ДНИ В ИСТОРИИ

Из истории армянской дипломатии

Восточные походы Гнея Помпея (66-62 гг. до н. э.) детально представлены в многочисленных исследованиях [1]. Итогом последних явилась новая система римского господства на Востоке, которая предопределила основные принципы восточной политики Рима на ближайшие столетия. Сопоставляя эллинистические и римские традиции, Помпей разработал ту разновидность Pax Romana, которой в дальнейшем Октавиан Август придал всеобъемлющий смысл и содержание.

В системе Помпея значительная роль предоставляется Великой Армении. Как известно, благодаря военным и дипломатическим начинаниям Тиграна II Арташесида (95-55 гг.), она объединила под своей властью обширные регионы и превратилась в сильную переднеазиатскую державу. Кроме исконно армянских земель держава Тиграна II включала территории, которые находились под армянской гегемонией или родственным правлением, и простиралась от Кавказских гор до границ Египта, от Средиземноморья до Каспийского моря. Религиозно-харизматические границы державы были намного шире, доходя на Востоке до Центральной Азии (Амударья, вплоть до грани Индии) а на юге — до Персидского залива[2].

Логическим итогом всего этого стал титул Тиграна II «царь царей». Еще парфянские цари, продолжая ахеменидские традиции, именно этим титулом легализовали себя как верховных правителей Востока. Потерпев поражение в армяно-парфянской войне (89-85 гг.), парфянский царь Фраат III вынужден был не только уступить Тиграну Северную Месопотамию, Антроиатену и несколько других областей, но также отказаться от титула «царь царей». Конечно, титул этот обозначал широкий охват власти самодержавца: «царь, под властью которого находятся множество других царей». Но более существенным являлось его внутреннее содержание. Как показывают исследования, титул был создан по семитскому языковому клише и означал «царственнейший». Он подчеркивал сакральное происхождение царской власти. И ее носитель воспринимался воплощением космического Закона, связанного с Божественным началом [3].

Как нам кажется, данное обстоятельство во многом определило политику Помпея по отношению к Великой Армении и, в частности, повлияло на содержание армяно-римского договора, подписанного в 66 г. до н. э. на подступах столицы Арташат. Как уже отметили, на Востоке Помпей начал создавать новую систему римского господства, которая предполагала объединить и организовать приобретенные территории, перейдя от захвата к рациональному управлению. Военный диктат был отнюдь не единственным и не главным способом решения данной задачи. Широко использовались также политические, правовые, экономические, административные, религиозно-идеологические, культурные рычаги. Очевидно, что в отличие от своего предшественника Л. Лукулла, который всячески пытался игнорировать законность державы Тиграна (Plut., Lucul. XXI. 6; XXII. 2), Помпей намеревался представить Рим как ее полноправый наследник на Востоке. Наследник по праву военной победы.

В этом плане Арташатский договор имеет исключительное значение в восточной политике Рима. Ему предстояло de jure обосновывать право римлян на те территории, которые прежде находились иод контролем Тиграна II. Другими словами, стояла задача узаконить переход от pax Armenica к pax Romana. Как увидим далее, несмотря на недвусмысленность сведений античных авторов (Аппиан, Плутарх, Дион Кассий), npоблема представляется исследователями лишь в описательном плане. Юридическая, идеологическая, обрядово-ритуальная сторона договора в основном игнорируются.

Приступая к рассмотрению этих вопросов, мы считаем, что нет необходимости описывать события, предшествующие подписанию договора: они хорошо известны и описаны во многих исследованиях. Наша цель — очертить и интерпретировать модус взаимоотношений Великой Армении с Римом, зафиксированный в Арташатском договоре. Задача эта, однако, усложняется тем фактом, что в отчете римскому Сенату и Народному собрнию, а также во время своего триумфа Помпей существенно «отредактировал» суть договора. И это отразилось в наших первоисточниках. Тем не менее восстановление исторической истины вполне возможно. Из вышеназванных первоисточников мы решили отдавать предпочтение Диону Кассию, ибо его текст отличается детальностью и последовательностью изложения фактов и «дипломатического ритуала». Известно, что при изложении своего труда он использовал сведения Тита Ливия (к сожалению, не дошедшие до нас), составленные на основе архивных документов Сената.

Подписание армяно-римского договора состоялось в построенном недалеко от Арташата римском лагере [4]. И этот выбор, как показывают исследования, был не случаен. Центром дипломатического ритуала стала площадь римского лагеря (praetorium), где располагалась палатка военачальника и его администрация. Здесь же проводились сходки войска, на которых военачальник «совещался» с солдатами. Добавим к сказанному, что в римском сознании лагерь уподоблялся самому Риму, а солдатская сходка — Народному собранию [5].

Сам акт подписания договора проходил на площади римского лагеря, который был аналогичен римскому Форуму. В присутствии войска, олицетворяющего римский народ (populous Romanus), состоялась кульминация церемонии прибытия армянского царя в римский лагерь (adventius). Тигран приклонился Помпею, сидевшему на курульном кресле, и подал ему свою диадему один из знаков его царского достоинства (Insigna l egis).

Следует отметить, что Арташесиды носили двойную корону тиару (tiavra o|rqa), которая символизировала связь царя с Народным собранием, и диадему (diavdema), которая означала признание царя как суверенного субъекта международных отношений [6].

Помпей снова привязал диадему к голове царя и посадил его на кресло, поставленное рядом [Dio Cass., XXXVI, 52,3]. Далее стороны перешли к словесному озвучанию данного ритуала. Согласно Диону Кассию. Помпей заявил: «Тигран не только не теряет Армянское царство, но приобретает также дружбу римлян [Dio Cass., XXXVI, 52, 4]. Это означало, что Помпей признает Тнграна II царем Великой Армении и провозглашает его другом римского народа. Так завершился первый этап подписания договора. В ознаменование его смыслового содержания римское войско приветствовало Тнграна II как царя [Plut., Pomp., XXXIII, 5], тем самым подтверждая слова своего военачальника.

На следующий день состоялся второй этап подписания договора и уточнение его отдельных статей, уже без участия войска-народа. Армянский царь, в частности, обязывался возвращаться к границам 95 г. до н. э. Другими словами, он отказывался от Северной Месопотамии, Сирии, Финикии, южной Киликии [Dio Cass., XXXVI, 52,5]. В этом ряду упоминается и Цоgк. Он восстанавливал свой суверенитет под властью Тиграна Младшего, который должен был унаследовать трон Великой Армении после отца [Арр.. Mithr.. 105].

Непосредственно после этого Помпей перешел к вопросу о контрибуции. Первоисточники, кроме Плутарха, предпочитают умалчивать об аргументах военачальника. Плутарх лишь неопределенно намекает, что Помпей потребовал «для компенсации несправедливости заплатить Риму 6000 талантов [Plut.,. Pomp., XXXIII, 4ъ. О какой несправедливости идет речь: неужели о той. что после противозаконного вторжения Лукулла в Армению Тигран стал сотрудничать с Митридатом Евпатором, нашедшим у него убежище? А может, Помпей имел в виду предполагаемую связь армянского царя с киликийскими пиратами [Strabo, XIV, 5, 2] или его давние претензии к Каппадокии? Иными словами, полководец желал показать, что Тигран II тем не менее имеет определенную вину перед Римом. Несомненно, у армянского царя были свои контаргументы. В частности, наверно, он напомнил римскому полководцу, что у Лукулла не было ни законных полномочий, ни законного повода для вторжения в Армнению, так как Тигран II не совершал никаких действий против римлян, и даже римское международное право (lus gentium) квалифицирует такую войну как несправедливую (bellum ínlustum), что согласно тому же международному праву ради собственной безопасности каждый волен в выборе средств. В результате стороны пришли к взаимному согласию, что Великая Армения не платит контрибуцию. Ее выплачивает теперь уже ставший самостоятельным Цопк [Dio Cass., XXXVI. 3-4]. Тигран же как друг римского народа совершает лишь благотворительный акт (beneflclum) по отношению к римскому войску, обещая каждому солдату пол мины серебра, центуриону десять мин, военному трибуну один талант [Plut., Pomp., XXXIII, 5; App.. Mlthr., 104-105: Strabo. XI, 14,10].

Арташатский договор ознаменовал серьезные изменения во взаимоотношениях Великой Армении и Рима. К их обсуждению мы вернемся позже. Сейчас же еще раз отметим, что для Помпея он обосновывал легитимность претензий Рима на территории, прежде контролируемые Тиграном II. После договора последовали реальные действия Помпея, направленные на усмирение Иберии и Албании. — «Кавказские походы» (66-65 гг. до н.э.). Параллельно с этим его легаты действовали в Месопотамии и Сирии (65-64 гг. до н. э., куда прибыл и сам Помпей в 64 г. Все это преследовало цель de facto укрепиться на территориях, которые уже принадлежали римлянам de jure, согласно Арташатскому договору.

Однако у нас есть основания предполагать, что римскому Сенату и народу Пом пей собирался представить несколько другую трактовку договора. В оправдание данного предположения хотим обратить внимание на следующее сообщение Лиона Кассия, которое, как нам кажется, не было достойно оценено исследователями. Согласно последнему, зиму 65 г. до н. э. Помпей провел в военном лагере, устроенном в провинции Екехеац. Здесь же он составил свой отчет римскому Сенату и народу, в котором: ввел Тиграна в ряд друзей и союзников» [Dio Cass., XXXVI, 53,6].

Хотим сделать по этому поводу некоторые смысловые уточнения. Понятия «друг» и «союзник» в системе римского права не имели идентичное содержание. Они представляли разные уровни понятия societas (союз, сообщество). Именно на основе этих различий и строились внутрисоциальные и внешнеполитические отношения римлян к себе подобным и чужим.

Согласно римлянам, каждое сообщество людей (societas) организовывалось для определенных целей [7]’. Полученные от их реализации материальные и моральные ценности (или убыток) поровну распределялись между членами сообщества в соответствии с их вкладом. Если societas было построено на принципах дружбы (societas arnica), то его члены пользовались большей свободой. Они имели право в любой момент (по своему усмотрению) выйти из сообщества, предварительно известив остальных членов. В этом случае они не получали свою долю выгоды, но обязаны были делить убытки. Первая и основная обязанность друга (amicus) предписывала им не действовать во вред сообщества и против его отдельных членов. Другая ситуация прослеживалась в случае с союзником ( socius). Его свобода была ограничена. Он был обязан участвовать в осуществлении всех целей сообщества, получая свою долю как выгоды, так и убытка. При этом был исключен его уход от сообщества или отказ от участия в его том или ином начинании. Это рассматривалось как предательство.

Поддерживание подобного рода взаимоотношений с другими народами и государствами считалось исключительной прерогативой Рима. По отношению к тому или иному этническому сообществу он предполагал статус друга (amicus populi Romani) [8] или союзника римского народа (socius populi Romani) [9]. И повторим еще раз, основной обязанностью «друзей» было не поддерживать противников Рима. В противовес этому союзники были обязаны строго согласовывать свою внешнюю политику с Римом, а в случае необходимости предоставлять ему и войско.

Сами римляне относились к этой системе весьма условно. Вступив на новую территорию, они предпочитали утверждать дружественные (амикальные) отношения с более влиятельными государствами и народами. Конечно, такой статус они рассматривали как временный. Утвердившись в данном регионе, они резко меняли свою политику и, как правило, снижали статус прежних друзей до уровня союзников. При этом начинали «путать» понятия друг и союзник, введя в оборот, по сути, новое понятие друг и союзник римской народа (amicus et soclus populi Romanl). Это давало возможность требовать от них все, что Риму было необходимо в данной исторической ситуации. В конечном счете этот процесс часто приводил к провинциализации данной территории. Она оказывалась под прямой римской юрисдикцией.

Есть еще одна сторона вопроса, которая не всегда удостаивается должного внимания. На протяжении последних двух-трех столетий, празднуя победы над многочисленными нациями, народами, племенами, средний римлянин с трудом представлял себе равные отношения с «другими»[10]. Из разных уголков империи он ждал известий только о «сокрушительных победах» и «богатых трофеях». И военачальники отправляли в Рим известия, соответствующие этим ожиданиям. В том же духе они организовывали и свои триумфы.

Вероятно, в случае Арташатского договора мы имеем дело именно с такой ситуацией. Уже отметили, что в официальном отчете Помпей весьма неопределенно называл Тиграна II другом и союзником». Этот факт окончательно проявился в контексте организованного им в 61 г. до н. э. в Риме двухдневного триумфа: «На таблицах, которые несли впереди, были обозначены страны и народы, над которыми справлялся триумф: Понт. Армения. Каппадокия, Пафлагония. Мидия. Колхида, иберы, альбаны. Сирия, Киликия, Месопотамия, племена Финикии и Палестины, Иудея, Аравия, а также пираты, окончательно уничтоженные на суше и на море» [Plut., Pomp.. XIV. 2; cf. App.. Mlthr., 115-117: Dio Cass., XXXVII. 21. Pliny. Nat. Hist.. XXVI. 98]. Иными словами, Великая Армения была представлена в числе других покоренных стран и полностью игнорировалась разница их статусов. Это еще больше акцентировалось представленным в триумфальной процессии «строем пленных»: наряду с главарем пиратов вели как пленников сына армянского царя с женой и дочерью, Зосиму — одну из жен царя Тиграна, царя иудеев Аристобула. сестру Митридата. пятерых eго жен и скифских жен, заложников, взятых у альбанов, иберов и царя Коммагены [Pint., Pomp., XLV, 4].

Подведем итоги. В наших первоисточниках налицо два подхода к Арташатскому договору. В них вырисовываются противоположные подходы к статусу и роли Великой Армении в системе pax Romana. Первый из них был представлен во время церемонии подписания договора: армяне были признаны как нация (populus), а Великая Армения — свободное сообщество (civitas libera), с которой Рим устанавливает амикальные отношения. Второй подход был представлен широкому кругу римского общества. Он предполагал союзнические отношения между Римом и Великой Арменией. Однако это «разночтение» не привело к новым осложнениям. Стороны решили не спешить, надеясь в дальнейшем «редактировать» ситуацию исходя из своих интересов. Противоречия проявились спустя более чем через десятилетие, во время Восточного похода Красса (54-53 гг. до н.э.). когда в Великой Армении правил Артавазд II [11]. Римляне потребовали от него обязанности союзника, в то время как он видел себя в роли только «друга римской нации». Но это уже тема другого исследования.

Лилит Минасян
доцент кафедры Всемирной истории ЕГУ

_______________
1. Seager. Pompey. A Political Biography, Oxford, 1979, pp. 44-56; J. Leach, Pompey the Great. London, 78, pp. 78-102; A. L. Greonhalgh Pompey. The Roman Alexander. London, 1980, pp. 122-168; Magie. Roman Rule in Asia Minor, v. 1, Princeton, 1950, pp. 351-379; A. N. Sherwin-White, Roman reign Policy in the East (168 В. C. to A. 0.1). London, 1984, pp. 186-226; The Cambridge Ancient itory, v. 9. J. A. Crook. A. Llntott, E. Rawson (eds), Cambridge Unlv. Press. 2009, pp. 248-273.
2. О становлении державы Тиграна II, а также о принципах его устройства и идеологического основания см.: Г. Астурян, Политические отношения между Арменией и Римом (на арм. яз.), неция, 1912, с. 33-34; Я. Манандяи, Тигран Второй и Рим, Ереван, 1943, с. 49-52; А. Степанян, иоморфозы истории в Великой Армении, т.1, Эпоха Арташесидов (на арм. яз.), Ереван, 2012, 73-94; Р. Манасерян, Тигран Великий: Борьба Армении против Рима и Парфии (на арм. яз.), вван, 1987, с. 64—115; Он же, Процесс образования державы Тиграна II, ВДИ, 2 (1982), с. 122-139; мдународныв отношения на Переднем Востоке в 80-70-х гг. до н. э.. ВДИ, 2 (1992), с. 152-160.
3. J. Grifiths. Basileuvs basilevwn: Remarks on the History of a Title. Classical Phllogy. 48 (1953), pp. 146-149: J. Wlsehofer. From Achaemenid Imperial Order to Sasanian Diplomacy: War. Peace * Reconciliation in Pre-lslamlc Iran, in in War and Peace In Ancient World. K. Raatlaub (eds ), p 125.
4. В первоисточниках есть некоторые намеки о предварительных переговорах Они, в частности, свидетельствуют о том, что перед тем как отправиться в римский лагерь Тигран II впустил в Арташат римскии отряд, что возможно лишь в случае наличия предварительного соглашения (Dio. XXXVI. 52. 1-2: App.. Mlthr. 104; Plut. Pomp.. XXXIII].
5. Согласно римским представлениям между армейским лагерем и Римом существует аналогия, другими словами, лагерь — миниатюра Рима, или, как указывает Тит Ливий, второя родина (patria altera) (Livy. XLIV, 39: cf. Polyb., VI, 31.10; 26.10; 41,10-12].
6. А. Степанян. К теоретическому обоснованию царской власти в эллинистической Армении // Третий всесоюзный симпозиум по проблемам эллинистической культуры на Востоке (Тезисы докладов). Ереван. 1988. с. 180-183
7. Н. Schulten; Societas. In Pauly-Wissova Realencyclopàdie der classischen altertumswissenschatt. IIIA1, München. 1927. S. 772-781; Бартошок M. Римское право: Понятия Термины. Определения. М.. 1988. с. 297.
8. Neumann H. Amicus Populi Romani, RE. 12. S, 1832-1834: H. Scullard. Amicltia, The Oxford Classical Dictionary. 1992. 52; Badlan E. Foreign Cllentelae (264-40 B.C.). Oxford. 1958. pp. 12.33-42 A. N. Sherwm-White. The Roman Citizenship. Oxford. 1939. pp. 149-163; Gruen E. The Hellenistic World and the Coming of Rome, v 1 Univ. of California Press. 1984, pp. 54-74.13-24,46-53.
9. Sherwin-Whlte A. N. Socii. The Oxford Classical Dictionary, p. 997; Isdem, Foedus. The Oxford Classical Dictionary, p. 442; Neumann H. Foedus. RE, V12. S. 2818-2827.
10. В процессе создания империи любое отношение с другими государствами, независимо от его статуса, рассматривалось как неравное отношение «патрона и клиента». См.: Badian Е. Op. cit . pp. 114: Isdem. Client kings. The Oxford Classical Dictionary, p 253: Lmtott A Imperium Romanum’. Politics and Administration. New York. 1993. pp. 32-36.
11. Степанян А. К государственной политике царя Артавазда II // Историко-филогический журнал АН Арм ССР. 2 (1989), с. 47-49.

Источник: Наири. Альманах: Сборник материалов об Армении и армянской диаспоре. Вып. 6. — Н.Новгород: ДЕКОМ, 2013, с. 119-124