ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Роза молвила: «Ох, мой сегодняшний вид
О безумстве, по сути, моем говорит.
Почему выхожу я в крови из бутона?
Путь к свободе сквозь тернии часто лежит!»
Омар Хайям
«Наша Среда online» — Ваза пробудилась от глубокого сна, как только открыли коробку, в которую она была помещена и в которой она достаточно долго пролежала. Светлый лучик заиграл на её глазурованной поверхности, словно пытаясь привести её в чувство.
Сразу, после того, как ваза была тщательно обработана, обожжена и глазурована, мастер по керамике линией судьбы предопределил обручить её с розой. «И она обогреет розу горячей кровью сердца своего, — предрекал художник, — и роза станет краснее кораллов, колышущихся на дне глубоких океанов. Если же в неё посадить другой цветок, то он погибнет, ибо сердце вазы навечно будет пленено одной только алой розой». Затем вазу осторожно обернули тонкой, прозрачной бумагой и поместили в большую изящную коробку.
Первое, что увидела ваза после того, как его извлекли из коробки, — это множество людей, сидящих за длинным, великолепно сервированным столом, стоящим посреди большой комнаты. Стол был щедро уставлен разнообразными яствами и высокопробной выпивкой. Вина и шампанское лились рекой, огнями играл хрусталь, а под потолком, весело сверкая, покачивалась огромная шикарная светящаяся люстра. Чёрная и красная икра завораживала взгляды.
Внимание всех было обращено на вазу.
— Великолепная ваза! – осторожно ворочая в руках и осматривая её со всех сторон, заметил хозяин дома.
— О, да, она прекрасна! – подхватили гости.
— Просто очаровательна!
Громко вторили гости хозяину, каждый стараясь преподнести эту мысль как свою собственную.
Ваза была польщена тем, что так сильно пришлась по душе обществу, где её единогласно признали.
— Я думаю, — с восторгом заявила хозяйка, присовокупляя свою долю к общему мнению, — что столь прекрасной вазе больше всего бы подошли георгины. Георгины – её голос обрёл более мелодичную тональность, — это цветы, символизирующие древнюю Японию…
— Дорогая, ты что-то путаешь, — оборвал её рассуждения любящий супруг – Исстари, символом Японии являлись хризантемы. Их лепестки ассоциировались с мечом, и возникал образ воинственного Ямото…
Но видно дух противоречия взыграл в душе обожаемой супруги, и она резко прервала мужа, оседлавшего было, своего любимого коня и собиравшегося в течение вечера пуститься вскачь по всей Японии, рассказывая о любви к природе, присущей каждому японцу, о лепестках сакуры в цвету, о стрекоте цикад, об абрисах цапли на лунном диске и в завершении продекламировать несколько танка из Басё, или рассказать о короткой жизни гениального поэта Исикава Такубоку.
— Нет, — запричитала супруга, — только георгины. Конечно, — слегка успокоившись добавила она, — я могла бы посадить розы.
— Розы, конечно розы, непременно розы — взмолилась ваза, но на это никто из присутствующих не обратил внимания.
— Однако, как известно, за розами нужен особый уход, а на это ни у меня, ни у других, не хватает времени. – закончила супруга.
— Я буду ухаживать за розами, я буду их любить и лелеять…- зашептала трепетно ваза, но её никто не слышал.
— И потому я решила, пусть будут георгины! – решительно заявила жена.
— Да, конечно, за розами нужен тщательный уход, но меньше всего ухода требуют кактусы. Из всех виденных мной цветков, у кактуса цветок самый красивый. Цветок кактуса обладает самой выразительной красотой, в нём есть какая-то дикая, чарующая, первозданная красота. А ещё под такие цветы можно спокойно сыпать пепел от сигарет. – глубокомысленно произнёс хозяин дома, но тут же был атакован дражайшей супругой.
— Дорогой, тебе решительно хочется из всего сделать пепельницу.
Гости тоже решили принять участие в возникшем споре. Каждый из них предлагал посадить какой-нибудь цветок. Стали даже перечисляться самые редкие, невиданные виды цветков. Уверяли, что тот или другой цветок способен внести в дом счастье, мир и благополучие. Со стороны могло показаться, что взрослые дяденьки и тётеньки играют в какую-то презабавную викторину. В итоге набрался такой огромный перечень цветков, что можно было, описав их свойства, создать огромную энциклопедию по ботанике.
Однако, среди гостей никто не назвал розу, ибо она была отвергнута хозяйкой дома с самого начала, тем самым наложив табу даже на одну только мысль о розе.
— «Розу! Посадите розу! Одну только розу!» – умоляла ваза.
Ещё задолго до того, как ваза была изготовлена, и могла сравниться по своему совершенству с тончайшими кружевами или вышитым на шёлке панно, напоминавшим размашистые картины, исполненные тушью, ещё до того, как была произведена её обточка и совершена проверка каплей воды, сбегающей по внутренней стенке ровной тёмной полосой, — доказательство того, что обточка сделана безупречно, — белая, как нефрит, тонкая, как бумага, звонкая, как цимбалы, — ещё в самом начале, когда только-только зародилась мысль у художника, мастера керамики, сделать вазу, сердце вазы предназначалось розе, алой, подобной утренней заре, обагрённой горячей кровью. Ваза загрустила. Никто, ни одна живая душа, не оказалась способна услышать её мольбу об алой розе.
«Люди ничего никогда не видят, ибо полностью поглощены собой» – печально размышляла ваза.
«Цветы любят, когда на них смотрят» — вспомнила она мудрое изречение.
Для вазы посадка цветка представляла собой процесс пробуждения взаимного влечения влюблённых сердец. Только таким образом она бы сумела воплотить своё величайшее чувство истинной любви.
«Не одной только водой живо растение», — подумала она. Мысль о том, что люди не собираются посадить в неё розу не давала ей покоя и отторгала все её другие чувства и переживания.
Она понимала, что, посадив в неё другой цветок, люди обрекут бедное растение на гибель, ибо она никогда не сможет полюбить его.
«Есть только один выход, только один, — думала ваза, оставшись одна в тёмной комнате. Она решила ринуться вниз с высоты комода и разбиться вдребезги, таким образом предотвратив смерть ни в чем не повинного цветка. Ваза стала медленно продвигаться к краю комода, к зияющей пропасти. Вдруг за окном ударил гром, распахнулись окна, и в комнату, кружа в вихре, стал валить снег крупными хлопьями. Снег покрыл белым покрывалом все, что находилось в комнате: кресла, кровать, диван, стол. Затем густой туман стал наполнять комнату так, что ничего кругом не было видно. Когда же туман рассеялся, а снежные хлопья стали превращаться в белых голубей, которые стаями вылетали в распахнутое окно, с неба на вазу упал луч яркого солнечного света. Два миниатюрных создания с огромными стрекозьими крыльями запорхали в лучах света над вазой, однако, при пристальном наблюдении, можно было обнаружить, что это не стрекозы, а маленькие ангелочки, в великолепных блестящих одеждах, один в зелёном каласарисе из шёлковых тканей, тесно облегающем его нежное тельце, другой – в красном с вышивками камзоле, в тонком жилете и фиолетовых рейтузах, и оба в удивительно миниатюрных сапожках на тонких субтильных ножках.
Они кружились, словно в танце над ожившей вазой, нашёптывая ей: «Явись-явись цветок желанный, цветок надежды и любви». Прямо на глазах в процессе этого акта вдруг появилась удивительной яркости святящаяся алая роза, она, словно, очнулась от многовекового сна, распахнула лепестки и вздохнула.
Наутро всё, что произошло ночью, казалось сном. Только взглянув в окно можно было увидеть, как платаны и конские каштаны осыпались за ночь, а двор сиял, словно выстланный золотом. Крыши домов оказались покрытыми инеем. В слабых лучах рассвета сверкнула красивая красная машина, и подъехав к зданию дома, затормозила. Оглушительными сигналами машина стала оповещать о своём приезде, бесцеремонно нарушая прекрасную тишину. Супруги в ночных одеяниях вбежали в комнату и вдруг, увидев распустившийся на комоде цветок, остолбенели. На комоде, в вазе, нежно распустив лепестки покоилась алая роза удивительной красоты, пылая пламенным цветом и источая аромат, тонкими лепестками своими лаская ставшую ещё более прекрасную цветочную вазу.
— Rosa damanscеna, — произнёс супруг, доставая свои очки из футляра, словно пытаясь убедиться, что это не мираж.
Очарованная ароматом цветка, на розу опустилась большая белая бабочка с чёрными пятнами на кружевных крылышках.