«Наша Среда online» — Андрей Николаевич Муравьёв (12 мая 1806, Москва, Российская империя — 30 августа 1874, Киев, Российская империя) — православный духовный писатель и историк церкви, паломник и путешественник, драматург, поэт.
Книга «Грузия и Армения» написана по итогам путешествия, которое Муравьёв совершил по Грузии и Армении с сентября 1846 по июль 1847 года. Издание было опубликовано в Санкт-Петербурге в 1848 году типографией III отделения собственной Е.И.В. Канцелярии.
«Скорбя сердцем о давнем ее отделении, — писал Муравьев в предисловии к книге, -, я желал, подробным описанием ее древних святилищ, преданий и обрядов богослужения, развеять, по мере возможности, неизвестность, которая ее облекает, дабы через то сделать хотя один шаг к желанному сближению, и если, несмотря на те средства, какие я имел к изучению сих предметов, под сенью верховной Иерархии Армянской, быть может, мне случилось впасть в какие-либо погрешности, я бы почел себя весьма обязанным каждому из благонамеренных сынов Церкви Армянской, кто бы указал мне, в чем погрешил я против истины: это послужило бы к большему сближению, если бы взаимно увидели, что еще менее представляется затруднений к достижению желаемого мира.»
ГРУЗИЯ И АРМЕНИЯ
Св. Григорий Просветитель
Дорога от Эривани в Эчмиадзин лежит по широкому полю, кое где лишь оживленному селениями, там, где есть протоки воды; но уже однообразие сей пустынной равнины не прерывается до самой подошвы гор, ее окружающих. Издали видны купола обители Эчмиадзинской и трех смежных с нею церквей, от которых она заимствовала свое Турецкое название: Учь-келеси. Селение Вагаршапат, бывшее некогда столицею Царей Армянских, прилегает к вратам монастырским. Но прежде нежели вступить в древнюю ограду Эчмиадзинскую, исполненную памяти великого просветителя Армении и святых дев, с ним пострадавших за Христа, необходимо сказать, хотя бы вкратце, кто был Святитель Григорий? Ибо здесь, на каждом шагу, встречается его имя, ключ Христианской истории Армении; без сего священного имени темны будут все рассказы о святыни Эчмиадзинской.
В преданиях Армянской Церкви, Апостолы Варфоломей и Фаддей были первыми её проповедниками и принесли с собою два священные залога в просвещаемую ими страну: один – чудотворную икону Богоматери, писанную Евангелистом Лукою, но теперь уже утраченную; другой – священное копьё, пронзившее на кресте ребро нашего Искупителя. Потому и пишутся они почти всегда, на дверях алтарных, с сими двумя знамениями в руках, если только не заменили их, по влиянию пап, уже довольно позднему, верховные Апостолы Петр и Павел. Но в течении первых трех столетий, христианство едва-едва держалось в Армении, хотя по местным преданиям не прерывался ряд епископов, начиная от Аддея, рукоположенного апостолами, до Леонтия архиепископа Кесарии Каппадокийской, который в свою чреду посвятил великого просветителя.
Григорий происходил от Парфянского рода царей Арсакидов, и зачат был в утробе материнской, близ той обители, где почивают мощи Апостола Фаддея, когда отец его Анак переселялся из Персии в Армению; тяжкими страданиями надлежало ему искупить нечестие отца своего и духовное спасение отечества.
В то время Арташир или Артаксеркс, родоначальник династии Сассанидов, свергнул с престола Персидского древнюю династию Арсакидов, и домогался уничтожить ее и в Армении, где она водворилась за полтораста лет до Р.Х. Хозрой, Царь Армянский, был сильнейший соперник Арташира и сей новый властитель послал родственника царского Анака, умертвить его, ибо не надеялся иначе одолеть. Изменник Анак, как бы избегая гонения новой династии Персидской, укрылся к Хозрою и, дружески им принятый, два года искал случая совершить злодейский умысел. Воспользовавшись наконец одиночеством Царя на ловле, близ столичного города Арташата, умертвил его и хотел бежать чрез Аракс, но оруженосцы царские погнались за убийцей, и он утонул в водах разлившейся реки. Хозрой, движимый мщением, успел еще, при последнем издыхании, приказать истребить весь род изменника Анака; только особенное усердие брата кормилицы Григорьевой, при содействии благодати Божией, спасло двухлетнего младенца от руки кровоместинков. Его унесли в Кесарию и на пути таинственно наречено было Ангелом, имя Григория, осиротевшему потомку Царей Парфянских. Новые родители воспитали его в правилах христианского благочестия и сочетали браком с дочерью одного из именитых князей Армянских. Вартан и Аристагес были плодом сего брака. Но Григорий, еще в юных летах, почувствовал влечение к жизни отшельнической и убедил супругу, отпустить его в пустыню. Она сама, с младшим сыном, последовала его примеру, предоставив старшему продолжать собою царственное и вместе священное племя Григориево, которое еще полтораста лет после него, украшало Иерархами церковь Армении.
Между тем Царь Персов, пользуясь смертью Хозроя, овладел его державою и старался истребить весь его род; но верные вельможи спасли двух его младенцев, и укрыв дочь в неприступной крепости Ани, увезли сына Тиридата ко двору кесарей Римских, коренных врагов племени Сассанидов. Там прославился доблестями воинскими юный Тиридат, в царствование Диоклитиана, жестокого гонителя Христиан. Пред лицом его сразил он на поединке исполина Готфскаго, который вызывал на бой самого Императора, и Кесарь в знак благодарности, облекши его порфирой, отпустил на царство. Доблестный юноша исторг опять свое родовое наследие из рук Персов. Но не один возвратился Тиридат в отечественную область: с некоторого времени неотлучно находился при нем ревностный служитель, близкий его сердцу, хотя и неведомый родом, на коего возлагал он всю свою доверенность. Это был сам великий Григорий; услышав о подвигах юного Царя, при дворе Кесарей, он оставил пустыню, чтобы загладить пред ним вину преступного отца. Тайная рука провидения, спасшая его от меча Хозроева, привела путем страданий и к высшей цели, ему указанной.
Грек Агафангел, ближайший письмоводитель Тиридата, сохранил нам, в летописи своей, повесть многообразных страданий Св. Григория, в которых его поддерживала сверхъестественная сила Божия, и записал назидательные речи, коими он исповедовал Христа Иисуса, посреди самых жестоких мук. В первый год царствования Тиридат хотел принести торжественную жертву Артемиде или Диане, главному божеству Армянскому, и с негодованием увидел, что из всех его приближенных, один только Григорий отказывался участвовать в требище идольском. «Я верно служу Царю моему земному, – сказал Григорий, – хочу соблюсти верность и небесному». Тиридат, надеясь одолеть твердость его мучениями, не лишая, однако, жизни, изобретал и умножал их, по мере изумительного терпения святого мужа, в продолжении многих дней. Услышав из уст Григория пространное исповедание Божества Христова, пред лицом всего двора своего, разгневанный Царь велел бить его по устам, давить тисками грудь и тяжестями рамена; в таком положении водили его сперва по всему городу, а потом подняли на крышу палат, и там привязали к столбу на семь дней. Тщетным оказалось первое испытание; та же проповедь, о суете идолов, огласила двор Царя. Еще более раздраженный, приказал он повесить Святого за ноги и предать биению, в продолжении других семи дней, но промежду ударов слышались только Христианские речи, о сотворении человека, его падении, искуплении и будущем суде. Новые мучения ожидали исповедника Христова, после третьего отрицания служить идолам. Ему стиснули руки и ноги, так что кровь выступила из-под ногтей, его пригвоздили к полу, а потом повлекли, терзали железными когтями, бросали обнаженного на терны, сжали голову в столярном станке, надели на него мешок с известью и серой, чтобы привести в беспамятство, и, хотя в таком положении принудить поклониться истуканам. В уста его лили уксус, горькую воду, и растопленное олово, наконец облили им все тело, и привесив тяжести к ногам, чтобы разъединить сотрясением все члены, встянули его веревками, за связанные на спине руки, на высокий столб; в таком положении опять держали несколько дней.
Но сколь ни сильны были мучения, изобретаемые людьми, еще сильнее было покровительство Божие, соблюдавшее Святого для спасения целого народа; ибо немощное Божие крепче человеков, – говорит Апостол, – и сила Божия совершается в немощи человеческой. Не утомился мученик, утомился мучитель; узнав от одного из вельмож своих, что Григорий есть сын изменника Анака, он велел бросить, измученного столькими пытками, в глубокую яму, наполненную ядовитыми животными, в крепости Арташатской, куда обыкновению ввергали преступников; но и там промысл Божий не оставил Святого. Благочестивая вдовица, жившая подле сей темницы, ежедневно бросала ему в малое отверстие скудную пищу; таким образом провел 14 лет, в непрестанной молитве, будущий просветитель Армении, до времени своего явления миру. Оно должно было ознаменоваться новым пролитием крови Христианской, ибо на костях мученических основалась Церковь распятого Сына Божия.
Еще царствовал жестокий Диоклетиан, убийца стольких мучеников; чувственному властителю пришло на мысль: избрать себе в супруги ту из дев своей необъятной державы, которая была бы всех пленительнее красотою. В Риме, под руководством благочестивой старицы Гаяны, спасались пятьдесят дев, посвятивших себя исключительно служению Христову; из них одна, происхождения царского, Рипсима, отличалась своею наружностью и на нее пал выбор сановников Кесаря. Испуганные девы, вместе с наставницею, тайно отплыли в Палестину и там, на святом гробе Искупителя, Рипсима обрекла себя небесному жениху. Божественное видение внушило ей удалиться в Армению, ибо им надлежало кровью засвидетельствовать о Христе, в стране языческой. Они достигли, после долгого пути, Армянской столицы Вагаршапата и там, поселившись в убогом дом близ виноградника, проводили время в молитвах, питаясь трудами рук своих. Из числа их Св. Нина, проникла далее в пределы Иверии и сделалась Просветительницею народа Грузинского; другая же по имени Мана, с несколькими подругами, предчувствуя близкое гонение, водворилась в пустынных пещерах области Таронской, где в последствии основалась знаменитая обитель Предтечи.
До слуха Кесарева достигла наконец весть, о месте убежища Римских Дев; он писал Тиридату, предоставляя на его волю: или выслать к нему Рипсиму, или взять её себе в супруги; Царь предпочел последнее, но богатые дары его были отвергнуты, избравшею себе небесного жениха. Раздраженный искал силою одолеть упорство и остался побежденным её твердостью. Но будучи пленен чудною красотою Девы, хотел еще однажды, прежде мучений, испытать все средства убеждения, и приказал наставнице Гаяне, внушить своей питомице покорность земному владыке. Вскормившая Рипсиму млеком учения Христова, могла ли так жестоко противоречить себе самой? Латинская беседа духовной матери с дочерью подслушана была клевретами Царя. Рипсима еще однажды, осененная Ангельским покровом, превозмогла страстные порывы Тиридата; тогда начались истязания. Ей отрезали язык, выкололи глаза; веревками растянули нежные члены её к четырем столбам и развели под нею малый огонь, чтобы жечь понемногу; когда же довольно испеклась Мученица, набросали на живот её камни, так что от их тягости проторглась вся внутренность; потом уже рассекли на части сию чистую жертву, принесшую себя во всесожжение Богу. Тридцать две подруги царевны, пришедшие собрать её мученические останки, избиты были мучителями на том же месте; одну из них, по имени Марианну, остававшуюся на болезненном одре, умертвили в собственном их жилище. На другой день дошла очередь мучений до наставницы Гаяны и еще двух с нею живших в уединении Дев. Они подверглись почти одинаковой казни с Рипсимою, но вместо того, чтобы жечь их огнем, с них содрали кожу, и еще дышащим отсекли головы. Тела всех 37 Мучениц бросили на съедение птиц и зверей; но звери, более милостивые нежели люди, не смели коснуться их останков.
Скоро небесная казнь постигла мучителей. На шестой день, зверской сердцем Тиридат и его ближайшие сановники, подверглись участи Навуходоносоровой. Обезумел неистовый властитель, давно уже вышедший из пределов человеческой природы, и подобно вепрю стал скитаться с дикими зверями; с ним вместе бесновались исполнители его казней, терзая собственное тело и наполняя страшными воплями окрестности Вагаршапата. Ужас объял столицу; сестра Царева, Хосровидухт, имела тайное видение, что один только узник, Григорий, может исцелить беснующихся. Царевна открыла свое видение сановникам; но оно должно было повториться несколько раз, прежде нежели уверовали её словам. Старший из вельмож, по имени Ода, послан был в Арташат, и, не веря сам, чтобы еще мог быть в живых Григорий, после четырнадцатилетнего забвения в ядовитой ям, возгласил над её устьем. «Григорий, если ты еще жив, обвей вокруг себя веревку, и мы извлечем тебя из ямы! – Богом моим я жив!» – отвечал из глубины рва Мученик и, к общему изумлению, невредимый вышел из смертной темницы; его облекли в светлые ризы и в радостном торжестве повезли в Вагаршапат, где как спасителя встретил его народ.
За несколько поприщ от города, Царевна и весь синклит, пали к его ногам; в тоже время, привлеченные неодолимою силою, беснующиеся сановники и сам зверовидный царь устремились к святому и, простершись пред ним, дикими воплями как бы умоляли его разрешить их. Григорий немедленно исцелил царедворцев, менее виновных, но возвратив самосознание Тиридату, не тотчас отъял зверской образ, внешнее выражение внутренних его страстей, дабы он более вникнул в самого себя и почувствовал всю мерзость своего состояния. «Не мне поклоняйтесь, – говорил святой муж всем припадавшим к ногам его, – ибо я только человек вам подобострастный; но поклоняйтесь Создателю неба и земли и нас человеков, который ныне исцелил вас». Потом таинственно спросил: «где Божии серны?» – разумея под сим именем невинные жертвы, пострадавшие за Христа, и когда указали ему место избиения дев, он собрал нетленные останки, сохранившиеся невредимо в течении стольких дней, обвил их в собственные одежды, отвергнув как недостойные богатые ризы, принесенные язычниками. В том самом вертограде, куда собрал на время святые мощи Мучениц, остался он провести над ними ночь, в уединенной молитве.
Там посетило его свыше страшное видение, послужившее к основанию Первопрестольного храма Армении. В полночь увидел он разверзшиеся небеса и луч света, сходящий на землю, по направлению коего стремились тьмы Ангелов, а пред ними муж высокий, грозный видом, с златым молотом в деснице. Быстрее орла летел он прямо к Вагаршапату и сильно ударил молотом в землю; застонала земля, потряслись горы, от гула громов, и из недр земли послышались страшные вопли ада. Потом по средине города, близ царского дворца, внезапно воздвиглось круглое золотое подножие, на подобие алтаря, и на нем огненный столб, а сверху облачный купол с венчающим его крестом. Вокруг поднялись сами собою четыре других столба, из коих три, на месте избиения Святых дев, увенчанные также крестами; свод из облаков осенил все это чудное здание, озаренное сиянием крестным. Изнутри его изшел внезапно обильный источник, на подобие Эдемского, и оросил собою все поле окрест, сколько лишь могли обнимать оное взоры. Ангел Господень предстал смятенному Григорию и объяснил ему видение: «Страшный муж, поразивший молотом землю, сам Господь; огненный столб, на златом основании, соединенный крестообразно с другими столбами под облачным сводом, есть святая Соборная Церковь, основанная на незыблемом камени Христе, и всех объемлющая под сень креста, ибо на нем принес себя в жертву сам Единородный Сын Божий, помазанный Отцом своим, в Первосвященника вечного. Да будет и сие место домом молитвы и престолом священства! Свет, просиявший между четырьмя столбами и произведший тот обильный источник, который напоил всю землю, есть образ Божественного крещения, истекающего из соборной Церкви для обновления человечества. Благоговей пред сим знамением, данным тебе от самого Господа, и здесь сооруди ему храм». Когда умолк Ангел, еще раз поколебалась земля, и с наступающим утром исчезло чудное видение. Но сему место сие названо было сначала Шогакат, т.е. «излиянием света», а в последствии Эчмиадзином, т.е. сошествием Единородного, и доселе так именуется первопрестольная церковь Армянская.
На другой день Царь, со всем синклитом и народом, посетил Святого в его вертограде, и простершись к ногам его опять молил о прощении, дабы Господь не осудил их за грехи. Великий Григорий начал проповедовать им слово Божие, не утаив и чудное свое видение; в течении шестидесяти дней продолжал он огласительную проповедь, а между тем указал и оградил место, где виделось ему Божественное явление, и, водрузив на нем знамение креста, положил основание трем другим престолам, на месте избиения Рипсимы, Мариамны и Гаяны, с их подругами. Потом приступил к созидания самых храмов, на предположенных местах, в чем ревностно ему содействовали Царь и вельможи: самые жены носили для строения камни в драгоценных своих одеждах. Когда же приготовлены были гробницы для Св. дев, Тиридат еще однажды пал к ногам Святого, умоляя совершенно разрешить его от тяжкого наказания и, по молитве угодника Божия, возвращен ему был прежний образ. Раскаявшийся Царь более всех трудился, для достойного погребения своих жертв, и великий Григорий с честью положил тела их под спудами трех церквей. Тогда исключительно занялся сооружением первопрестольной, и в то же время разрушал окрестные капища, исцелял болящих и непрестанно поучал народ спасительным истинам Христианства.
Между тем царь и весь его синклит единодушно положили избрать себе пастырем Григория и послать его для посвящения к Архиепископу Кесарии Леонтию, первенствовавшему в области Армянской. Долго отрекался смиренный муж от почести высокого звания, но ему явился Ангел и повелел принять предопределенное Богом. Торжественно было шествие великого просветителя Армении. Царь отпустил его на собственной колеснице, в сопровождении старших вельмож и почетной стражи, с богатыми дарами для церквей Греческих, лежавших на пути. Столь же торжественна была встреча и в Кесарии, куда уже достигла молва, о его мученических подвигах и чудном обращении целой страны к свету Христову.
Леонтий рукоположил Григория в Епископа всей Армении, и дал ему часть мощей Предтечи и мученика Афиногена, пострадавшего при Диоклетиане, в основание новой церкви. Святитель, на обратном пути, повсюду истреблял идолов, в пределах вверенной ему области, и близ гор Таронских, на границе Малой и Великой Армении, сокрушил знаменитое капище Афродиты. Тут, по божественному внушению, остановившись на время, крестил он всех ему сопутствовавших, в числе двадцати тысяч, и положил в основанной им церкви мощи Предтечи. В последствии устроилась близ сего места знаменитая обитель Крестителя, называемая Муш, которая до ныне привлекает в Эрзеруме множество богомольцев. Далее, на берегах Евфрата, встретил святителя сам Тиридат, со всем своим домом; Григорий преподал им святое крещение в водах реки, освященной воспоминанием рая, и сделал причастником пищи Эдемской, от нового древа жизни, уже не охраняемого мечем Херувима. Но прежде принятия их в число Христиан, наложил краткий приготовительный пост, который соблюдается доныне в Церкви Армянской, на память её просвещения. Святитель водворился в царственном Вагаршапате, и рукоположил двенадцать Епископов, в различные города своей церковной области. Тридцать лет продолжал светить родине своей великий Григорий, словом истины и благим примером, но от времени до времени удалялся в пустыню, для созерцательной молитвы.
Предание Церкви Армянской говорит, что по зову великого Константина, ходил он однажды с царем Тиридатом в Царьград, где принят был с чрезвычайною почестью. Но, избегая славы человеческой, святитель послал вместо себя, на первый вселенский собор в Никею, младшего сына Аристагеса, которого незадолго пред тем рукоположил во Епископа. Аристагес принес с собою правила соборные, вместе с символом Никейским, и они были приняты, с великим уважением, просветителем Армении.
После Вселенского Собора Григорий, видя, что уже достаточно утверждена им вера Христова в отечестве, решился совершенно оставить мир; он поставил на кафедру сына своего Аристагеса, а сам удалился в дикую пещеру области Таронской, где спасалась некогда одна из спутниц Царевны Рипсимы. Там окончил на молитве труженическое поприще, и там однажды соседние пастухи, обретши неведомое им тело, погребли его в пустыне. Только чрез многие годы, открыто было, по небесному видению, некоему отшельнику, место погребения Святителя, и его нетленные остатки перенесли с честью в селение Тартан, где также устроилась обитель. Дальнейшая участь мощей его неизвестна, ибо в V веке, при Императоре Зиеноне, их перенесли в Царьград, а оттоле, частью в Италию, частью обратно в Армению. Глава Святого теперь находится в Неаполе, левая рука в Сисе, где существовала долго патриаршая кафедра Армянская, во дни крестовых походов и доселе держится один из титулярных Патриархов, а правая рука в Эчмиадзине служит для посвящения его преемников.
Продолжение следует…
Текст воспроизведен по изданию: Грузия и Армения. Часть II. СПб. 1848
Источник электронной публикации DrevLit.Ru