• Пт. Мар 29th, 2024

Александр Кулебякин. Ванские стихи

Июл 18, 2023

ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ

“Наша Среда online” – Александр Парфентьевич Кулебякин (1870-1923) – генерал-лейтенант русской армии, терский казак, поэт, поэт-переводчик армянской, грузинской, персидской поэзии, общественный деятель начала ХХ века, участник военных действий на Кавказском фронте первой мировой войны, в Западной Армении.

Ванские стихи Александра Кулебякина “написаны под непосредственным впечатлением виденных мест и слышанных рассказов”. Поэт наблюдал трагедию армян. “…Я был в Ване с ноября 1915 по март 1916 года. Невыразимо тяжелое настроение навевает мне этот дотла разоренный, насыщенный смертью край, но природа его скрашивает даже ужас запустения и гибели. Красота синего озера Вана в серебряной рамке запорошенных снегом гор, прозрачность вод, ясность неба, чистота воздуха и богатство солнечных красок очаровывают душу каждого наблюдателя. Везде отпечаток величия и древности. И развалины, развалины без конца…”

Его переживания, вылились в цикл, состоящий из 21 стихотворения. Это стихи о городе Ване, его жителях, природе, архитектуре, озере Ван, героической борьбе и страданиях этого народа. “Нужно много времени и труда, – пишет А. Кулебякин, – чтобы восстановить мирную жизнь в этом сожженом крае, но история отметит пережитую кровавую эпоху величественными чертами.

Предлагаем стихи цикла с переводами на армянский язык Микаела Аджяна.

На Ванском озере

Взгляни на озеро, когда за облаками
Ныряет солнышко, то прячась, то светя,
И волны пенятся, вскипая гребешками,
И ветер гонит их, вздымая и катя.
Оттенки синие, зеленые отливы
И змейки золота, и вспышки огоньков,
И глуби призрачной, живые переливы,
И отражения бегущих облаков.
Пучины ропщущей глухоеборматанье,
И шуму берега, где падает прибой,
И звуков смешанных пространстве нарастанье,
Все слуху кажется какою-то борьбой.
Послушай озеро, когда под ураганом
В глубокой тьме оно бунтует и шумит.
Как хор, поддержанный невидимым органом,
Оно аккордом таинственно гремит.
Валы на гравии размеренно грохочут,
Как будто бурею волнует ближний лес
И злые демоны загадочно хохочут
В зловещей музыке встревоженных небес.
Удары, хлопанье, стенания глухие
И вздохи струнные, как арфы перебор.-
Как будто с бездною незримая стихия
Ведет внушительный и грозный разговор.
Взгляни на озеро, когда в нем опрокинут
Лазурно блещущий бездонный небосвод,
И берег в воздухе как будто-бы придвинут
Над гладью светлою синеющихся вод.
Стальные полосы поверхности зеркальной
И мгла подводная с зеленой глубиной,
Цветные камешки под влагою хрустальной,
И вздохи берега, прилитого волной,
И горы желтые за водною пустыней
В блестящем озере до пят повторены.
И солнце жаркое в молчаньи тверди синей
С землей беседует словами тишины.

Վանա լճում

Նայիր լճին, երբ ամպերի ետեւ՝ խորքում երկնքի,
Մերթ պահ մտնելով, մերթ ճաճանչվելով արեւն է լողում,
Եվ կոհակները փրփրալի հեւքով փոխվում են եռքի ,
Ու քամին նրանց փքուն սահանքով ափերն է մղում։
Մերթ լազուր ու մերթ կանաչին տվող վետվետուն գույներ,
Եվ գալարումներ ալյաց ոսկեփայլ, եւ ցոլք լույսերի,
Եվ ցնորալի խորքեր ու փոփոխ կերպավորումներ,
Եվ արտացոլանք աճապարանոք փախչող ամպերի։
Խուլ քրթմնջոցներ խռովքով տնքող խորխորատների,
Ճողփյուն ափերին, ուր ալիքներն են ամեհի բախվում,
Անլուռ ժխորը հար ուժգնացող խառը ձայների,
Եվ ունկերիդ մեջ այդ ամենն ինչ-որ պայքար է թվում։
Ականջ դիր լճին, երբ նա սաստկացող մրրիկի ներքո
Խռովք է ապրում, ահեղ աղմկում ակնակուր մթում։
Հանց երգչախումբ է, ում ուղեկցում է երգեհոնն անգո,
Եվ ինչ-որ երգ է անիմանալի ակորդով թնդում։
Համաչափ հանգով դղիրդ հանելով խճերի վրա,
Ալիքներն ասես հողմ են ներարկում մոտ անտառակին,
Ու քրքջում են առեղծվածորեն չար դեւերն ահա՝
Միախառնվելով տագնապած երկնի գուժկան նվագին։
Ալյաց բախյուններ ու ծով ճողփյուններ, հեծկլտանքներ խուլ,
Հառաչանքներ, որ ասես տավիղի զարկից են հորդում,
Անտեսանելի տարերքը համառ՝ կարծես թե անդուլ
Զրույց է անում լճի խորքի հետ՝ ահեղ ու ազդու։
Նայիր դու լճին, երբ որ նրա մեջ գլխիվար շրջված
Անհուն ու լազուր երկնակամարն է շողանքով անթարթ,
Եվ թվում է, թե ափը դարձել է օդում մոտեցված
Կապույտին տվող ջրի լուսավոր մակերեսին հարթ։
Ողորկ երեսին շերտ առ շերտ փայլող պողպատե շողքեր
Եվ ստորջրյա անթափանց խավար՝ կանաչուն խորքով,
Բյուրեղյա ջրից երփներանգ հագած քարի կտորներ
Եվ հառաչանքներ, որ ափ են հանվում ալյաց հորձանքով,
Եվ դեղին լեռներ՝ հեռու ջրային ամա տարածքից,
Որ կրկնվում են շողուն հայելում լճի հարթության,
Եվ տաք արեւը անբարբառ երկնի իր լուրթ բարձունքից
Զրույց է անում մոլորակի հետ լեզվով լռության։

Հուլիս, 1915թ.

Старый Ван

Причудливый город за метлами ив
Под Ванской скалой приютился, —
Как будто бы сверху под желтый обрыв
Он грудой развалин скатился.

Турецких мечетей пестрят купола,
Как свечки торчат минареты,
Там двор без ворот, там остатки угла,
Там вынутых окон просветы.

И трупы собак, черепа и тряпье,
И в лавках обломки товара.
Безлюдье и ужас. Пустое жилье.
Следы грабежа и пожара.

Там кости людей на навозе гнилом,
Там кучи разрытого хлама.
Там тесный проулок, открытый пролом
И стены армянского храма.

Кое-что уцелело. Кое-где серебром
Иконы белеют в уборе.
Но Господи! Господи! Что за разгром!
Какое ужасное горе!

Разбитая люстра лежит на полу,
Сквозят паутины волокна,
И свет золотистый роняют во мглу
Большие разбитые окна.

Уродливо боком висят образа,
Валяется в хламе кадило,
И только алтарь боевая гроза
Местами еще пощадила.

Узорами царскими блещут врата,
И целы иконы святые.
Божественных обликов живы цвета,
И ярки кресты золотые.

И кажется смотрят святые со стен
И шепчут с упреком во взоре:

-Вся злоба, все мерзость, могила и тлен,
Безумие, ужас и горе!

Июль, 1915 г.

Հին Վանը

Հրաշք մի քաղաք ՝ ուռենիների ծփանքին դիմհար,
Պատսպարվել է Վանի քարափի հովանու ներքո,
Թվում է՝ վերից ժեռ ու դեղնաթույր զառիթափն ի վար
Գահավիժել է ավերակների հոծ կույտի տեսքով։

Շողում են, փայլում ձիգ գմբեթները թուրք մզկիթների,
Մինարեներն են վեր ու վեր ցցված մոմերի նման,
Մինչ շուրջ բոլորը՝ դռնազուրկ բակեր, կույտեր քարերի,
Լույսի ցոլանքներ պատուհաններից անփեղկ, ծխնահան։

Եվ աջ ու ահյակ՝ շների լեշեր, գանգոսկրեր, քրջեր,
Կրպակների մեջ՝ բյուր կտորտանքներ ջարդված իրերի,
Ամայություն մի, գեհեն սոսկալի։ Տիրազուրկ տներ։
Ամենուր հետքեր ալան-թալանի, հրկիզումների։

Այնտեղ՝ մարդկային ցրիվ ոսկորներ ՝ աղտեղանքի մեջ,
Այնտեղ՝ թափթփուկ, անպետք իրերի խառնշտած կույտեր,
Այնտեղ՝ նրբանցք մի ու պարիսպներին՝ ճեղքեր մեջընդմեջ
Եվ հայոց ավեր, սակայն դեռ կանգուն տաճարի պատեր։

Ինչ որ բան դեռ կա։ Ինչ որ տեղ ահա շողքով արծաթի
Շողարձակում են շրջանակներից սրբոց պատկերներ։
Բայց, Տեր իմ։ Տեր իմ։ Այս ի՛նչ գեհեն է անողորմ ջարդի,
Ի՛նչ վիշտ ահավոր, հոգու, հավատի ինչպիսի՛ ավեր։

Ջարդուփշուր ջահ՝ ցիրուցան փռված ողորկ հատակին,
Թելերի հեղեղ սարդոստայնների հյուսվածքում ցանցկեն,
Եվ ոսկեճաճանչ լույսն են սփռում խավարում մթին
Պատուհանները՝ ջարդված, խոռոչված աչքերով անքեն։

Անձեւ կողի են թեքվել սրբերի պատկերանքները,
Բուրվառն է ընկած հնոտիքի մեջ, կեղտի եւ աղբի ,
Ու լոկ խորանի սեղանն են կարծես արհավիրքները
Տեղ-տեղ խնայել՝ թողնելով մնալ որպես թե որբի։

Արքայավայել նախշով շողում են դարպասները մեծ,
Ու դեռ անվնաս, ողջ են մնացել պատկերքը սրբոց,
Եվ աստվածային սուրբ կերպարանաց գույները՝ անեղծ,
Ու դեռ խաչերն են վառ, շլացուցիչ փայլում ոսկեզոծ։

Եվ ինձ թվում է, թե սրբերն ահա պատերից նայում
Ու շշնջում են՝ հայացքներն անհուն նախատինքով լի.
-Չարիքն այս ամեն, այս ողջ գարշանքը, դիերն այս սփռուն
Խելահեղություն, սոսկանք են ու վիշտ անդարմանելի։

Հուլիս, 1915թ.

Гибель Вана

Отошли войска в июле,
И с началом отступленья
Курды сразу заглянули
В беззащитные селенья.

Поднялась тревога в Ване:

-Ах, зачем ушли отряды? –
И ворвались мусульмане,
Избивая без пощады.

Загорелся город старый
Шли на улицах сраженья,
Дымной тучею пожары
Охватили все строенья.

По ночам была картина:
Тьма над городом пылала.
Золотая паутина
Волны дыма застилала.

Шум пожара гаммой грозной
С треском выстрелов сливался,
И, грустя в лазури звездной,
Месяц дымкой закрывался.

Насмерть резались армяне,
В пламя женщины бросались.
Наконец в сожженном Ване
Лишь развалины остались.

Да обобранные трупы
-Грабежа немые знаки,
Стен обугленных уступы,
Злые кошки, да собаки.

Город старый и унылый
Давит смертною тоскою,
Веет запахом могилы.
Дышит мерзостью людскою.

Только солнце с небосвода
Ту же ласку излучает
И бессмертная природа
Ничего не замечает.

Июль, 1915 г.

Վանի կործանումը

Հուլիսին էր, երբ զորքը ետ քաշվեց,
Ու հենց բանակը թողեց դիրքերը,
Քուրդ հրոսակը իսկույն գրոհեց՝
Խուժելով անօգ, լքյալ գյուղերը։

Տագնապը պատեց մարդկանց սրտերը.

-Ջոկատները, ախ, ինչու՞ հեռացան,
Քաղաք թափվեցին մուսուլմանները,
Անգութ ծեծ ու ջարդ մեկեն սաստկացան։

Ու հին քաղաքը մատնվեց հրի,
Մինչ փողոցներում կռիվն էր թնդում՝
Ամպերի միջից ծխի ու մրի
Անհագ հրդեհն էր տները լափում։

Ու գիշերներին պատկերն էր այսպես.
Մութն էր բոցկլտում քաղաքի գլխին٫
Կրակը՝ ոսկե սարդոստայնի պես,
Շղարշ էր հյուսում ալիքվող ծխին։

Ճարճատուն բոցն էր աղմուկն իր խառնել
Բյուր ճայթյուններին կրակոցների,
Տրտում լուսինն էր, խոր վշտից անել,
Ծխե քող կապել բովում աստղերի։

Հայոց կոտորած, ջարդ է հին Վանում,
Կանանց նետում են կրակների մեջ,
Ի վերջո՝ հրո ճարակ քաղաքում
Սոսկ ավեր շենքերն էին սնամեջ։

Եվ ամենուրեք մերկացված դիեր`
Կողոպուտի բյուր հետքեր համրացած,
Պատերի վրա՝ ծխացած խորշեր,
Ու չար կատուներ, շներ կատաղած։

Վանը հինավուրց ՝ վհատ ու նկուն
Ճնշում է անչափ ծանր տրտմանքով,
Գերեզմանների հոտ է արձակում,
Ու շնչում անարգ մարդոց գարշանքով։

Սոսկ արեգակն է կամարից երկնի
Նույն հին քնքշանքով շողերն իր սփռում,
Եվ հավերժ անմահ բնությունն էլի,
Էհ, կարծես ոչինչ չի էլ նկատում։

Հուլիս, 1915թ.

В РАЗОРЕННОМ ВАНЕ
(Слепая)

В разоренном армянском селенье
Задержался отряд отдохнуть,
Казаки, добровольцы, солдаты
Разбрелись по домам заглянуть.

Перерезали жителей курды,
Все добро перерыли до дна,
Лишь в одной полутемной пристройке
Уцелела старуха одна.

Уцелела старуха слепая
Посреди перебитой семьи,
Не смотря на свое истощенье
И на дряхлые годы свои.

Уж неделю она голодала,
И, не в силах подняться с земли,
Только слухом едва угадала,
Что какие-то люди вошли.

А вошли добровольцы-армяне,
И их оторопь сразу взяла:
Трупный запах душил, нестерпимо, –
Вкруг старухи валялись тела:

С перерезанным горлом мужчина,
Молодая армянка в белье,
Две задушенных девочки, мальчик,
И младенец в кровавом тряпье.

А старуха лежала живая
И, услышав вошедших армян,
Шевельнув головой застонала:

-Ай, Нана!.. Арташес!.. Ай, Оган!..

Добровольцы ее расспросили,
Но слепая твердила одно,
Что ее позабыли родные.
Что ее не кормили давно.

Перед ней истерзали невестку,
Перед ней задавили внучат,

А старухе в потемках казалось.
Что они меж собою кричат.

Перед нею зарезали сына,
А она упрекала его,
Что ушел он зачем-то из дома
И поесть ей не дал ничего.

Простирая беспомощно руки,
Как ребенок, стонала она
И по несколько раз повторяла
Перебитых родных имена.

Добровольцы смущенные вышли, –
Их незрячий преследовал взгляд,
А селенье уже опустело:
Уходил отдохнувший отряд.

И один армянин воротился,
Зарядивший патроном ружье.
На полу шевелилась старуха,
Он печально взглянул на нее.

На полу шевелилась старуха,
Трупный запах чуть с ног не валил…
Армянин помолился, заплакал…
И не глядя ее пристрелил.

Կույր կինը

Հայկական գյուղում՝ մի քանդ ու ավեր
Դադար էր առնում ջոկատը նորից,
Կազակ ու զինվոր, հայ կամավորներ
Ցրվեցին՝ նայեն բակերը դրկից ։
Քուրդ հրոսակն էր գյուղն այդ կոտորել,
Խառնշտել ինչքը մինչեւ վերջին թել,
Կից շինության մեջ խուլ, կիսամթին
Ողջ էր մնացել մի կույր, պառավ կին։
Ողջ էր մնացել մեն մի պառավ կին
Ջարդի ենթարկված մեծ ընտանիքից՝
Չնայած հյուծված ու խղճուկ տեսքին
Եվ անկախ իր խոր, զառամ տարիքից։
Մի ամբողջ շաբաթ քաղցած մնացել՝
Նա ի զորու չէր ելնելու գետնից,
Լսողությամբ էր մի կերպ հասկացել,
Որ ինչ-որ մարդիկ մտել են դռնից։
Իսկ մտել էին հայ կամավորներ,
Սոսկումն էր մեկեն համակել նրանց.
Պառավի շուրջը՝ անշունչ մարմիններ,
Մեռելահոտ էր՝ հեղձուցիչ, անանց։
Մի տղամարդ էր՝ կոկորդը կտրած,
Մանկամարդ մի կին՝ ներքնաշորերում,
Տղեկ մի, երկու աղջնակ՝ խեղդված
Ու մի նորածին՝ արնոտ քրջերում։
Ծեր կինը ողջ էր՝ պառկած վիճակում,
Ուշքը՝ ներս մտած հայերի վրա,
Տարուբերում էր գլուխը, տնքում.
Արտաշե՜ս, ու՞ր ես… Ա՜յ Օհա՜ն… Նանա՛…
Հարցուփորձում են կամավորները,
Կույր կինը սակայն միշտ նույնն էր կրկնում.
-Ախ, լքել են իմ հարազատները,
Ախ, քանի օր է՝ ինձ չեն կերակրում…
Իր մոտ են հարսին տանջել, անարգել,
Իր մոտ՝ թոռներին խեղդամահ արել,
Մինչդեռ թվում էր ծեր կնոջն անգետ,
Թե իրար մեջ են ճիչ-աղմուկ հանել։
Ծեր կնոջ մոտ են մորթել իր որդուն,
Մինչ կշտամբում էր, կռվում նրա հետ
Թե ինչու՞ ելել ու չի դարձել տուն,
Ինչու՞ ուտելիք չի բերել իր հետ։
Մանկան պես անզոր թեւերն էր մեկնում,
Եվ տնքոցը՝ չոր, դալուկ շրթերին,
Անուն առ անուն կրկնում էր, կանչում,
Իր սրի քաշված հարազատներին։
Կամավորները շփոթհար ելան,
Իսկ կույր մի հայացք ճամփու էր դնում,
Մինչ դատարկվել էր գյուղը համարյա.
Հանգիստն իր առած՝ ջոկատն էր գնում։
Հայերից մեկը ետ դարձավ կրկին՝
Հրացանի մեջ փամփուշտ դնելով։
Նվաղ շարժվում էր ծեր կինը գետնին։
Նայեց պառավին տխուր հայացքով։
Նվա՝ղ շարժվում էր ծեր կինը գետնին,
Մեռելահոտից տղան օրորվեց…
Աղոթեց ու լաց եղավ դառնագին,
Ու դեմքը մի կողմ՝ գնդակահարեց …

Հուլիս, 1915թ.

ТОРЖЕСТВУЮЩИЙ ВАН

В разрушенном городе гром ликованья,
Веселый, торжественный шум:
Сбылися народной души ликованья:

-Взят Эрзерум!!!

Объявлена радость войскам и народу
И льется в сердца, как волна, –
Победу героев, успех и свободу
Славит она.

Священник на площади речь произносит
Толпа умиленно молчит,

Он Богу хваленье народа возносит
Пенье звучит.

У церкви собрались войска для парада:
Сказать о победе пора
И всех поздравляет начальник отряда

-“Ванцы! Ура!”

Да здравствуют храбрые русские люди
И к родине наша любовь!
Недаром под грохот победных орудий
Пролита кровь. –

Забыты невзгоды, снега и морозы,
Кровавых сражений пора,
И радостно льются счастливые слезы:

-Ванцы! Ура!!

Из стен Эрзерума восходит свобода
Россией спасенных армян,
И день окончания рабства народа
Празднует Ван.

Перед этой картиной геройской отваги
Молчит человеческий ум.
И только колышутся русские флаги:
Взят Эрзерум!!

Ցնծացող Վանը

Ավեր քաղաքում ժխոր է ցնծուն,
Թինդն է տոնական ափեափ լցվել,
Մեծ ավետիսն այդ ողջ Վանն է ցնցում.

-Էրզրու՛մն է վերցվել…

Հայտնել են զորքին, վանեցիներին.
Եվ լուրն է ճողփում սրտերում խնդուն,-
Ու փառք են տալիս հաղթ հերոսներին,
Կեցցեն է թնդում։

Հրապարակում քահանան հուզված
Ամբոխին ոգի, հույս է ներշնչում,
Նա հայոց գովքն է հղում առ Աստված,
Երգն է ղողանջում։

Եկեղեցու մոտ զորքն է հավաքվում,
Զորահանդես է՝ զինյալ, կուռ շարան,
Ջոկատի պետն է շնորհավորում.
-Վանեցի՛ք, հուռա՛։

Կեցցեն ռուս մարդիկ՝ քաջազուն, արի
Եվ հայրենիքի անհուն սերը մեր,
Զուր չէ հաղթական հրանոթների
Որոտի ներքո արյունն այս հեղվել։

Այլեւս անցյալ են աղետ, բուք-բորան
Ժամն է մարտերի՝ ի զե՛ն անվարան,
Եվ երջանկության արցունքն է վարար.
-Վանեցի՜ք, հուռա՛։

Ռուսների կողմից փրկյալ հայության
Ազատությունն է Էրզրումից հառնում,
Եվ Վանն է ահա հայոց ստրկության
Ավարտը տոնում։

Սխրանքի առջեւ այդ հերոսական
Միտքն է մարդկային անմռունչ լռել,
Սոսկ դրոշներն են ծփում ռուսական.
Էրզրու՛մն ենք վերցրել։

БЕН-ДИМАХУ

Из Вана есть широкая дорога:
На север путь ведет к Бегри-кале.
По сторонам остатков всяких много
Пестреет на земле.

Обломки арб, разбитые кадушки,
Котлы, тазы, корзинки, башмаки,
Баранья шерсть, тюфячные подушки
И рваные мешки;

Там старый пост, там брошенная зыбка
Там труп быка, ободья от колес,
Там черепа – безглазая улыбка.
И пряди женских кос.

Лежат тела – уродливые позы,
И тленный дух волнует и гнетет.
Журчат ручьи, – как будто льются слезы,
И в поле хлеб растет.

Пошли холмы. Дорога в гору вьется.
Кругом обрыв и скалы наверху,
И по камням внизу бурливо льется
Река Бен-димаху.

Не хватит слез, бессильны выраженья
И красок нет, чтобы все нарисовать:
Видны следы ужасного сраженья,
Каким уж не бывать.

С дороги здесь в одну сплошную груду
Сгребли мужчин, и женщин, и детей.
В камнях, в воде виднеются повсюду
Остатки их костей.

Здесь часть армян, отставших от отряда
Настигла смерть от вражеской руки,
Здесь их казнила курдская засада
В извилинах реки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тепло и тишь. И думою печальной,
Как бы в ответ свершенному греху,
Шумит трава, и песенкой хрустальной
Журчит Бен-димаху.

ԲԵՆ-ԴԻՄԱԽՈՒ*

Վանից ձգվում է լայնահուն ճամփա,
Տանում է հյուսիս՝ դեպ Բեգրի-կալա**,
Ճամփի եզերքին փռված են խռիվ
Թափթանք անթիվ։

Ջարդոտված սայլեր ու տակառիկներ,
Կաթսա ու տաշտակ, կողով, մաշիկներ,
Ոչխարի բուրդ ու ներքնակի բարձեր,
Պատռոտված պարկեր։

Այնտեղ՝ հնոտիք, օրորոց անտեր,
Այնտեղ լեշ եզան, անվագոտիներ,
Այնտեղ գանգեր են՝ անաչք ժպիտներ,
Կանացի հյուսքեր։

Այնտեղ դիակներ՝ փռված անճոռնի,
Նեխվածքի հոտն է շնչահեղձ անում,
Առվակներն ասես հոսք են արցունքի,
Արտն է մայրանում։

Բլուրներ։ Ճամփան լեռն է մագլցում,
Շուրջը՝ զառիթափ՝ վերեւում ապառ,
Բեն-դիմախուն է ներքեւը հոսում,
Հորդում քարեքար։

Արցունքն է սպառ ու խոսքն է անզոր,
Ու ներկեր չկան՝ նկարն անելու,
Ուր նայես՝ հետքեր մարտի ահավոր՝
Մտքին ոչ հասու։

Ճամփից ժողվել են խառը կույտի մեջ՝
Դիեր այր մարդոց, կանանց ու մանկանց,
Եվ ամենուրեք՝ քար ու ջրի մեջ,
Ոսկորներ մարդկանց։

Այստեղ ջոկատից հայերն հետ ընկել՝
Ու մահն է հասել ձեռքից թշնամու,
Դարանակալած քուրդն է կոտորել
Գետի կեռմանում։
………………………………………
Տաք է, լռություն։ Խոտերը տխուր
Շրշում են, խոկում ոճիրն այդ անլուր,
Ու Բեն-դիմախուն խոխոջ իր հոսքում
Հին վիշտն է երգում։

*Հայոց Վասպուրականի պատմական Առեստ գետը, որ թուրքերը վերանվանել են Բանդիմահու։ Ռուսական տառադարձությամբ՝ Բեն-դիմախու։
** Հայոց Վասպուրականի պատմական Բերկրի գյուղի ավերակ բերդը, որ թուրքերը վերանվանել են Բաղրը-գալա։ Ռուսական տառադարձությամբ՝ Բեգրի-կալա։

Айгестан
(Новый Ван)

Старый Ван разбросан за стеною,
Айгестан рассыпался в садах,
Смертью, злом, разгромом, войною
Дышит вид в обоих городах.

Айгестан приветливый немного,
Есть народ и признаки жилья
И к нему от озера дорога-
Как обух прямого лезвия.

Вдоль шоссе заплывшие канавки,
И дома без окон и дверей,
Мусор, грязи, разрушенные лавки
И ряды забытых пустырей.

Телеграф дорогу оживляет,
И возы соломою ползут,
И народ по улицам гуляет,
И пожитки жители везут.

Вот айсоры в войлоках рогатых
Семенят с мешками ешаки,
Складь. Верблюды. Скопище вожатых
Арбы. Скот. Солдат. Казаки.

Штаб отряда. Кони. Вестовые.
Снова зелень, стены и сады.
Огороды, виды полевые,
Птичий гам, журчание воды.

Кое- где уж строятся армяне.
Детвора играет у канав,
Рядом со смертью в разоренном Ване
Божья жизнь свершает свой устав.

Այգեստան
(Նոր Վանը)

Հին Վանն է՝ փռված պարսպից անդին,
Եվ Այգեստանն է խիտ այգիներում,
Զույգ քաղաքում էլ կռվի ու ջարդի,
Մահվան, աղետի չար շունչն է տիրում։

Այգեստանը քիչ ջերմ է, սրտագին,
Այդտեղ ժողովուրդ ու կյանք կա կարծես,
Լճից դեպի այն ձգվող խճուղին
Սուրսայր ածելու բութ կողմն է ասես։

Ճամփի երկայնքով հոսող առվակներ,
Տները՝ անդուռ եւ անպատուհան,
Անվերջ աղբ ու ցեխ, ավեր կրպակներ
Եվ ամա վայրեր՝ որբ, անտիրական։

Ճամփան աշխույժ է հեռատիպի պես․
Մերթ ծղոտով լի սայլերն են սողում,
Մերթ զբոսնում են բնակիչներն ասես
Կամ տան իրերն են տանում ու բերում։

Ասորիներն արդ՝ յափնջի հագած,
Էշերն են քշում բեռան տակ կքած։
Պահեստ։ Եվ ուղտեր։ Եվ ուղտապաններ։
Սայլեր ու եզներ։ Զինվոր։ Կազակներ։

Ջոկատի շտաբ։ Ձիեր։ Սպասյակներ։
Կրկին կանաչուտ, պատեր, այգիներ։
Մարգեր, քիչ հեռվում սփռված դաշտեր,
Թռչնոց ճռվողյուն, ջրի խոխոջներ։

Տեղ-տեղ հայերը տուն տեղ են դնում։
Խաղում են մանկունք առուների մոտ։
Մահու վիհեզրին՝ ավերված Վանում,
Կամոքն Աստծո կյանքն է վեր հառնում։

АРАКС

Играющий Аракс в разливе красных вод
Течет глубоким коридором.
Вверху уступы скал – граниты всех пород,
И мох ползет по ним узором.
И сводчатой дугой коричневый карниз
Навис, как слой руды железной,
И вереска кусты из трещин смотрят вниз,
И гнезда птиц видны над бездной.
Шумит, шумит река, кричат, зовут орлы
И плавно в воздухе кружатся,
От солнечных лучей на смутном фоне мглы
Косые отсветы ложатся.
Немолчный гул воды, неясный полусвет
И ветры замкнутого вздохи.-
На всем угрюмый тон, оттенок бездны лет,
Печать таинственной эпохи.
Из сумрака времен события встают,
Немые тени оживают,
И кажется порой, что камни вопиют,
А волны кровь переливают.

Արաքսը
Խաղկան Արաքսը վարարման պահին կարմիր ջրերի
Հոսում է իբրեւ միջանցք մի անհուն։
Վերը մարմարե դարավանդներ են գունեղ ժայռերի,
Լանջով մամուռն է մագլցում նախշուն։
Գետի մեջ թեքված ափը դարչնագույն՝ աղեղ մի պրկուն,
Երկաթահանքի շերտ է հիշեցնում,
Ցաքի թփերն են ճեղքերից նայում հոսքին ահարկու,
Թռչնոց բներն են վիհում ցոլանում։
Ալյաց ժխոր է, եւ արծիվներն են կռնչում, կանչում՝
Պտույտներ անում սահուն ճախրանքով,
Միգամած, աղոտ երկնից արեւն է ճիգով ճաճանչում,
Մշուշը ճեղքում շեղաձիգ շողքով։
Անլուռ շաչյունը շառաչող ջրի ու լույսը նսեմ,
Հառաչը քամու՝ մեկուսի, ինքնին, –
Այս ամենի մեջ մռայլ շունչը կա անցյալի դժխեմ,
Դարաշրջանի խորհուրդն անքննին։
Դեպքերը խրթին անցյալից հառնում, ահազանգում են,
Ստվերները համր՝ նորից կյանք առնում,
Մերթ-մերթ թվում է, թե քարերն ահա աղաղակում են,
Իսկ ալիքները արյուն են հեղում։

ՙԱԿՄԷ՚ Ժողովածու,
Թիֆլիս, 1919, էջ 36

Оборона Вана
Апрель 1915 года

Ход весне открыт в апреле:
Зимний снег исчез в долинах,
Всюду зелень, птичьи трели
И цветы на луговинах.

Все в цвету- миндаль, черешни,
Виноград в зеленых лапах,
Полон солнца воздух вешний,
Полон силы нежный запах.

На деревьях, точно иней,-
Все одел убор цветочный.
Ван сверкает ширью синей,
Берега- ковер восточный.

Вся природа миром дышит,
Беспокойны только люди,
Воздух взрывами колышет
Непрерывный гром орудий.

Жизнь поникла в древнем Ване,
Гнев пылает, слезы льются.
Из последних сил армяне
В ожиданьи русских бьются.

Бьются с злой турецкой силой
За родное достоянье,
За поля отчизны милой,
За свое существованье.

Бьются, милости не просят,
Все усилия напрягают.
Хлеб, патроны жены носят,
Дети взрослым помогают.

Всюду в городе пожары
Возникают, догорают.
Под ружейный треск фанфары
Песни бодрые играют.

Много случаев геройства,
Много мужества и пыла.
Но борьба такого свойства,
Что в запасах только сила.

Постепенно мусульмане
Круг осады замыкают,
С каждым днем в упорном Ване
Силы храбрых иссякают.

А на помощь обороне
Уж давно спешат отряды,
Видят дым на небосклоне,
Слышат грохот команды.
․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․
Дом большой стоит над Ваном,
Там устроились аскеры
И стрельбой своей армянам
Надоели свыше меры.

Ночью к ним подходят люди.
Шорох, тьма, воды журчанье.
Вот к земле припали груди:
Окрик. Свист… В ответ молчанье.

Легкий стук… Не отвечают.
Смельчаки идут в ворота.
Турки залпом их встречают.
Слышат: ранили кого то.

Все кидаются как звери.
Крик. Пальба. Удары, Стоны.
Колют, бьют, ломают двери.
Разряжают все патроны.

Турки сбиты. Шум, тревога…
А с зарей, глядят армяне,-
Видят: вся черна дорога:
Отступают басурмане.

Теплой лаской воздух веет,
Синий Ван шумит в прибое.
Все цветет и зеленеет,
Блещет небо голубое.

А вдали за тополями
Приближается колонна:
Над свободными полями
Реют русские знамена.

ՎԱՆԻ ՊԱՇՏՊԱՆՈՒԹՅՈՒՆԸ
1915 թվականի ապրիլ

Ապրիլին է միշտ գարունը ծաղկում,
Հալչել է, չքվել ձյունը ձմեռվա,
Շուրջ բոլոր՝ կանաչ, հավքերն են երգում,
Ծաղկանց զուգսեր են մարգերում ալվան։

Կեռասենին ու նշենին ծաղկել,
Խաղողն էլ կանաչ թաթերն է մեկնել,
Լեցուն է օդը գարնան արեւով,
Լի է զորությամբ բույրը քնքշաթով։

Եղյամ է ասես իջել ծառերին՝
Սփռել ծաղկազարդ շղարշի հանգույն։
Գորգն արեւելյան փռել ափերին՝
Փայլում է Վանա լիճը երկնագույն։

Խաղաղ է շունչը բնության շքեղ,
Մարդիկ են միայն տագնապով լեցուն,
Հրանոթների պայթյուններն ահեղ
Օդն են անդադար թնդյունով ցնցում։

Կյանքը մարել է հինավուրց Վանում,
Հանուր ցասում է՝ հեղված արցունքով,
Եվ, սպասելով ռուսների գալուն,
Հայերն են կռվում վերջին մի ճիգով։

Ելել են ի դեմ չար ուժի թուրքի,
Հանուն հարազատ սեփականության,
Հանուն սիրելի մայր հայրենիքի
Եվ հանուն իրենց գոյատեւության։

Կռիվ են տալիս, գութ չեն աղերսում,
Վերջ չկա նրանց լարված ջանքերին։
Հացն ու փամփուշտը կանայք են հասցնում,
Երեխաներն են օգնում մեծերին։

Հրդեհ ու բոց է ամբողջ քաղաքում,
Որ բռնկվում են՝ վառվում մինչեւ վերջ,
Հրացաններից կրակն է պոռթկում,
Դիրքերում երգն է ղողանջում անվերջ։

Շատ են դեպքերը խոլ հերոսության,
Շատ՝ ավյունալի պահերն արիակամ,
Բայց բնույթն այն է այդ պաշտպանության,
Որ միակ հույսը ուժն է սեփական։

Եվ հետզհետե մուսուլմանները
Շուրջը քաղաքի օղակն են սեղմում,
Ու սպառվում են քաջաց ուժերը
Օրեցօր համառ մարտնչող Վանում։

Մինչ այդ վաղուց են ռուսաց ջոկատներ
Ճեպում օգնության հայ պաշտպաններին,
Տեսանելի է ծուխը երկնաքեր,
Լսվում է թինդը հրամանների։
․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․․
Վանի վերեւը կա մի շատ մեծ տուն,
Ասկյարներն են այդ տանը տիրանում,
Կրակոցներով անվերջ ու անդուլ
Չափից դուրս շատ են հայերին նեղում։

Մոտեցան նրանց գիշերվա մութին։
Խշշոց էր, խավար, ջրերի ճողփյուն։
Ահա կրծքները սեղմել են գետնին։
Բղավոց։ Սուլոց։ Բայց․․․քար լռություն։

Թույլ, թեթեւ բախյուն… Չեն պատասխանում։
Դեպի դարպասն են մղվում քաջերը։
Մեկեն կրակ են թուրքերը բացում։
Ցավից տնքում են վիրավորները։

Իրար են նետվում ինչպես գազաններ։
Ճիչեր։ Համազարկ։ Զարկեր։ Տնքոցներ։
Խոցում են, խփում, դռներն են պոկում,
Մինչ վերջին փամփուշտ՝ եռքով կրակում։

Թուրքը դուրս մղվեց։ Աղմուկ է, խռովք…
Մինչ լույսը բացվեր՝ դեռ աղջամուղջում
Հայերը տեսան. ճամփին՝ խառը զորք,
Մուսուլմաններն են փութով նահանջում։

Զեփյուռն է փչում ջերմին քնքշանքով,
Ալյաց շառաչ է կապուտաչ Վանում։
Գարունն է երկնում գունեղ ծաղկունքով,
Երկինքն է շողում լուրթ հորիզոնում։

Իսկ բարդիների շարանից անդին
Զորասյուներն են ահա մոտենում,
Ազատ դաշտերի վրա հուսադիր
Ռուսաց դրոշն է ծփում, ծածանվում։

Ак-Кепри

Дорога в Ван зигзагом понемногу
Спускает под откос,
И вдруг из скал выходит на дорогу
Оторванный утес.
И рядом с ним, потресканный и темный,
Осколок наклонен,
А там еще другой утес огромный
К обрыву прислонен.
Большой утес похож на нож от плуга,
Другой, как человек.
Стоят они и, молча, друг на друга
Глядят из века в век.
И каждый день они меняют тоны
От солнечной игры,
И сзади них сдвигают тень фронтоны
Утесистой горы.
И каждый день проходят мимо люди:
Идут, как прежде шли.
Кто скажет им об этом древнем чуде,
Рожденном из земли.
И лишь порой один скалу укажет:
-Ай, что там? Посмотри!-
И, посмотрев, другой на это скажет:
-То камень Ак-Кепри.
Своих легенд не ведает, конечно,
Тот камень великан,
Но людям он указывает вечно
Дорогу в древний Ван.

Աք-Քեփրի

Վան տանող ճամփան ոլոր թեքվում է
Դարալանջն ի վար,
Եվ մեկեն ճամփի եզրին ցցվում է
Պոկված քարաժայռ։
Կողքին թեք ընկած ժայռաբեկոր կա՝
Մուգ ու ճաքճքած,
Կա այնտեղ նաեւ մեկ այլ ժայռ հսկա՝՝
Գիրթ քերծին թիկնած։
Մեծ ժայռն արորի խոփ լինի ասես,
Իսկ մյուսը՝ մարդ։
Հավերժ ցցվել են երես առ երես՝
Անխոս ու անթարթ։
Ամեն օր փոխվում, նոր գույն են առնում
Արեւից խաղկան,
Ու նրանց ետեւ ստվերն է փռում
Կատարը լեռան։
Մարդիկ գալիս են ու անցնում անհոգ։
Ո՞վ նրանց կասի
Այդ հնամենի՝ հողից վեր հառնող
Հրաշքի մասին։
Երբեմն մեկը ցույց կտա ժայռը,
Վա՛հ, տես, ի՞նչ է սա ։
Մյուսն էլ կնայի ու կասի վայրը.
-Աք-Քեփրին է դա։
Իր լեգենդները, ինչ խոսք, չգիտե
Ժայռեղեն հսկան,
Բայց մարդկանց ցույց է տալիս հարատեւ
Հին Վանի ճամփան։

Фото: Генерал-майор А. Кулебякин перед «Дверью Мехера» (Ван, 1915). Источник: wikimedia.org

Top