ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Памяти тёти –
педагога Кайсеник Григорян
Она спала пять месяцев… Потом раскрылись её первый и второй глаз¸ затем – третий¸четвертый и пятый… Когда раскрывался сорок седьмой¸ чётко обрисовался родной пейзаж Белой горы – украшенной белыми утёсами¸ местами еще чуть-чуть заснеженной¸ с обширными садами на противоположной стороне¸ которые тянулись от гор далеко к равнине.
“Как хорошо¸ что меня не пересадили”¸ — подумало миндальное дерево. Оно знало¸ что осенью и весной люди пересаживают уснувшие саженцы¸ дарят друг другу или продают¸ и эта мысль приводила её в ужас: кто знает¸ кому она досталась бы¸ как обращались бы новые хозяева с её тонкими¸ хрупкими веточками¸ нежно-ароматными цветами и юными плодами.
Миндальное дерево уже чувствовало спиной тень того дома¸ которому оно принадлежало¸ и ждало праздника. Праздником была встреча цветущего деревца с двенадцатилетней дочкой хозяина дома. Деревцо хорошо помнило¸ что когда оно было всего лишь ростком не более двух пядей¸ его подарили дочери хозяина на день рождения. И малышка с первых же дней окружила его большой заботой – каждый день поливала его из своего маленького ведёрка¸ выдёргивала своими маленькими ручонками пробившиеся у ствола дикие вьюнки. А оно улыбалось ей своими только что раскрывшимися чудесными зелеными листочками.
Спустя три года миндальное дерево дало первый урожай – семь тоненьких выпуклых миндалинок.
“Папа¸ да у неё же вкус шамама¸ — сказала девчушка¸ попробовав первую миндалинку. – Давай назовем наше дерево Шамам”. “Давай”¸- ответил отец¸ и маленькое дерево с этого дня получило имя.
В этом году Шамам решила подарить более сотни миндалинок своей маленькой хозяйке¸ потому и так обильно цвело. “Как обрадуется¸ как удивится моя хозяюшка¸ увидев мои так щедро раскрывшиеся цветы. Знаю¸ сперва она подойдет¸ прильнет ко мне¸ вдохнет аромат цветов¸ потом нежно сорвет один лишь цветок¸ прикрепит к светлым волосам¸ и её голубые глазки от счастья будут улыбаться и улыбаться. А я¸ о-о-о¸ какой же счастливой я почувствую себя…”
Когда лучи солнца осветили ветви Шамам со стороны дома¸ раскрылись новые глаза¸ и она увидела двухэтажный дом и сад. Было еще раннее утро¸ и по соседнему овражку пастух уже гнал стадо на выгон. Его голос показался незнакомым и очень грубым.”Наверное¸ это кто-то другой¸ или же привели нового пастуха из соседнего села…”¸ — подумала Шамам.
Немного погодя из ущелья вышла незнакомая женщина – в непривычном одеянии¸ в пёстром бахромчатом крикливом платке. Она по-хозяйски поднялась на балкон¸ потом незнакомым¸ визгливым голосом громко заговорила с тремя мальчиками¸ торопя их¸ вероятно¸ отправляя в школу.
Мальчики бегом спустились со ступенек и остановились у сада. Младший¸ указывая рукой в сторону Шамам¸ на том же непонятном языке что-то сказал другим. Старшие¸ будто этого и ждали¸ словно сговорившись¸ набросились на миндальное дерево¸ каждый отломил несколько веток¸ а самый старший¸грубо обняв маленький ствол¸ крутанулся несколько раз вокруг дерева¸ а потом они все вместе побежали в сторону ущелья.
Шамам почувствовала острую боль – и на своих ветках¸ и у основания ствола¸ но ещё больше — в глубине души. Раненое дерево в течение дня увидело и других людей – они говорили на том же чужом языке¸ и все были чужими. Никто не прильнул к нему¸ не вдохнул сводящий с ума аромат его цветов. Шамам долго думала и поняла¸ что над селением¸ где она жила¸ пронеслась беда¸ и пока она была в осеннем сне¸ местные жители вынуждены были покинуть свои родные места¸ и что их место сейчас занимают… их враги. И сейчас… сейчас она расцвела для этих врагов¸ и¸ увы¸ для них должна вырастить из своих чудесных цветов плоды – более сотни изящно-выгнутых миндалинок со вкусом дыни-шамам…
До вечера Шамам не могла избавиться от мучительных мыслей и переживаний. А к вечеру¸ когда знакомые и родные образы начали туманиться¸ тускнеть¸ впервые в жизни стала бояться темноты…
… На следующий день визгливая хозяйка спустилась вместе с соседкой в сад и¸ остолбенев от удивления¸ закричала на своём языке: “Вай¸ что случилось с этим миндалём? Куда девались его цветы?..”
Действительно¸ ночью цветы Шамам один за другим опали¸ рассыпались вокруг неё – возле бугра с виноградником¸ а она сама стояла бездыханной среди своих разбитых грёз и замерзших на ветру цветов¸ словно выжженных суховеем…
Октябрь 2001 г.
Ахавнадзор
Перевод с армянского – Анаит Хармандарян