• Пт. Мар 29th, 2024

Александр Геронян. Неаполитанец

Апр 7, 2016

ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ

Мне довелось встречаться с нашими соплеменниками – знаменитыми и мало кому известными – в самых разных местах. И порой эти встречи были неожиданными…

geronyan1

-… Душа итальянца раскрывается в песне, – философски изрек мой новый знакомый Дельма.

Ему под семьдесят. Не по годам подтянут и даже строен. Чем-то напоминает седовласых героев вестернов. Дельма дружит с хозяином нашего отеля и почти каждый вечер приходит к нам скоротать время. Владелец автомастерской и новенького BMW, он давно состоит в компартии. Может, поэтому к людям из бывшего Союза по старинке питает симпатию. Впрочем, о политике Дельма говорить не любит. Он – меломан.

– Хочешь послушать настоящие итальянские песни, вживую?

Мы садимся в машину и едем в рыбацкий ресторанчик с вывеской Bar del pescatori, где собираются любители пения. Для фешенебельного  курорта  Милано-Мариттима он  слишком простоват. Окруженная клумбами терраса с двумя десятками длинных деревянных столов. Сам же бар совсем крохотный. На стене – картины диковинных рыб, водящихся в Адриатике. Какие-то дипломы  под стеклом. Меню состоит исключительно из рыбных блюд. Кстати, недешевых.

Дельму здесь знают. Его встречают громкими возгласами, приглашая за стол. Компания в основном пожилая. Вообще создается впечатление, что попал на собрание пенсионеров.

На террасе только пьют. Исключительно вино – белое или красное. У Дельмы побаливает печень, и ему принесли минералки. Остальные поднимают бокалы, пьем за дружбу народов. Но вскоре наша беседа прерывается звучанием гитары. Вся терраса умолкает.

Гитарист совсем плохонький. Небритый сутулый мужичок в туфлях на босу ногу. Играет неважнецки – так, пару аккордов знает. Но публика в  рыбацком баре снисходительная. Да и некому сегодня аккомпанировать. А петь-то всем хочется.

«Амо-о-ре-миа», – вдруг затянул седовласый мужчина в очках, похожий на университетского профессора.

Публика начинает подпевать солисту. А тот, стоя за спиной гитариста, напрягает пальцы и возносит руки от сердца – к небу. Он взывает к своей возлюбленной, натурально войдя в образ. А голос – просто фантастика! Вот тебе и собрание пенсионеров в рыбацком ресторанчике! Да это Ла Скала развлекается на курорте!

– Паскуале поет, – поясняет Дельма, зачарованно глядя на «профессора».

– Браво! – взрывается терраса, когда пение прекращается. – Брависсимо!

Дельма добросовестно выполняет роль моего добровольного гида. Оказывается, Паскуале – один из четырех неаполитанцев. «Бессмертных», как в шутку и с уважением называют их здесь. Обосновались на Адриатике они не так давно, но уже стали знаменитыми на всем побережье. Их профессии далеки от музыки. У Паскуале, к примеру, пиццерия. Еще двое – в муниципалитете служат, они болеют, давненько не заглядывали в бар.

А вот четвертый неаполитанец вскоре осчастливил публику своим появлением.

– О, смотрите, смотрите, Джузеппе пришел! Эй, Джузи, чао!

Я сожалел об одном: нельзя было заснять все происходящее на видео. Да это же готовое кино! Таких типажей, не говоря уже о пении, надо поискать. Один Джузеппе чего стоил…

Это был мужчина средней упитанности, с веселой челкой на лбу. Ну вылитый Карлсон, только без пропеллера! Мужчина в полном расцвете сил. На неаполитанце была надвинутая на затылок шапочка с надписью Bambino, модные, но слегка помятые и чуть коротковатые брюки, жилетка цвета хаки. Руки в карманах брюк. Во рту дымилась сигарета.

Джузеппе прошествовал между столами с приподнятой рукой – «Всем привет!» и уселся рядом с гитаристом. У кумира здешней публики был угрюмый вид. Как потом выяснилось, «Наполи» проиграл «Ювентусу», и у «бессмертного» были все основания пребывать в хандре.

За товарища приходилось отдуваться одному Паскуале. Впрочем, ближе к полуночи весь «Бар рыбаков» одаривал близлежащие кварталы божественными мелодиями – классическими и народными.

-Санта Лючия, Сан-та-а-а-а Лю-чия! – затягивал Паскуале, и ему вторили все собравшиеся.

А дальше меня ждал сюрприз.

– Сейчас я тебя удивлю, – загадочно улыбнулся Дельма. – Этот парень армянин по происхождению.

Он кивнул на потягивавшего вино у стойки бара Джузеппе. Неаполитанец согласился присесть за наш столик. Затянулся сигаретой и начал свой рассказ:

– Мои предки из Себастии. Запомнил это название, потому что мой друг детства – Себастьян. Знаю, это где-то в Турции. Дед и бабушка бежали во время резни. Я так думаю, что они затаили обиду на свою родину, вот никогда  и не рассказывали про Армению. Только бабушка пела мне колыбельную на армянском. Я даже слова выучил. В Неаполе наша необычная фамилия Жамкоян никого не удивляла. Я всю жизнь себя  ощущал итальянцем. В Армении никогда не был. К стыду своему даже  на острове Святого Лазаря, у армян, а это совсем рядом, в Венеции, даже там ни разу не был. Да что говорить, плохой я армянин!

Джузеппе Жамкоян, один из четырех «бессмертных» неаполитанцев, окинул грустным взором бар. Достал очередную сигарету.

– Знаете, я все же мечтаю побывать в Армении, – его глаза загорелись. – Соберу всех на площади у фонтанов и буду долго-долго петь. Там же любят итальянские арии? А еще куплю  дудук и  научусь  на нем играть. Грустная мелодия, я в кино слушал, но настоящая, за душу берет.

Он встал из-за стола, не простившись. Направился к центру зала. И запел…

Я не сразу узнал знакомую мелодию. Это была старая армянская «Колыбельная» на стихи Патканяна.

Джузеппе безбожно коверкал армянские слова, но пел с чувством. Все слушали его с нескрываемым любопытством. Такая резкая смена репертуара ничуть не  удивила публику.  И  все ему аплодировали. Аплодировали долго и стоя выходцу из Неаполя, чьи предки из Себастии когда-то добрались до Аппенин.

АЛЕКСАНДР ГЕРОНЯН

Милано-Марритима,

1995

Top