ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша Среда online» — Наконец-то пришла она,- моя очередная попутчица в дороге, ведущей в столицу, и водитель, уставший от ожидания, сказал: поехали. Женщина расположилась на заднем сиденье, позади водителя и левее от меня. Если бы от нее исходил запах табака, то я, не сомневаясь, предположила бы, что это заядлая курильщица. Однако ее выцветшие волосы не обещали какого-либо аромата вообще, и я подумала, что ничего не значат бледность лица и легкая синева ногтей. Женщин с таким видом принято считать роковыми. Не знаю, что в них является не рядовым явлением, но все они имеют гладкую красивую кожу, блуждающий и драматический взгляд, яркую помаду или, как эта женщина,- полное отсутствие помады и, самое главное,- холодный магнетизм, который каждый мужчина хотел бы нагреть. Мужчина… Женщины, которые более осторожны, обычно не настраиваются в отношении подобного лица. И я, как повидавшая немало дам на своем жизненном пути, с первой же минуты исключила какую-либо возможность общения с ней…
Я уселась, с безучастным видом прислонившись к дверце машины. Достала из сумочки связку книжек, которые моя дочурка попросила купить в книжном магазине для курсовой работы по древнейшей истории, взяла в руки первую попавшуюся книжку и стала читать. Это было русское издание о египетских божествах, которое раскрывало человеческие сущности посредством божественных образов. Взгляд мой упал на строчку, где был указан месяц моего рождения и о, Боже! Мне были предначертаны черты, присущие Осирису! Сила, стоящая между загробным миром и реальной жизнью, которая никогда не умирает, непрерывно воскрешается и способна читать чужие мысли! Ну, конечно же, именно этим делом я и была занята в этот момент. Присутствие женщины было подобно острому гвоздю и, если вдруг движение машины отбросило бы меня на бок, вонзилось бы в ее холодный взгляд.
Какая-то тайна скрывалась в ней. Черное коротенькое платье, подол которого едва прикрывал ноги в шелковых чулках и все это ей очень подходило. В ушах у нее были бриллиантовые серьги, которые были бы не видны, если бы подувший ветер не откинул на миг волосы назад и они бы не засверкали. Наверно спешит на свидание. Особо не нарядилась, но чувствуется дорогостоящая ухоженность,- мысленно оценивала я. Наверняка работает в какой-нибудь организации по грантам, заботами не отягощена, хотя не накрашенные ногти свидетельствуют о том, что ее работа связана с пальцами. Наверно ей 42-45 лет, но выглядит моложе на десяток лет. Скорее всего, мужа нет. Женщина, имеющая мужа, в субботний день, в коротеньком платьице, вряд ли направилась бы в другой город. «Да,- подумала я,- с этой женщиной скучно не будет и, видимо, тот, кто ждет ее, сейчас беспрестанно смотрит на часы». Интеллект? Видимо должен быть умеренно-удовлетворительным. Возможно, мечтала поступить в вуз, но ей не удалось, а далее случилось какое-то личное событие, после которого больше не пробовала поступать. По морщинам на лбу было заметно, что имеет привычку углубляться в своих мыслях и, по-видимому, в своем самообразовании значительно продвинулась вперед.
Прошло не больше получаса и я истратила уже все свои запасы по «незамечанию» женщины. Сосны, выросшие местами на склонах близлежащих гор, напоминали лицо плохо выбритого мужчины и я мысленно восхитилась тем, что так тонко и плавно смогла перейти от женщины к более впечатлительному виду. Какие только мысли не могут возникнуть в твоей голове, когда неспешно едешь по дороге и с удовольствием бы поспала, если была бы ночь. Мое колыбельное настроение наверняка заставило бы солнце передумать насчет излучения света и тепла, если бы задние колеса машины неожиданно не качнулись и меня не подбросило бы на своем месте. Водитель притормозил машину и, ничего не сказав, выскочил из машины. Из открытой двери послышалось блеяние, а затем беспорядочное ругательство водителя в адрес колес, отары овец, перекрывших дорогу и того, кто чинил колеса.
— Колесо спустило, надо накачать,- просунув голову в салон, сказал он и, взяв связку ключей, закрыл дверь.
Тишина все дальше становилась невыносимой. И вдруг…женщина всхлипнула -Я так и знала…
— Вы спешите?- я невольно взяла на себя роль собеседницы, с вежливостью принимая правила.
— Я должна успеть быть в условленном месте. Если опоздаю, то эта поездка становится напрасной.
— Ясно,- сказала я, чувствуя, что она все это время готовилась к разговору и ждала удобного момента.
В зеркале двери движения водителя выглядели смешными: он то приседал и тогда было видно только его лицо с выражением человека, страдающего поносом, то приподнимался и тогда была видна только его талия и, казалось, что на этот раз застегивает пуговицы брюк. Однако, не закончив с этим делом, он вновь приседал. Я бы громко засмеялась, если бы была одна, но само присутствие женщины заставляло меня быть посерьезней и боковым, третьим своим глазом заметила, что она также смеется.
— Знаете, а я Вас сразу узнала.
Действительно, эта загадочная незнакомка может не только разговаривать, но и знает меня? Откуда мы можем быть знакомы? А может быть я и не была с тобой знакома и ты когда-то была моей неизвестной и заочной соперницей? Ведь мы все когда-то были очень молоды и наши гладкие лица и сердца были подобны первому снегу… О, подарок судьбы! Ты была любовницей моего мужа, которая, из ревности покинутой женщины, хочет сейчас закинуть в мое сердце бурю подозрений! Белокурая голова женщины на миг залила мои глаза. Ведь женщины периодически любят искать в карманах своих мужей белокурые или красные волосы и грустят, когда находят и, в равной мере, грустят, когда не находят. Потому что в обоих случаях чувствуют себя обманутыми… Но глаза мои очень скоро просветлели и драматическое спокойствие женщины вновь увлекло меня.
-Вы жили на соседней улице. Помню, как держали дочурку за руку и вели ее в детский сад. Вы спешили и, видимо, по дороге рассказывали сказку. Словно Вы были моими утренними часами.
Женщина впервые за все это время улыбнулась.
— Я медсестра, работаю в благотворительных программах. Очень много общаюсь с людьми, иногда хочется отдохнуть, но если я оторвусь от дела, то мои мысли доведут меня до сумасшествия… Эта дорога для меня стала как будто дорогой жизни: еду по ней по делам, связанным с работой, или к моему психологу. Если бы не было его, то я даже не представляю, что стало бы со мной.
Египетские божества из моей сумочки тянули меня за руку, но Осирис требовал терпеливо слушать.
Я невольно оказалась в роли исповедницы с того момента, когда приняла ее правила беседы.
— Знаете, а потом в школе мы были родителями одного и того же класса и наши дочурки вначале сидели рядом, затем мою дочь перевели на заднюю скамью…С голубыми глазами, с белыми лентами и улыбчивым лицом, вспомнили ?
— Да,- припомнила я,- та красивенькая !… Как я могла забыть ?…
— Чем сейчас занимается Ваша дочь?- спросила она.
— Ну, как и все, после школы поступила в университет и пошли бесконечные экзамены. Пока не поступит на работу. Ваша дочурка что сделала, поступила также в университет?
— Да, она поступила на факультет социологии. Очень любила эту отрасль науки. Она невольно присутствовала во всех наших программах и когда окончила школу, то сомнений не было насчет того, куда подаст документы.
Женщина слегка откинулась на спинку сиденья. Казалось, что она скрывает какую-то гнетущую тайну.
— Она была очень деловой. Я много думала: почему и когда она стала такой? От беспорядочных движений водителя машина иногда колебалась, но я замечала, что дрожь рук этой женщины исходит изнутри.
— У меня нет никого дороже моего психолога. Он меня буквально вытащил из могилы. Никого у меня сейчас нет, никого… Только моя мать и мои друзья… А моя дочь…Ее сейчас нет … Два года назад она покончила с собой…
Мне не хватало воздуха… Я сразу разрыдалась, только в последнюю секунду догадалась о том, что же могло произойти. Женщина молчала. Она также плакала, но без слез. В жизни не видела я такой скорби: такой беззвучной, но такой громкой…
Когда, закончив свое дело и, потирая руки от холода, водитель сел в машину, он и представить себе не мог, что две женщины, сидевшие внутри, которых оставил, смотрящими из разных окон, теперь плачут, обернувшись друг к другу. Боль через слезы может выражаться только несколько минут, потом она становится составляющей частью будней и, то ослабевая, то сильно сотрясая, на разных волнах уносит вперед. И мы, сдавшись движению на дороге, потихоньку вновь обрели себя. Водитель в какой-то момент включил нагреватель, воздух нагрелся и пар на продолжал рисовать на окнах слезы в виде длинных и прозрачных лент школьницы…
Чувствовалось, что женщина привыкла к резким переходам настроения. Она стала что-то искать в сумочке, достала мятные конфеты и предложила мне и водителю. Водитель взял конфету, с хрустом развернул обертку и на долгое время и нагреватель и аромат мяты сплели внутри машины какую-то атмосферу безчувственности.
— Каждый раз,- женщина как будто шепотом произносила монолог,- когда встречаю кого-то из прошлого, для меня настоящее приукрашивается. Как будто она все еще жива… Я ее растила одна, единственным помощником была моя мать. Вспомните, какие тяжелые годы были после землетрясения, по ночам, при свете свечи, за одну ночь она вязала свитер, чтобы на следующий день, по пути в детсад, девочка не простудилась. Любую конфету, любое мучное или куклу, какие бы не захотела… Ничего не жалела. Спрашивала меня: мам, а насколько ты меня любишь? Говорила: больше своей жизни. Она смеялась и говорила: ты неправду говоришь…
Как-то она получила приглашение сняться в кино, в главной роли. Позвали на пробы, из многочисленных претенденток именно ее выбрали. Поручили не менять цвет волос, лишних красок и цветов не наносить на лицо. Даже пошутили: ты и без того красочная.
Когда она пришла домой, ликовала, жизнь для нее стала, как море по колено. Она себя чувствовала счастливой. Позвонила жениху во Францию, чтобы сообщить радостную новость. Они познакомились в соцсетях. Сразу после этого она как будто изменилась. Становилась сдержанной и замкнутой, ограничила время, проводимое вне дома, старалась оставаться, прилипшей к экрану. В один из дней объявила, что будут венчаться. Сказала, что жених живет с родителями во Франции, туда давно переехали и ее должны взять с собой. Как-то днем прибыл молодой парень с другом, надели на палец обручальное кольцо и, как приехали, так и уехали. После этого только экран был средством общения. «Мам, ты должна потихоньку привыкать к тому, что будешь жить одна, без меня»,- говорила она, как только возникал разговор о переезде. «Потихонечку привыкай и учи французский язык»,- уговаривала меня. В последний период она все почти оставила и только учила новый язык. Не говорю уже о том, что она отказалась от предложения сниматься в кино. Парню не понравилось это предложение и он ей сказал: зачем тебе это нужно? В последние недели она стала задумчивой, ни с кем не общалась, все ее сознание и мысли были сосредоточены на поездку. Я уходила на работу, возвращалась уставшая, откуда я могла знать, что было у нее на уме, как изменились планы? Она даже в университет больше не ходила, говорила, что успеет, сдаст экзамены и чтобы я не волновалась. На самом деле… Бросила она все… Какое же влияние оказал на нее этот парень !…В этот день… В этот злополучный день… Проклятый день… Я была уже дома. Она в своей комнате разговаривала по телефону, занималась своими делами. Напряженность была ощутимой, но я старалась не нервировать ее своими вопросами. Как я поняла, она спорила с парнем. Подумала, что это очередной спор. И не удивилась, поскольку частыми стали их ссоры… Вдруг на мой телефон поступил звонок от парня, который предупреждал меня, чтобы я была повнимательнее к дочери. Сказал, что она угрожает покончить с собой, если он не изменит своего решения об отказе от обручения. Я была потрясена. Увидела, что ее нет дома, подумала, что вышла на улицу, выбежала искать ее… Было позднее время, где только я не искала, надеясь , что найду ее… Пока не пришла домой и… увидела письмо на столе и ее… рядом с письмом… с веревкой на шее… Если бы я только пришла пораньше, если бы только пораньше догадалась о том, что может произойти… Если бы… выходя из дома, поняла бы, что она была дома, спрятавшись от меня за кроватью… Если бы Вы знали, сколько раз я обращала свой взор к небу и просила о смерти… Пока однажды не поняла, что какой удар этим я могу нанести моей матери… Которая также беспомощно мучилась со мной… В чем же она была виновата, зачем во второй раз я должна наносить ей ту же боль?…Я поняла, что должна жить… И должна на жизнь смотреть иначе…
Раньше я думала о том, насколько я важная и незаменимая, и насколько для этих стариков, бездомных людей, покинутых и осиротевших детей, видимо, важны мои посещения, мое сердечное слово…. Сейчас на все это смотрю с другой стороны, то есть, насколько…важны все они для меня, насколько важны их слова, полные благодарности и теплоты, насколько они воодушевляют меня… А знаете, что я решила? Усыновлю ребенка. В детдоме видела одного мальчика лет десяти. Подружилась с ним, иногда еду к нему на свидание. Обратилась в совет попечителей, где сейчас обсуждается вопрос возможности усыновления, думаю, что получится…
— Думаете, что я дам этому ребенку? Я тоже много думала об этом. Вначале я его буду держать подальше от всех моих воспоминаний, затем, когда подрастет, время покажет, что и как сказать ему… Очень хочу не потерять эту свою вторую возможность… Я своей дочери говорила, что люблю ее больше своей жизни. У меня нет права терять это. Наверно… не умру,- сказала она и ее голос вскоре заглушили голоса снаружи.
Когда доехали до места, я вышла из машины и постояла на тротуаре и, какая-то длинная, тонкая грусть обняла меня. Дороги… или удаляют, или приближают, привозя и увозя людей с одного места на другое. Никогда не узнаешь, с кем они устроят встречу. И кому вслед мы будем смотреть долго и говорить необычные для прощания слова:
— Не умирай никогда…
В сопровождении египетских божеств и Осириса еле дошла до дома. Думала о том, рассказать или нет дочери про ее одноклассницу.
Я бы, наверно упала, если бы моя дочурка, чирикая, как канарейка, не открыла дверь и не обняла меня.
— Привет, мамуля! Что, уже Осириса не выпускаешь из рук?,- улыбнулась она. Конечно же, не умирать никогда и жить и жить, ведь в этом состоит задача?
Ее непосвященное веселье удержало меня от сомнений и я впервые прильнула к ней, как к поддерживающей меня.
Перевод Гагика Ширмазана