ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша Среда online» — Кто о чём, а я опять о книгах. Вернее, о той, кто всё время забывает сдать их в библиотеку!
— Катерина! Ходь сюда! Что за Джомолунгма на стуле образовалась? (Это я своей племяннице.)
Нескладная девчушка с пригоршней веснушек на смешливом личике, облачённая в белый венгерский фартук с вышитым рецептом знаменитого гуляша и здоровенным ножом, выглянула из кухни.
— Дядь Саш, ты чего бушуешь? Не видишь, я занята. И даже очень. Готовлю нам с тобой кулинарный шедевр.
— Подумаешь, гуляш, — буркнул я, сменяя гнев на милость. — Ты когда всё это в Пушкинку оттарабанишь? Читатели, небось, извелись вконец, этих книг ожидая.
— Ой, насмешил. Пусто там. Никогошеньки нет. Только такие, как я, и захаживают. И то, потому, что наша училка Грымза заставляет. Вот мой парень, Вовка, придёт, мы с ним и отнесём. Не тащить же мне одной этакие тяжести. Там внутри библиотеки так красиво. Наверное, раньше, до революции был чей-то барский особняк. Балы закатывали. Кареты подъезжали. Барышни в роскошных платьях, с веерами. — Катерина мечтательно закрыла глаза.
— Должен тебя огорчить. Никаких балов в здании нынешней Пушкинской библиотеки не проводилось. Хотя история его строительства имеет очень даже романтическое начало. И появился сей архитектурный шедевр, украшение главной улицы нашего города, благодаря прихоти красивой девушки.
Катерина исчезла на кухне. Но спустя минуту уже сидела рядом. Заглянула мне в глаза.
— Гуляш я на медленный огонь поставила. Он, когда хорошенько потомится, ещё вкуснее станет. А меня, пожалуйста, не томи. Рассказывай. Ведь знаешь прекрасно, как я люблю эти истории про лямур, toujour и всё такое.
Девушка прижалась ко мне и затихла.
— Понимаешь, племяшка, это совсем нерадостная история, а очень даже печальная. Я ни одной фотографии главных её участников отыскать, увы, не смог.
— И чё, в Интернете ничегошеньки?
Я пожал плечами и продолжил:
— Жил в нашем Екатеринодаре в начале двадцатого века очень удачливый купец первой гильдии. Борис Власович Черачев. Держал два больших магазина, торговал мануфактурой оптом и врозь. Годовой оборот его предприятий составлял по тем временам более чем внушительную сумму-четыреста тысяч полновесных российских рублей.
Слыл Борис Власович одним из виднейших меценатов города. Являлся членом общества по борьбе с нищенством. Выделял немалые средства на содержание театра и его труппы. С началом Первой мировой войны перечислял деньги на нужды армии. Но и о делах плотских не забывал. Как говорится, седина в бороду: в общем, взял, да и влюбился в одну красавицу родом с Армении. Множество семей оттуда перебрались в Екатеринодар, спасаясь от турок.
— Слушай, — обратился он к девушке. — Как видишь, я человек немолодой, занятой. Весь в делах и заботах. В Париж намедни собираюсь. В общем, так, выходи за меня замуж! И подарок свадебный для себя сама выбери. — Черачев протянул ей толстенный каталог изделий лучших французских ювелирных домов.
— И что выбрала? Ожерелье или колье? — бесцеремонно перебила Екатерина.
— А почему ты не спрашиваешь, согласилась ли она принять руку и сердце?
— Ну, дадь Саш. Зачем говорить об очевидном. Ладно, давай дальше, не томи. А фотки свадебного подарка сохранились?
— Фото подарка, конечно, есть. И во всех ракурсах. Да ты его видела и не раз.
Катерина округлила глаза, но промолчала, опасаясь в очередной раз меня перебивать.
— Построй лучше на эти деньги училище для деток!
Меценат кивнул в знак согласия и не мешкая выделил семьдесят тысяч рублей на возведение нового здания. Роскошный двухэтажный особняк возвели за два года и освятили по всем правилам христианской церкви 13 ноября 1916 года.
В знак признательности и благодарности армянское общество присвоило училищу имя Бориса Власовича Черачева. Сделали о том надпись на фронтоне. Обучались здесь в основном дети армянской национальности. Но в актовом зале устраивались народные чтения, показывали любительские спектакли. В общем, в Екатеринодаре появился ещё один культурный центр. Случалось, в нём проводили заседания и члены городской думы.
***
Меж тем, в воздухе уже вовсю пахло революцией. Бастовали заводы и фабрики. Жизнь становилась тревожной.
— Мне придётся сокращать приказчиков. Торговля падает. — Черачев расхаживал по кабинету, теребя себя за подбородок. — Оставлю только сто рублёвых. Проверенных.
— Каких? — переспросила супруга.
— Понимаешь, дорогая. У меня есть такой принцип. Когда мне требовался новый приказчик в магазин, я устраивал ему экзамен на честность. Утром до открытия торговли клал на пол сто рублёвую ассигнацию. Если испытуемый мне её возвращал со словами. «Вчерась посетитель обронил», то я давал ему ещё столько же и оставлял работать. А ежели нет, то увольнял безо всякой жалости.
— Дорогой, ты бы с извозчиками как-то поменьше общался. Ведь разорят, окаянные. Где это видано! У кого сдохнет лошадь, к тебе бежит: «Борис Власович, дорогой, поспособствуй, Христа ради…». И ты ведь никому не отказываешь. А сейчас, сам же видишь, что в городе творится.
— Бери деток и уезжай. Я останусь. Не могу я иначе. Без извозчиков и приказчиков. Без моей труппы, без театра. Таково моё слово.
— Но Борис Власович! Дорогой! — попыталась возразить супруга, но хозяин кабинета сказал, как отрезал:
— Почему я должен уезжать? Я кому-то сделал что-то плохое? И мне некого и нечего бояться!
***
Новая власть, раскулачив мецената подчистую, арестовывала его два раза. И оба раза его спасали от тюрьмы или расстрела извозчики. Дружно приезжали к месту заключения перекрывали своими бричками всю улицу и кричали: «Освободите нашего Бориса Власовича! Он ни в чём не провинился перед новой властью!».
— Дядь Саш, неужели большевики не нашли такому человеку хоть какую работу?
— Увы, нет. Бывший купец первой гильдии жил в нищете. Регулярно ходил просить милостыню на ступеньки драмтеатра, труппу которого когда-то содержал. Клал на пол фуражку и просил подаяние. Ему кидали мелочь. В основном, его бывшие служащие, ну и извозчики, конечно. Они и похоронили старого человека в 1922 году. Проводив скорбной колонной в последний путь.
Я протянул Екатерине красивую цветную открытку, на которой запечатлено помпезное здание бывшего училища, а ныне центральная городская библиотека имени А. С. Пушкина. Но Катюша на неё даже не взглянула, она уже щебетала по телефону.
— Вовка, в общем, ты обязан! Короче, переверни весь интернет, но разыщи мне фотографию екатеринодарского купца первой гильдии Бориса Власовича Черачева. Отыщешь — с меня, так и быть, поцелуй. И ещё пулей ко мне. Надо срочно книги в библиотеку отнести. В какую, в какую? Да в ту самую, имени Черачева, тьфу ты, имени Пушкина, конечно.
Об авторе.
Петренко Александр Викторович (псевдоним – Александр Ралот), краснодарский прозаик, публицист и краевед.
Автор двадцати электронных книг, и пятнадцати бумажных. Публиковался в периодических изданиях: «Смена», « Берега», «Южная ночь», «Вторник», «Земляки», «Огни Кубани», «Лиterra», «Новая литература», «Метаморфозы»,»Созвучие»,(Беларусь), «Зарубежные задворки», «Эдита»(Германия), «Новый континент», «Интеллигент»(США), «День литературы», Русско-Новозеландском Вестнике «Наша Гавань», «Планета писателей», альманах «Чайка», « Westi US» (США), «Что есть истина?» (Великобритания), «9 Муз»(Греция),«Образ», «Лира», «Таврия», «Русский переплёт», «Камертон», «Приокские зори», «Таврия литературная»,«Огни над Бией», «Кольцо А», «АЛЕКСАНДРЪ», «Южный островъ» (Австралия), «Фабрика литературы», «Работница», «Русское поле», ,«Фабрика литературы», «Причал», «Классный журнал» и др. Член Союза писателей России.
Победитель конкурсов «Золотое перо Руси-2018,2019», «На пути к гармонии», «Мирная война» ( Белорусь»), «Плавская осень», «Венок Победы», лауреат Международных конкурсов: » Кавдория», «Белая акация», «Ты цвети, моя милая Родина»»Ключи от счастья»,»Герои великой Победы», «Патриот России-2020», «Волошинский сентябрь», Конкурса имени Сергеева-Ценского, «Славянская лира», «Русский стиль» (Болгария, Франция), памяти Али Герасимович. Международный литературный конкурс имени Де Ришелье-2019 «Алмазный Дюк», «Серебряный голубь России 2019». Лауреат литературной премии имени Олега Бишарева. Награждён медалями: Золотой Есенинской, им. И. Бунина, им. М.Ю. Лермонтова, Андрея Белого, А.Т. Твардовского, «За труды в просвещении, культуре, искусстве и литературе».