ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Почему у одних родственные узы крепкие, а другие терпеть не могут тех, кто близок им по крови? Понимаю, вопрос во многом риторический. Разные люди, разные судьбы. И все же…
Бывая в Москве, я часто останавливался у своего друга детства Рубена. И всегда диву давался: до чего они с Любой, женой, разные люди. Он «патриархален», а она – продвинутая москвичка на все 100 процентов. Впрочем, такая несхожесть характеров не мешала им жить в любви и согласии уже почти два десятка лет и воспитывать чудесную дочку.
Рубен заботливый отец и муж. Но он также превосходный сын и брат. После армянских погромов в родном Баку он с головой ушел в обустройство бежавших оттуда родных в России. Помог и в отправке в Америку семьи старшей сестры. Поддерживал всех морально и материально.
Люба к его трепетному отношению к родне относилась, на мой взгляд, с непозволительным сарказмом. А муж все терпел. Привык, наверное. Или так сильно любил. Но в последний свой приезд я не выдержал:
— Извини, Люба, но ты не права. Просто завидуешь Рубику. У армян более тесные семейные связи. Разве это плохо? Кто тебе мешает дружить со своей родней?
Люба, бойкая на язык, поначалу вдруг не нашла, что ответить. Но после паузы выдохнула:
— Хорошо, так и быть, расскажу о своем «родстве»…
В Москве у Любы осталась одна сестра, с которой с детства натянутые отношения. Дачу так и не смогли поделить по-людски. Друг к другу относятся с прохладцей – ни войны, ни мира. Могут месяцами не говорить по телефону.
Родителей давно нет в живых. А вот все родственники обитают где-то в Подмосковье, по Любиным словам, «в забытой Богом деревне». Она редко о них вспоминает. Но вот в один прекрасный день все-таки решила навестить родню:
— Я прокляла всю эту грязь, в которой они живут. Хибары перекошенные, бездорожье, пьянь вокруг, голытьба… И это Подмосковье, в часе езды от Рублевки! Короче, картина еще та! Картина Репина «Приплыли»… Двоюродная сестра решила устроить мне культурную программу и познакомить с деревней. Эту «экскурсию» не забуду, наверно, никогда. Недалеко от сельмага, под завалившимся забором, в сыром овраге валялся какой-то пьяный мужик неопределенного возраста, в грязной телогрейке и кирзовых сапогах. Вот тебе и ХХI век на матушке-Руси! И тут моя сестрица, заприметив этого горемыку, весело так заголосила: «Люба-ань, так то ж братка наш двоюродный, Васек! Так и знала, он с утра похмелялся. Вот умора! Ничего, Любаш, другие из нашей родни пьют гораздо меньше. Я тебя с ними вечером познакомлю». Дожидаться вечера я не стала. После прогулки села в свою тачку и погнала обратно домой, в Москву… А ты говоришь – родня… В гробу я их видала! Еще припрется сюда этот Васек, как-то раз протрезвев, и будет родственные узы со мной укреплять. Мне оно надо?!
АЛЕКСАНДР ГЕРОНЯН
Москва,
1995