ГЕНОЦИД АРМЯН
«Наша среда» продолжает публикацию книги Лидии Григорян «Сто первая весна», посвящённой столетию Геноцида армян – величайшего преступления XX века против человечества, совершённого в османской Турции. Авторы историй и эссе – жители Нижнего Новгорода – друзья армянского народа и армяне-нижегородцы, являющиеся прямыми и косвенными потомками армян, прошедших ад Геноцида. Среди авторов – представители всех слоев населения, люди разного возраста, разных профессий и рангов. В итоге из разных по содержанию, но единых по тематике историй получилась целостная картина прожитых нацией ста лет – века парадоксов и взросления, века, приведшего нас к сто первой весне. Благодарим автора за предоставленную возможность публикации книги.
Помню и требую
Аспрам МКРТЧЯН,
педагог, 56 лет
Я родилась и выросла в селе Вананд Баграмянского района Армении. Село наше находится на армяно-турецкой границе, которая проходит по реке Аракс, самой большой пограничной реке. По ту сторону реки видны сёла, но я никогда не знала, чьи они: турецкие или курдские, мне всё равно. Главное для меня то, что предки тех и других были участниками Геноцида. В детстве на уроках истории мы воочию видели земли Западной Армении, земли наших дедов. До них рукой было подать. И уже тогда у меня щемило сердце от того, что у нас отобрали эти земли, а предков изгнали и убили.
Мой дедушка рассказывал, что когда они, убегая от турецкого ятагана, переходили реку Аракс, стояла весна, снег таял в горах и воды реки бурлили вовсю. Измученным и истощённым людям некуда было деваться. От страха, что за ними все еще гонятся турки, они бросались в реку, надеясь достигнуть другого берега, такого спасительного в своей близости… Многих унесла холодная река. Сердце моё горело ненавистью и презрением, когда я смотрела по ту сторону реки, но, подрастая, я поняла, что это не выход из положения и что негативными чувствами ничего не добьёшься.
Возможно, потому, что хотелось многое узнать о нашем прошлом и помочь другим в знаниях, я и стала педагогом – преподавателем армянского языка. Я очень люблю свой народ, наши традиции и многовековую армянскую культуру. Вот уже несколько лет, как я переехала в Нижний Новгород. Здесь живут мои дети: сын и дочь с моими внуками. Я не выдержала одиночества, да и дети настойчиво звали к себе. Через некоторое время я поняла, что хранить свою культуру, религию, язык на родине намного легче, чем здесь, в России. У меня сердце болит, когда слышу, как наши нижегородские армяне, приходя в армянскую церковь, говорят на русском языке. Я ничего не имею против русского языка, я за дружбу и между нашими народами, и между нашими церквями, но в данный момент, вдали от Армении, армянская церковь – это небольшой островок нашей родины, наш дом, где мы принадлежим только себе и Богу. Неужели нельзя хотя бы на несколько часов, создав «маленькую Армению», вернуться в свой мир? Многие говорят на русском языке не потому, что не знают родного, говорят просто по привычке, а привычка переходит в повседневность, которая заражает нашу молодёжь. И говорят наши дети на всех языках мира, но только не на своём, забывая его постепенно, а это уже тенденция, и направление ее совсем не то. Цель организаторов Геноцида армян и заключалась в том, чтобы искоренить армян, их религию, культуру, язык. Вот и выходит, что мы оказались первыми врагами самим себе. Помню, как мы, педагоги, готовились в школах к 24 апреля. Хотелось дать своим ученикам правильную информацию о Геноциде, чтобы эта информация не калечила детей, не унижала их, а наоборот – подталкивала к желанию жить и созидать на благо родины, чтобы родина была могущественной, сильной и богатой, чтобы мы могли доказать нашим врагам – нас невозможно убить. Мы будем жить во что бы то ни стало.
В этот день мы всей школой поднимались на самые высокие точки местности, чтобы провести там вечер: жгли костры, читали стихи, рассказывали истории своих семей. Были и минуты молчания, были и клятвы, а потом сочинения на темы «Никто не забыт», «Мои предки», «История нашей семьи».
Тема Геноцида была и будет болью армянского народа, независимо от времени. Время нас не вылечило, оно нас превратило в гранит.
И пройдя сквозь это время, я удивляюсь одному: почему турки не понимают, что признание факта Геноцида важно для них самих? Как можно жить столько лет, не очистив совесть от прошлых злодеяний? А что касается других стран, которые боятся признать нашу трагедию, я думаю, что они осознают нашу правоту, но не хотят портить свои отношения с Турцией. Но разве это правильно? Совестью ли человеческой они руководствуются?