МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
«Наша среда online» — Ветер перемен конца восьмидесятых годов прошлого столетия всколыхнул советское общество. Дух гласности и демократии стал импульсом для открытого и откровенного обсуждения насущных проблем. Одной из них была проблема армянонаселенного Нагорного Карабаха, волюнтаристским решением включённого в состав Азербайджанской ССР. 13 февраля 1988 года в столице Нагорно-Карабахской автономной области г. Степанакерте был организован массовый митинг с требованием о воссоединении НКАО с Арменией. 20 февраля в Степанакерте на внеочередной сессии Совета народных депутатов Нагорно-Карабахской автономной области было принято решение «О ходатайстве перед Верховными Советами Азербайджанской ССР и Армянской ССР о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР». В этот же день в Ереване прошёл первый митинг в поддержку ходатайства. Реакцией Азербайджана на волеизъявление народа стали армянские погромы.
Активный участник событий тех лет, член комитета «Карабах» Ашот Манучарян в эксклюзивном интервью «Нашей среде online» поделился своими воспоминаниями о духе тех времён:
«Началась эпоха перемен. Хотя существует китайское проклятие: «Жить тебе в эпоху перемен», но, тем не менее, эпоха перемен — весьма ответственная эпоха. И эта эпоха перемен оказалась самой важной эпохой перемен во всей истории человечества. Поскольку менялось базовое состояние человека, когда для человека решалась проблема: он кто? что за существо? Он животное, у которого есть человеческие качества для удовлетворения потребностей или чисто человеческое, и он готов перейти в то состояние, когда человеческий инструментарий: знания, умение творить и так далее, поставлены на службу именно человеческой миссии. Начало такого понимания мы наблюдали в те годы. Но тогда мы этого не осознавали. Но мы хотели преобразовать общество, устранить разрыв между тем, о чем говорила интеллигенция и тем, что существовало в реальной жизни. Потом это стали называть чуть ли не «цветной революцией». Нет, это было совершенно другое, как будто кто-то решил, предположим, песни Высоцкого переложить на жизнь. Вот это все пришло в движение.
И Армения, в какой-то степени стала лидером. И дело не в митингах. В Армении случилось то, что в священных писаниях называется чудом. Чудо какого рода? Когда люди собрались, они вмиг получили то, о чем мечтали столетиями, чего хотели все советские люди, а Армения получила это как подарок — сразу. Что за подарок? Состояние людей было фантастическим. И каждый в себе это чувствовал и вокруг себя. Абсолютная гармония. Любовь всех ко всем. Необычайные творческие силы. Любая самая фантастическая задача должна подлежать сотворению, если это необходимо. И эту атмосферу воспринимали все: и в Армении и за её пределами. Кто был сопряжен с этим, здесь оказывался, рассказывал, показывал — становился патриотом всего этого. Патриотом в высоком смысле. Потому что это было чисто человеческим, а не национальным. Хотя национальное проявилось в том, что нация долгое время накапливала все это и затем выплеснула. Поэтому была поддержка безусловная. Это были уже родные люди. Достаточно сказать, что первый съезд демократических сил Советского Союза состоялся в Армении, во дворе дома одного из художников. Сидя на траве, обменивались мнениями. В небе баражировали вертолёты, наверно, чтобы понять, что к чему. Вот такие были романтические времена.
Была группа интеллигенции, человек 500, были лидеры, которые периодически сменялись, пока не подошли к тому комитету «Карабах», который существует.
На одном из митингов летом 1988 года я сказал, что Карабахское движение начинало КГБ СССР. В каком смысле? Естественно, само карабахское движение начиналось задолго до этого без участия КГБ. Но поскольку начались изменения в стране, то КГБ СССР восприняло это как угрозу существованию СССР. Но оказалось гораздо хуже. Сначала писались различные докладные записки в вышестоящие органы, в Политбюро. Но это не возымело никакого воздействия, и процесс продолжался, и тогда они решили спровоцировать межнациональные столкновения. Началось всё с Ферганы, зачем перешло всё на Кавказ и, возможно планировалось распространить дальше. Достаточно посмотреть передвижения генерала Макашова, где он был, когда он был, зачем он был и так далее. И мне стало понятно, что сценарий был расписан и начал осуществляться. Идея заключалась в следующем: создать условия для столкновений азербайджанцев с армянами, сделать так, чтобы они были кровавыми и в результате заставить руководство страны ввести чрезвычайное положение, свернуть все эти вещи. Т.е. оценка, с которой я выступил, была такой.
И я сказал, что если в Азербайджане это удалось — Сумгаит и так далее, то в Армении произошло невообразимое. Вместо того, чтобы вышли на улицы сотни, а может быть и тысячи человек, которые собрались бы в группы и стали осуществлять насилие в отношении азербайджанцев, вышли сотни тысяч, а потом и миллионы людей, и интеллигенция взяла процесс под своё управление. И основной посыл был такой, что никогда мы не были погромщиками и не будем, даже в ответ на Сумгаит. Мирные азербайджанцы ни в чём не виноваты. Речь идёт о погромщиках. По их поводу обратились к центральным властям, но когда увидели, что ничего не происходит, создали собственные отряды самообороны и пытаться защититься. Армения упорно не хотела убивать, не хотела громить. И таким образом мы спасли народ.
Очень интересная деталь. Когда Горбачёв произнёс совершенно невозможную с точки зрения нравственности фразу, что надо быстро решать Карабахский вопрос и при этом не забывать про азербайджанский фактор, один из лидеров на площади сказал, что завтра придёте с металлическими прутьями, и мы создадим «армянский фактор». Вечером того же дня его пригласили на квартиру, где собиралась интеллигенция, и один из старейшин дал ему публичную пощёчину и сказал: «Кто тебе разрешил из моего народа делать погромщиков?»
Движение постоянно обрастало проблемами. Сначала как реакция на карабахские события, поддержать людей, потом стали подниматься социальные вопросы, политические вопросы другого плана, темы нравственного развития общества. Это был образец для управления делами.
Два очень важных базовых момента. Первый. Оказалось, что можно аккумулировать потенциал народа в разных направлениях жизни: образование, экономика, культура. И такое управление, когда политбюро это народ, который естественным образом из себя выдвинул людей, которые понимают в этих делах. Это формирование власти, а не выборы, который есть искусственный процесс, а это происходило формирование естественным образом, складывались какие-то группы, и авторитет мог получить, если ты был реально авторитетным. И в целом эти группы, которые возникали в разных направлениях, они были адекватны. И самое главное они не являлись ограниченными. Например, группу из 20 самых авторитетных окружали ещё человек 200, которые проводили расширенные собрания в разных регионах. То есть возникала некая такая структура, некая такая сеть. Я считаю это управление органическим, и оно есть единственная панацея для сохранения суверенитета народа. Особенно в сегодняшнем мире. В сегодняшнем мире, если вы концентрируете где бы то ни было честнейших людей, завтра они становятся марионетками.
Второй момент это то, что движение не было частичным, партийным. Партийным именно в смысле частичности. Весь народ встал и стал управлять своими делами. Ему было всё равно, кто управляет, главное, чтобы он управлял честно. Кстати, в Армении в 24 часа коррупция занулилась, преступность занулилась. Представляете, месяцами ни одного преступления в городе? Вор отказывается воровать! Что с ними происходит? Представьте, какая атмосфера? Насколько она императивна? И я этот момент хочу подчеркнуть как вторую часть такого управления.
Оказывается, когда народ с помыслами о высоком собирается, вот этот сбор крайне важен. Многим кажется, что сборы опасны. Действительно, они могут использоваться извне для деструкции. Но если народ выходит не на частичную вещь, как, допустим в арабских революциях: свергнем этих, сядем на их место. Вот это убивает. А когда народу все равно кто правит, главное, чтобы они выполняли свои функции, это совершенно другое. И во второй половине 1988 года вмиг все правители стали лучшими менеджерами своего дела. Каждый из них старался, из кожи вон лез, чтобы обустроить всё как надо. Он приглашал вот этих людей с площади, советовался с ними. То есть эти люди превращались в идеальных правителей. Даже неудобно было думать, что кто-то из них раньше был взяточником. Да, были и такие, кто продолжал, но тогда в отношении него начиналась обструкция. Это был страшный позор, если имя такого человека произносилось на площади. У нашего народа ведь была традиция как у греков — остракизм, в Армении была более мягкая форма, называлась — отвернуть лицо. Народ просто отворачивался от такого человека. Нечто аналогичное произошло и в те времена. Если народ отворачивался от такого человека, то он просто не мог оставаться на своей должности.
Сейчас нет ни одного подобного движения, все движения частичны, все направлены либо на решение локального вопроса, либо на смену локального лица, локального решения. И вот эта всеобщность, просто поиск гармоничной жизни, вот это желание когда отсутствует, уже все остальное превращается в относительную ерунду. Это уже страсти человеческие. Пусть даже если это направлено на праведное дело, но поскольку присутствует частичность, в целом жизнь не будет меняться, всё становится частичным».