ГЕНОЦИД АРМЯН
“Наша среда” продолжает публикацию книги Лидии Григорян «Сто первая весна», посвящённой столетию Геноцида армян – величайшего преступления XX века против человечества, совершённого в османской Турции. Авторы историй и эссе – жители Нижнего Новгорода – друзья армянского народа и армяне-нижегородцы, являющиеся прямыми и косвенными потомками армян, прошедших ад Геноцида. Среди авторов – представители всех слоев населения, люди разного возраста, разных профессий и рангов. В итоге из разных по содержанию, но единых по тематике историй получилась целостная картина прожитых нацией ста лет – века парадоксов и взросления, века, приведшего нас к сто первой весне.
Благодарим автора за предоставленную возможность публикации книги.
Мшеци Шушо
Асмик МАРГАРЯН,
педагог, 25 лет
Мой рассказ – это не миф и не легенда, а реальная история моих предков, родителей моей бабушки Цовинар. Нет, не бабушки, а моей второй мамы! Именно она познакомила нас лицом к лицу с культурой великого армянского народа. Это тот человек, благодаря которому родилась моя любимая мама. И кому, как не ей, я должна сказать спасибо за ту заботу, за то терпение и силы, которые день за днем, наравне с моими родителями, она вкладывала в нас, своих внуков. Бабушка Цовинар стала той тропинкой, по которой мы смогли попасть в прошлое и узнать свои корни, узнать о тех трагических событиях, произошедших с нашим народом в 1915 году. Именно то страшное и несправедливое время и соединило моих предков – прадеда и прабабушку. А произошло это так.
В далеком 1888 году в легендарном городе Муш – неподалеку от тех краев родился создатель армянского алфавита Месроп Маштоц – выросла моя прабабушка Шушанна, или, как ее потом стали звать, Мшеци Шушо. А до этого, в 1881 году, в другой исторической области Западной Армении под названием Сасун родился мой прадед Галуст. Он был не единственным ребенком в семье – их было три брата и сестра. Вскоре его сестру выдали замуж в город Муш. Через некоторое время Галуст решил навестить сестру и поехал к ней в гости. В это время начались волнения среди населения, и он решил повременить с отъездом и устроился работать батраком в один из богатых армянских домов, к родителям Шушо. Увидев ее, мой прадед влюбился, однако он был беден и малограмотен и сам это хорошо понимал. Естественно, он получил отказ от родителей девушки – вскоре ее выдали замуж в соседнюю деревню за богатого молодого человека.
Была ранняя весна 1915 года. Галуст оставил работу и решил вернуться в Сасун. Но один турок, с которым он подружился, уговорил его остановиться у него, предупреждая, что в Сасуне скоро начнутся ужасные погромы. Галуст поверил другу, но не мог оставить родных в беде. Он направился в Сасун, но не успел в город – турецкие и курдские погромщики уже взялись за свою чёрную работу. Сасун оказался в окружении врагов. Свободолюбивые сасунцы защищались как могли, но силы были неравны. Галуст присоединился к армянским бойцам фидаи из Талворика, благодаря которым было разорвано кольцо осады, и незначительная часть оборонявшихся вышла из окружения. Сломив сопротивление защитников Сасуна, турецкие погромщики уничтожили большую часть армянского населения – сорок пять тысяч из шестидесяти. Горю Галуста не было предела, ибо из всех родных спасся лишь один его племянник – сын его брата Согомона: ни сам брат, ни его жена, ни их трое детей выбраться уже не смогли. Галуст с племянником ушел в Муш и укрылся на время в доме турецкого друга. Но и тут начались погромы армянского населения окрестных сёл. Погибла и вся семья сестры Галуста. Понимая, что Галусту и его племяннику грозит смерть, хозяин дома решил вывести его с ребенком из окружения.
Как рассказывает моя бабушка Цовинар, среди турецкого населения было много тех, кто самоотверженно помогал армянам. Благодаря помощи турецкого друга Галуст пробрался в армянский отряд гайдуков (фидаи). Только горстка фидаи осталась в живых после ожесточённых боёв в близлежащих селах. И среди них – примкнувшие в поисках спасения от погромщиков женщины и дети. Гайдуки решили отойти к границе, чтобы увести народ в Восточную Армению. Галусту с племянником удалось добраться до Батуми.
Во время резни в Муше погиб муж Шушо, и она вместе с другими беженцами с младенцем на руках покинула родные края и тоже направилась в Восточную Армению. Шла ночью, пряталась днем, питалась растениями и кореньями – так прабабушка с ребенком дошла до границы. На пути она видела огромное количество обезображенных издевательствами мертвых тел: женщины, старики, дети. Всё происходящее вокруг казалось ей страшным сном, хотелось проснуться, но не было сил. Беженцы почти дошли до границы, когда внезапно со скалы в них стали стрелять. Раненная в правое плечо, обессиленная Шушо упала на землю, прижимая к груди дочь и закрывая ее своим телом.
Через некоторое время ее нашли солдаты русской армии, которые шли на помощь армянскому населению Муша. Шушо с дочерью отвезли в лазарет и вынули из плеча пулю. Она долго не приходила в себя, а врачи боролись за жизнь ее дочери: от недоедания и обезвоживания в свои полгода та весила чуть более четырех килограммов. Но мать и дочь удалось спасти. Когда она пришла в себя, один из русских солдат спросил: «Ты турчанка или армянка?» Но она не умела говорить на русском языке, хотя и понимала, о чем ее спрашивают. Она пальцами показала крест и даже нарисовала его на ладони, показывая тем самым, что она христианка, а значит – армянка. Ее отвезли в город Батуми. Там она с дочерью на руках стала просить милостыню, не зная, что и Галуст находится в этом городе вместе с племянником и работает грузчиком в порту. И вот однажды, проходя по улице, он увидел ту самую девушку, в которую до безумия был влюблен. Прадед узнал ее, подошел к ней и удивлённо спросил:
– Шушо, ты ли это?
На что она плача ответила:
– Галуст ес ем… болорин которецин[1].
Она рассказала о своей дочери, раненой руке, рассказывала обо всем подряд и не могла остановиться. Но все же когда она замолчала, Галуст не захотел упустить своё счастье второй раз и отважился спросить её напрямик:
– Шушо, ты выйдешь за меня замуж? Я приму твою дочь, а ты воспитаешь моего племянника.
Шушо согласилась. Через некоторое время Галуст и Шушо перебрались с двумя детьми в город Краснодар. Там стали жить в небольшой хижине и работать на рынке. В Краснодаре и родились их общие дети: старшая дочь Арусяк – в 1922 году, сын Падвакан – в 1924-м, сын Вачакан – в 1926-м и самая младшая дочь, моя бабушка Цовинар, – в 1928 году. Бабушка Цовинар говорила, что до конца своей жизни её мама пронесла острое чувство обиды и непонимания. Как и за что можно было предать целый народ смерти? Что за чудовища убивали невинных младенцев, стариков, женщин? Убиенные и не похороненные, не обретшие царства мёртвых до последних минут её жизни жили в ней. Она кричала и плакала во сне, а просыпаясь, долго не могла прийти в себя. Черный призрак мучительного отчаяния кружил над ее головой до конца отведенных ей дней… Рассказывая о своей маме Шушо, моя бабушка всегда плачет. Трагедия Шушо живет в ней, и это естественно, от этого никуда не деться, как не деться от того, что трагедия нашего народа живёт в нашей исторической памяти. Армяне Земли – это одно целое. Нас объединяет прошлое народа, которое мы обязаны знать и передавать из поколения в поколение. Я верю, что когда-нибудь высшим Божьим судом будут наказаны все те, кто был виновником слез и смертей.
Наш Бог! Ты ведаешь, что было,
Ты видел слезы матерей.
Земля в отчаянье застыла
От зверства диких палачей.
За что такое испытанье?
Страдает до сих пор народ!
Но Веру не сломить страданьем –
Наш дух растет из года в год.
И грянет день, я знаю точно,
Ответит каждый за свое…
Язык и Вера – непорочны!
Убийц порочно лишь клеймо.
___________
[1] Галуст, это я… всех убили (арм.).