “Крокодил” (1996), “Дикие животные” (1997), “Отель «Птичья клетка»” (1998), “Реальный вымысел” (2000), “Адрес неизвестен” (2001), “Остров” (2000), “Плохой парень” (2001), “Береговая охрана” (2002), “Весна, лето, осень, зима… и снова весна” (2003), “Самаритянка” (2004), “Пустой дом” (2004), “Натянутая тетива” (2005), “Время” (2006), “Вздох” (2007),), “Мечта” (2008), “Пьета”(2012), “Мёбиус” (2012).
— Говорят, что кинематографом вы стали интересоваться уже в зрелом возрасте. Как же это произошло?
— Отслужив в армии, я вдруг увлёкся живописью, и в 30 лет отправился в Париж, где два года изучал историю искусства, а потом, путешествуя по Европе, выставлялся уже как художник, путешествовал по Греции, Италии, Франции, и именно тогда родилось множество идей, которые я позднее использовал в своих фильмах. Я отправился за границу, чтобы научиться живописи, а вернулся кинорежиссером. Первый фильм, который я увидел, когда мне было уже 32 года, а в 36 лет я написал свой первый сценарий и начал снимать свой первый фильм.
— За последующие годы вы создали более 30-и фильмов, многие из которых удостоились самых почетных наград. Вы снимаете каждый год по фильму, а порой, и по два- три. Мне кажется, это феноменально.
— Тут нет никакого секрета. Я просто снимаю то, что вертится у меня в голове. Как только мне в голову приходит идея, я хочу превратить ее в фильм. Когда я заканчиваю один фильм, то приходит пора браться за другой. Думаю, что это и значит быть режиссером. Вот и все, это единственная причина. Между прочим, зрителям нравится воспринимать мои истории как реальные события. Это очень хорошо — именно так и следует смотреть любое кино. Но, честно говоря, я никогда не претендовал на статус реалиста. В своих фильмах я просто иллюстрирую некоторые метафоры. Мои фильмы – очень разные. Но думаю, что главная их особенность заключается в том, что все они исходят изнутри.
— Отсутствие кинематографического образования мешает или, наоборот, раскрепощает?
– Образование не самое главное. Индивидуальность важней. Я волен делать то, что сочту нужным, не оглядываясь на прописи киношкол.
— В ваших фильмах сильно ощутимы религиозные мотивы. Чем это обусловлено?
— Религия – это наша жизнь. И я отношусь к ней исключительно из философских позиций. Я кореец, и воспитание мое буддийское, хотя в нем были и христианские мотивы. В юности у меня даже была идея стать священником, но, как только стал изучать искусство, я отказался от нее. Но, я говорю в большей степени о том, как человек проживает свою жизнь — независимо от той религии, которую он исповедует. Хотя я считаю, что в основе роста человеческого лежит именно буддизм. Но настоящая религия — это жизнь, она должна помогать слабым духом и телом, а не давить. К сожалению, религия обладает способностью, не только объединять людей, но и разобщать их.
— Почему вы прячете свою поэзию под маской жестокости?
— Я бы не назвал это жестокостью — свое кино я назвал бы скорее «диким», в смысле «не одомашненным». Я часто думаю о тех временах, когда существовали дикие, неприрученные люди. Тогда не было никаких правил и общественных норм, регулирующих самовыражение человека. Но времена изменились. Я стараюсь концентрировать свое внимание на крайностях, продолжаю исследовать черные дыры человеческой природы, наблюдаю, как судьба может изменить человека. Жизнь в моем понимании – это необъяснимое сочетание добра и зла. К тому же я стараюсь как-то заставить людей задуматься о смерти. Я сам-то о ней нечасто думаю, но когда задумываюсь, понимаю, что она ужасно близко. Но видеть в моих картинах только жестокость – это всего лишь один из способов их восприятия. Я не согласен с таким определением. Я снимаю философское кино, чем и предполагаю заниматься в будущем. Я всегда задаюсь одним и тем же вопросом: что есть человек? Насилие – это всего лишь отражение нас самих, того, что присутствует в нас самих.
— Ваши истории о любви преимущественно не обладают счастливым концом…
— Фильмы с хэппи — эндом создают другие режиссеры. Любовь – это стремление к взаимопониманию. Я, например, когда испытываю это чувство – счастлив и несчастлив одновременно. И это закономерно. Если нет дня, то нет и ночи и наоборот. Свет и тьма вместе порождают день, и это есть жизнь. Мужчина и женщина – это два различных мира, две разные вселенные, которым приходится пересекаться друг с другом. Жизнь – это сложная алхимия, рождающаяся из контактов и конфликтов двух начал: мужского и женского.
— Как у вас на родине реагируют на ваш международный успех?
— Меня, конечно, знают как режиссера, который представляет корейский кинематограф за границей. Но популярностью мои фильмы не пользуются. Корейцы не смотрят мое кино, а если кто-то и смотрит, то не слишком-то понимает. Большинству моих соотечественников кажется, что фильмы Ки-Дука являют миру дурные стороны корейского общества. В Корее в основном зрители предпочитают ходить на развлекательные фильмы, а не те, которые заставляют думать. И мне приятно, когда появляются люди, которые не обращают внимания на то, из-за чего меня не любят в Корее, — на мое происхождение и образование.
— Вы как – то сказали, что из всех времен года для вас главная — зима.
— Зима – это моя жизнь. В буддизме считается, что это период, когда человек оценивает свою жизнь перед смертью. Я оцениваю себя именно так и поэтому стремлюсь вернуться к природе. Сделать это непросто, когда все время уходит на съемки. А так как я слишком увлечен этим делом, то не в силах от этого отказаться. Когда снимаешь, проживаешь много жизней, а твоя жизнь незаметно уходит.
— В ваших фильмах, для ваших главных героев характерной особенностью является умение что – то мастерить. Скажите честно, это нечто автобиографическое?
— Да, конечно. Скажу вам более: в фильме “Береговая охрана” изразцовые столбы я выточил сам собственноручно…
Беседовал АРУТЮН ЗУЛУМЯН