«Наша Среда online» — Любовь к безлюдным выставочным залам порой, играет со мной злую шутку. Так, летом 2009 года я пришла на выставку Франчески Леоне «Вне поля зрения» на следующей день после громкого открытия в Московском музее современного искусства. Как оказалось, поддержать Франческу, дочь своего одноклассника и соавтора по многим легендарным фильмам Серджо, в Москву прилетел сам Эннио Морриконе.
Выставку Франчески я смотрела в полном одиночестве: я люблю это состояние, когда моё восприятие картин никто не зашумляет.
А Франческа в этом году отмечала свой юбилей, и её как почётного зарубежного члена Российской академии художественной поздравили коллеги из Москвы.
…Я видела её фотографии: поразительно красивое чувственное лицо, прикасающееся к вам и взглядом, и губами, обрамлённое копной каштановых волос. На экраны и на холсты не попавшее, потому что победили руки, которые стали будто вырубать из каменоломен времени с помощью кистей и мастихина лица современников.
Говорят, ещё совсем ребёнком она подолгу просиживала у отца в монтажной, но талант создателя кинокартины «Однажды в Америке» почти придавливал её своей мощью, да так, что предписала она себе как лучшее лекарство от славы отца долгое ученичество.
Редкое качество в творцах оставлять любимое дело на потом, как десерт. Она поступает на сценографическое отделение Академии изящных искусств в Риме, потом открывает мастерскую фарфора на виа Капо-ле-Казе, закрывает её и снова в alma mater обучаться четыре года живописи. Только в 2000 годы Франческа начала создавать свои живописные полотна.
В её образах просматривается не только вневременное, но общечеловеческое. Она и полотна-то называет, взяв только инициалы. Поначалу и не обращаешь вовсе на это внимания, лишь про себя отмечая, что лицо знакомо, но кто это? кто? Потом чей-то голос за спиной заставляет присмотреться к табличке ещё раз: и «МЛК» становится Мартином Лютером Кингом, «ЛТ» – Львом Толстым, а «НМ» – Нельсоном Манделой. Из её портретов самый известный, пожалуй, композитора Эннио Морриконе, который заказала ей американская академия в Риме по случаю торжественного вручения великому композитору премии. Портрет так понравился Морриконе, что он посвятил Франческе произведение, над которым в тот момент работал. Он и в Москву с Франческой приехал, тем более что выставка приурочена к показу отреставрированного режиссёром Мартином Скорсезе фильма Серджио Леоне в рамках Московского международного кинофестиваля «За пригоршню долларов». А Эннио был ещё и актёром своего одноклассника, который снял его в этой ленте.
В начале своего пути художница изучала творчество футуристов, это не прошло бесследно, потому что для неё характерно рвать линии, засвечивать части лица, использовать принцип одновременности, напластовывая на лицо модели его вчерашнее, сегодняшнее и будущее. Так мог в литературе делать Гессе, создавший Галлера, мальчика-старика; Сиддхартху, однажды в своём отражении в реке увидевшем отца, а потом родившемся заново в сыне. У Франчески тоже есть интерес к буддизму, ею движет эта мысль о повторных рождениях, исчезновениях, среди героев картин буддийские монахи – вечные, сиюминутные их изображения интересны больше, чем своё лицо, надоевшее, отражённое зеркалом по утрам.
Впрочем, если амальгамную поверхность залить водой и посмотреть туда вновь, то некоторое сходство с работами Леоне будет: блики от буро-красной одежды попадают на руку монаха, а белизна лица стекает вниз по телу. Примечательно, что традиционный оранжевый цвет, выражающий отказ от мирского, Франческа меняет. Он становится то охристым, то ржаво-красным, так выглядит запёкшаяся кровь. Может быть, она возвращает зрителя к мысли, что телесное, страдающее в нас всё же неистребимо, иногда эта псевдокровь наляпана: то на лбу изображаемого, то на его шее, вроде бы случайность, но так задаётся ещё и ритм. А ещё она пускает по лицу потёки краски, которые мучительными струями пересекают лица и одежды. Эффект одновременности достигается художницей при помощи изображения лица в разных плоскостях. Она может увеличить, приблизить к нам нос, чуть растушевать глаза, утопить их в провалах да ещё «прикрыть» изображение, будто заливая работу известью. В таком стиле я увидела большие портреты Серджо Леоне и Эннио Морриконе, который ушёл из жизни в возрасте 91 года в 2020-ом, пережив своего одноклассника на 30 лет.
Так я жила всё это время с музыкой Эннио в душе, иногда огорчаясь, что пропустила тогда этот вечер.
Но в марте 2023 года судьба, кажется, вернула мне упущенное. У меня в Санкт-Петербурге была встреча с руководителями армянского фонда «Наше дело» Левоном Абрамовым и его братом Арамом Даниэляном в гостинице «Европейская» на Михайловской улице. Выбор места встречи был понятен, ведь рядом на Невском проспекте находится армянская церковь святой Екатерины. Сама гостиница выстроена как паллацо, и поедая божественный суп-пюре из лосося, мы обсуждали культурное русско-армянское взаимодействие этих трудных лет.
Речь зашла и о реставрации на Смоленском кладбище, и о руководителе фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга» выдающейся скрипачке Марии Сафарьянц. Марию Саркисовну я знала, так как давно брала у неё интервью в редакции газеты «Ноев Ковчег». После трагического исхода армян из Арцаха фонд «Наше дело» и Мария делали программу во дворцах с участием одарённых детей из Шуши, которые приехали в Петербург из Еревана и выступление имело такой успех, что их не хотели отпускать…
Тут Арам спросил меня:
-Валерия, а вы не хотите сходить завтра на концерт в Михайловский замок, как раз Мария привозит трубу Эннио Морриконе?
-Господи, ну, конечно, я могу, — ответила я. Сразу прикинув в голове, что мне из-под Гатчины завтра нужно выбираться пораньше.
Арам Даниэлян и Левон Абрамов подарили мне к празднику 8 марта бутылку вина и с ней я поехала на юбилей к профессору Гарнику Асатряну под Гатчину, где уже собирались гости, моя любимая Виктория Аракелова и арабист Евгений Зеленев в компании двух своих сотрудников, востоковедов…
Невероятного 8 марта было много. В Петербурге с утра шёл обильный снегопад. Но в обед солнце светило уже совсем по-весеннему, и по улицам города, улыбаясь, шли женщины с букетами цветов…
Удивительным было ещё и то, что в самый разгар военных действий на Донбассе, санкций в адрес России и «отмены» её культуры жители и гости Санкт-Петербурга смогли услышать легендарного трубача. Имя Нелло Сальца известно не всем, но каждый знает звук его трубы с детства. Нелло любил гениальный композитор Эннио Морриконе. Он и сам был прекрасным трубачом – в двенадцать лет поступил в консерваторию Святой Чичилии в Риме и получил три диплома: по классу трубы, инструментовки, композиции.
Нелло стал сотрудничать с маэстро, будучи ещё совсем молодым. Морриконе многие произведения писал на трубу Нелло. Оскароносные саундтреки в его исполнении звучат в сериале «Спрут», лентах «Легенда о пианисте», «Неприкасаемые», «Однажды в Америке»… Особый статус этому концерту придал факт, что гости могли услышать музыку Морриконе в оригинальном звучании, а не в аранжировках, так как правообладателем нотного материала является именно Нелло. Музыкант также был первым трубачом Римской оперы, Театра Сан-Карло в Неаполе, Национальной академии «Санта Чечилия», Оркестра Тосканы и Национального симфонического оркестра RAI, где сотрудничал с выдающимися дирижерами – Леонардом Бернстайном, Лорином Маазелем, Вольфгангом Заваллишом, Даниэле Гатти, Кристианом Тилеманном.
Приезд Нелло Сальца, повторюсь, стал возможен благодаря личным связям руководителя «Дворцов Санкт-Петербурга» с 1997 года (а самому фестивалю уже 30 лет) Марии Сафарьянц. До того как полностью отдать себя фестивалю, Мария Саркисовна шесть лет работала по контракту в Италии в Orchestra Internazionale d’Italia в качестве концертмейстера и солистки. Среди её многочисленных наград есть и орден «Звезда Италии». В Италии она и была представлена Эннио, много играла его произведения. Тогда Нелло она не знала, но сейчас она по праву называет гостя «сокровищем, которое нашла и подарила Санкт-Петербургу».
Нелло в Северной столице никогда ранее не был, а в Москву приезжал, ещё когда она была столицей СССР. Влюбился в русскую культуру так, что назвал свою дочь Раисой.
Мария Сафарьянц в эти годы не только удерживала высокий уровень исполнительского искусства на многих культурных площадках, величие замысла, обеспечивала приезд именитых музыкантов, но и придавала городу новые импульсы жизни и творчества. Многие жители Петербурга даже не думали, что ранее закрытые дворцы и залы будут распахивать для них свои двери…
В праздничном концерте принял участие историк, писатель Александр Мясников, рассказавший о великих женщинах Российской империи. А потом к публике вышли дирижер, маэстро из Италии Кристиан Делизо, участники оркестра. И наконец, Нелло Сальца, невероятно скромный, одухотворённый. И по залам полились чистые, теплые, спелые, как солнце Тосканы, звуки его трубы, во мне что-то дрогнуло, наверное, это была не просто радость слышать тот самый звук из кинофильмов «Профессионал», «Новый кинотеатр «Парадизо», «Легенда о пианисте», «Миссия», «Однажды на Диком Западе», «Сицилийский клан», «За пригоршню динамита», «Омерзительная восьмерка»… Но и возвращенная, особенно сейчас остро прочувствованная любовь к великому европейскому искусству, которая в нас никогда не умирает, несмотря на жестокую войну.
После концерта состоялся праздничный приём, разыгрывались ценные подарки от партнёров, Арам Даниэлян вручил Марии специально приготовленный для неё «музыкальный торт» и очень довольный Нелло был рядом со всеми нами с бокалом коньяка «Арарат»….