ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша среда online» — В наш беззаботный и веселый 4в класс внезапно пришла беда: умер Яша Гамазов. Вот так, жил себе мальчишка, бегал, прыгал, озорничал, дурака валял, за партой сидел, списывал на уроках… И вдруг его не стало. От перитонита скончался, объяснила Тамара Михайловна, воспаления брюшной полости. Инфекцию занес… А он даже не жаловался на боли в животе. Живчик такой был, вечный непоседа, шустрый и вертлявый… А с операцией запоздали…
Я никак не мог понять, почему такое произошло с одноклассником. Умирают ведь по старости. Когда дедушка умер, все родные и соседи плакали, переживали, но дедушка был стареньким, долго болел, последние полгода вообще не вставал с постели. А тут совсем ребенок. Может, боженька наказал Яшу за все его проделки и далеко не примерное поведение? Такую версию выдвинул Коля-молокан, как его звали в классе. Он была из набожной семьи. Но разве может «боженька» так жестоко наказывать? Ну, наслал бы на Яшу чесотку, чтобы он вечно чесался и перестал хулиганить. Ну, превратил бы его в хромоножку, как нашего школьного сторожа, чтобы Яша не мог играть в футбол. Ну, сделал бы Яшу второгодником, наконец… Но лишать мальчишку жизни…
— На кладбище мы не пойдем, — сказала учительница. – Но вот навестить Яшину семью надо, чтобы поддержать морально.
Семьи как таковой и не было. Яша не имел ни сестер, ни братьев, ни бабушек-дедушек, как все в классе. А главное — отца не имел. О своем отце он никогда никому не рассказывал. Его растила и воспитывала одна мама – рано постаревшая женщина с изможденным лицом, впалыми глазами и скулами.
Она сама открыла нам дверь и тихо запричитала:
— Во-от, ребята, нету больше Яшеньки… Во-от, нету его…
От этих слов мне стало не по себе. Нестерпимая жалость к этой несчастной женщине, которую прежде никогда не видел, овладела мною. Даже слезы навернулись.
Я никогда не был плаксой. Стерпел даже, когда однажды меня, вратаря, взрослый парень мячом сбил с ног во время игры в футбол. А удар в голову был – ой-ой-ой! Нет, ни слезинки не проронил тогда. И до Яши плакал только однажды, дочитав до конца повесть «Дети подземелья», когда умерла четырехлетняя девочка Маруся. Бедная, совсем маленькая, без дома и нормального жилья… и ушла. В тот день я никому из домашних не показывал своих переживаний. Всплакнул в ванной, вытер полотенцем лицо и незаметно отправился спать. Раньше обычного.
Яшину маму было очень жалко.
Дом Яши меня поразил своей бедностью. В нашем классе все жили скромно – ни завмагов, ни партийных работников, ни директоров среди наших родителей не водилось. Но вся скудная обстановка жилища Гамазовых просто ошарашила. Мама Яши, поговаривали, «крутилась сутками», на трех работах работала. Да что толку – уборщицам везде мало платят. Вот и жили они вечно в нужде. Как же Яша себе готовил после школы, что он ел вообще? У Гамазовых была очень бедная обстановка, стоял всего один стол – кухонный. Это на нем Яша делал уроки? Печать обездоленности лежала на двух металлических кроватях, взрослой и детской, стареньких табуретках, шифоньере с занавешанным байковым халатом зеркалом, и видавшем виды телевизоре на колченогой тумбе.
Гроб стоял на двух табуретках. Яшу одели в школьную форму, отглаженную, с повязанным пионерским галстуком. В другой одежде я его никогда не видел, только прежде он ходил вечно помятым. Казалось, Яша решил сыграть «Замри, отомри!» Вот он затаил дыхание, прикинулся умершим, чтобы всех напугать. Но в любой момент вскочит из гроба на ноги и возьмется за привычное дело – беситься…
Никто из одноклассников не плакал. Мы смотрели на Яшу и молчали. И он, с задранным острым подбородком, молчал. Похоже, все происходящее не было чудовищным розыгрышем проказника. Яша совсем умер.
Нас пришло так много, что в маленькой комнатке коммуналки не все поместились. Стояли и в коридоре, и на площадке, перед дверью в квартиру. Соседи, видно, свое уже по Яше отплакали, они нам не мешали, разошлись по своим комнатам. Лишь две женщины оставались сидеть рядом с Яшиной мамой у гроба. В руках они теребили влажные от слез платочки и успокаивали несчастную.
— Слезами горю не поможешь, Амаля. Видно, так Богу было угодно, — говорила одна.
А вторая молча поглаживала руку Яшиной мамы.
Тамара Михайловна сказала слова соболезнования. Нескладно как-то, волнуясь, и замолчала, опустив голову.
— Вчера так хорошо покушал. Я ему гречку отварила, на молоке. Он любил на молоке… Так с аппетитом поел Яшенька!
— Да, Амаля, ты хорошо за ним следила, — успокаивала соседка.
— Все-все поел, тановом запил. Добавку, правда, не захотел. А ночью его «скорая» увезла… А гречку я на молоке варю. Только на молоке. Как Яшенька любит…
Я старался не смотреть на несчастную. И зачем про эту гречку с молоком она заладила?! Словно оправдывалась перед всем классом.
Между двумя никелированными кроватями на стене висело еще одно занавешанное зеркало. Над ним – репродукция картины «Незнакомка» художника Крамского (мы по ней не так давно изложение писали). На телевизоре стоял в рамке портрет Яши с черной ленточкой. Озорной взгляд, нос с горбинкой, стрижка полубокс…
Он не был моим другом, и вообще не дружил ни с кем. Учился – с двойки на тройку. И вечно устраивал в классе разные выходки, которые приводили порой в ярость даже всегда выдержанную и чересчур добрую Тамару Михайловну.
Мы все были подавлены и не совсем понимали, что происходит. Все-все-все готовы были Яше простить. И таскание девчонок за косы, и вечные его обманы, и сорванные им уроки… Все это мелочи, такая ерунда по сравнению с тем, что произошло! Смерть 10-летнего одноклассника, казалось, всех опечалила.
Нет, не всех. Был в нашем 4в мальчик, который один не пошел попрощаться с умершим. Он поразил меня на следующий день в школе своим откровением:
— Ну и ладно, умер и умер. Он плохой был, двоечник и хулиган, — не моргнув глазом, произнес Витя, мой друг, как мне тогда казалось, и постоянный шахматный партнер.
Я промолчал. Мало приятного такое слышать. Я еще не знал, что о покойниках плохо не говорят, но понимал, что так нельзя. Мне было просто жалко Яшу Гамазова. Больно было смотреть на одетую во все черное его маму – невероятной худобы женщину с растерянным и отсутствующим взглядом.
«Во-от, ребята, во-от… Нету больше Яши… Нету Яши».
… А с Витей мне расхотелось дружить. И в шахматы перестал с ним играть.
2012 г