АРЦАХ НЕПОКОРЁННЫЙ

Когда началось Карабахское движение, пошло противостояние между армянами и азербайджанцами, которое с каждым днём разрасталось как снежный ком, всё увеличиваясь в размерах и снося всё на своём пути… Началась война, пошли первые пленные с двух сторон, у кого-то было больше, у кого-то – меньше, естественно живых людей «сопровождали» трупы и останки людей. И, если живые могли подождать обмена, то трупы – нет, они разлагались, со временем их трудно было узнавать. Также, появились женщины в чёрном, которые приходили каждый день, просили «найти родного и обменять». О том, что их родной может быть уже не жив, люди отгоняли эту мысль…

Несколько солдат Армии обороны Карабаха погибли в бою в районе села Баш-Гервенд Агдамского района и останки их остались на территории, контролируемой азербайджанской армией. Несколько азербайджанских солдат погибли там же и их трупы оказались на территории, контролируемой карабахскими войсками. Были ожесточённые бои и поэтому не было возможности договориться, чтобы обменять трупы погибших. Было лето, стояла жара, естественно погибшие с двух сторон были захоронены. Хотя это слово, может и не совсем подходит…

Наступило затишье, на меня по рации вышел Мамед, который занимался обменом и имел на это разрешение госкомиссии Азербайджана. Мы договорились встретиться. Встреча была очень короткой, так как было жарко и терять ни часа нельзя было. На другой день мы договорились, что привезём (подтянем) трупы погибших и вне зависимости от количества передадим друг другу.

Передавать трупы и останки родным – дело трудное, вполне возможно, что кто-то может отказаться, и ты не будешь знать, что делать … Было со мной и такое. Поэтому, в Степанакерте я собрал родных погибших и предложил им по одному человеку, на другой день, пойти со мной на линию фронта, на опознание останков своих родных, чтобы потом ко мне не было претензий.

На следующий день, я и несколько мужчин (отцов и братьев погибших карабахских солдат) выехали на линию фронта. Почти одновременно, с противоположной стороны, подошёл Мамед, но с ним не было родственников погибших азербайджанских солдат. Он сказал, что на линию фронта их не пустили, но они в метрах двухстах отсюда.

Мы попросили военных с двух сторон, чтобы они принесли трупы. Карабахские солдаты принесли трупы азербайджанских солдат, упакованных в специальные мешки с замком, заранее взятые из МЧС для этого дела. Дождались, когда азербайджанские солдаты принесли трупы карабахских солдат. Они были в мешках, когда мы открыли, увидели, что они обуглены – были подожжены. Мамед знал об этом, но заранее не сказал нам. На наш вопрос он ответил, что сильная жара, трупы были на передовой, не было возможности похоронить, поэтому солдаты их сожгли и засыпали землёй.

Что есть – то есть. Я попросил, чтобы каждый из родных погибших наших солдат начали опознание останков. И был удивлён, когда после часа осмотра, каждый из них сказал, что нашёл своего родного по разным оставшимся приметам и оставшейся кусков (лоскутков) одежды. На месте я просил их снова убедиться, чтобы потом не было претензий…

Когда мы с Мамедом уже попрощались и хотели разойтись, ко мне подошёл старик азербайджанец, тянет меня за рубашку своими дрожащими руками и говорит, что у него находится труп карабахского солдата. Я с недоверием посмотрел на него. Он из кармана достаёт военный билет, я открываю и читаю. Фамилию парня не помню, но помню имя «Арвид», место рождения и жительства Шушинский район. Старик рассказал, что знает о том, что его сын погиб в бою и похоронен под мостом, и он может показать место. Это рассказали друзья сына, когда отступали и поэтому он «нашёл» труп армянина, завернул в целлофан, похоронил, чтобы самому обменять, вот, поэтому он здесь. Если честно, мне не очень верилось, и я решил дождаться. Через полчаса четыре азербайджанских солдата принесли на руках самодельный гроб с крышкой. Открыли, смотрю, точно, лежит погибший парень, завёрнутый в целлофан и он узнаваем. Я сравнил с фотографией в военном билете  — он самый…

Попросил карабахских солдат из охраны пойти со стариком азербайджанцем и помочь принести труп его сына. Стоим, курим, ждём. Тут, смотрю, со стороны азербайджанцев бежит в нашу сторону пожилой мужчина, подбегает ко мне и говорит что-то возбуждённо, взволновано… Отдышавшись, немного успокоившись, он просит меня помочь дать труп  его сына. «Меня жена послала сюда, я сам из Закаталы, мы лезгины… она сказала, чтобы я не возвращался без сына…». Тут мужчина схватил мою руку и начал целовать… Я вырвал руку и начал расспрашивать подробности гибели его сына. Оказалось история один в один, как у того старика, который вместе с нашими солдатами пошёл выкапывать труп своего сына – также погиб под мостом и место указали отступающие товарищи.. Мужчина лезгин показал на бумаге схему местности, где погиб его сын и говорит, что скорее всего он там и похоронен.

В это время пришли наши солдаты со стариком, на носилках несли труп его сына. Фактически обмен давно был завершён, надо было уйти, но передо мной стоял пожилой мужчина лезгин и плакал… Я снова попросил наших солдат, и они с лезгином, отцом погибшего солдата, снова пошли к этому мосту…

Минут через сорок возвратились с трупом… отец правильно указал место погребения своего сына. Не буду говорить о его словах благодарности…

Тут только я заметил, что за всем происходящим молча наблюдали родные погибших карабахских солдат, стоявшие в стороне и ждавшие меня, чтобы уехать в Степанакерт и предать родной земле своих погибших сыновей, братьев…

Альберт Восканян,
бывший заместитель председателя карабахской госкомиссии по вопросам пленных и без вести пропавших