ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Молодая королева вела себя погано. Вообще-то молодой она была по статусу, но на вид вполне годилась в матери собственному супругу. За год замужества ее величество неопрятно растолстела на монарших харчах и даже с трудом, охая и по-стариковски кряхтя, вставала с мужниного трона, не имея, впрочем, никакого права на нем находиться.
Ее визгливый голос эхом отражался по всему королевскому дворцу, наводя ужас и омерзение на остальных обитателей. Эта женщина была удивительно нетактична, сварлива и производила впечатление не первой леди, а наглой деревенской бабы, волею случая попавшей в высший свет. Что, впрочем, так и было.
Королева наводнила дворец своей многочисленной, весьма прожорливой и горластой родней, последовательно назначая их поодиночке и пачками на ключевые посты. Но, надо отдать ей должное, обращалась с ними также хамски.
Ела она неэстетично, принципиально не пользуясь столовыми приборами, кроме индивидуальной большой ложки, которую в конце трапезы сладострастно облизывала и строго запрещала мыть. Салфеткой ей служил собственный передник, который терял больше половины веса после каждой стирки (по большим праздникам!). То, как она чавкала и сытно рыгала, просто неприлично описывать. Слава Богу, питаться она имела обыкновение на кухне, не мешая королю неспешно предаваться аристократичным обеденным ритуалам.
В приступах черного демократизма первая леди вдруг начинала собственноручно выполнять работы по дворцовому хозяйству, громогласно требуя у супруга тащить за собой ведро с коричневой водой, когда она, выставив взявший на себя львиную долю годового привеса зад, весьма профессионально принималась драить полы резиденции. Придворные хватались за голову, а их сердца обливались голубой кровью, когда они видели, как монарх, неуклюже делая вид, что прогуливается в задумчивости, ненароком ногой пододвигает ведро вслед за уползающей женой.
Своим поведением она сорвала подписание нескольких важных межгосударственных договоров. Одно ее присутствие в зале заседаний вносило солидный элемент авантюризма и фантасмагории в речи дипломатов и самого короля. Когда же она в самый ответственный момент переговоров принималась остервенело подметать зал, иностранные послы, забыв ответные дары, в панике уносили ноги и неврученные верительные грамоты.
Она брызгала слюной при разговоре.
Она не мылась неделями!
Она смела поднять руку на своего короля!!
Она сморкалась воздушным способом!!!
Я не имел права делать ее королевой…
Молодой король нервно затушил очередную сигарету в хрустальном башмачке, в который теперь не влезла бы не то что нога, а даже палец супруги, и застрелился.