ИНТЕРВЬЮ

«Наша Среда online» — Александр Курлович – московский фотограф. В недавнем прошлом он был простым микробиологом, однако нынче автор трёх персональных выставок и участник ряда групповых. В настоящее время он является фоторедактором фотоагентства Foto S.A. Постоянная тема его работ: растительный мир от публикаций в журналах по цветоводству до пикториальной фотографии и абстрактного «макро». «Можно сказать, что тема большей части моих фотографий — цветы — просто моя жизнь» — утверждает Александр.  

 – Каким образом ваш выбор пал на профессию микробиолога? Это как- то формирует особое восприятие мира?

— Наверное, надо говорить не столько о микробиологии как таковой, сколько о биологии вообще. Интерес к ней был семейным, от мамы, от книг, хотя родители оба – инженеры-строители. Старшая сестра – геоботаник, прошла знаменитый кружок П.П. Смолина. Я тоже с детства возился со «всем живым». Дальше выбор шел довольно сознательно – зоология мне не очень подходит «по зрению», ботаника – не сильно перспективно, та же селекция растений, которая всегда была мне интересна, в советское время была в глубоком загоне. Отсюда – микробиология и молекулярная биология. Если говорить о взгляде на мир, то биологи, а особенно медико-биологи, как я – люди часто более «земные», в своём отношении, как к жизни, так и к человеку. Анатомический театр, в частности, развеивает многие иллюзии.

— В какой момент в вашей жизни появилась фотография?

— Довольно поздно, на самом деле. Как я пишу в биографии, первая камера куплена в 1980 году. При этом, у меня сразу же было желание делать что-то большее, чем просто «фотки на память», только вот понимания, что именно, не было абсолютно. Тыкался ощупью, пытаясь «снять хорошую карточку», читал чешский журнал «Ревю фотографи», даже удавалось подписываться на него. «Советское фото» осознавалось как хлам уже тогда. Хорошие авторы там появились позже, в «перестройку», а нормальная полиграфия – никогда. В принципе, начало сколько-то сознательного фотографирования – конец института, 1986-87 годы.

— Какую роль в вашей жизни сыграл художник Вилли Мельников?

— Встреча с Вилли – наверное, одна из ключевых в моей жизни. Это примерно конец 1987-начало 1988 года. Мы оба работали в Институте вирусологии РАН, и сошлись на тяге к фотографии как искусству. Вилли был только что после Афгана, но при этом уже прилично включён в мир всякого искусства, и я автоматически «втянулся» в московский андерграунд.  Ну и вообще, общение было интересным, мы, например, гуляли с фотоаппаратами по Москве, зачастую и по ночам, в самые «ужжжасные 90-е». Естественно, нас не трогал никто – у крутых свои разборки, кому нужны два мэнээса? )) Ну и в «Свободную академию» я пошел с его подачи, а это было тогда окно в большой мир, практически единственное возможное. Да и во многих других отношениях Вилли в некоторой степени занял место Учителя. Потом наши дороги разошлись, но это совсем иная история…

А главным Учителем я считаю Виктора Исаевича Новацкого.

— Какая выставка у вас в жизни оказалась первой?

— Выставка «Театр Теней» (The Shadows Shaw) в галерее «Спайдермаус» (тогдашнее написание Spider & Mouse). С Мариной (Перчихиной) и Игорем (Иогансоном) меня познакомил тот же Вилли, и дело быстро пришло к выставке. Я не помню точно дат, по-моему, «от Рождества до Рождества, то есть с 25 Декабря 1995 до 7 Января 1996. Кажется, так. Та серия натюрмортов частично ещё живёт в интернете. Не могу сказать, что ценю высоко все работы, но мне не стыдно за них, а пара-тройка нравится и сейчас.

— Какие другие увлечения у вас были?

— Творческих не было. А так – я всегда любил всяческие растения и всю жизнь что-то выращиваю. Кроме того, я довольно основательный меломан, в диапазоне «от хард-рока до «классики» через джаз и эстраду», и весьма всеядный читатель, тоже с широким диапазоном интересов, но в первую очередь всё же в научно-популярной сфере.

— Какие темы для самореализации в творчестве вас больше всего привлекают?

— Честно говоря, у меня нет каких-то запланированных тем. В основном я фотограф-«природник», работающий как в классической технике с цифровым носителем, так и (главным образом) с аналоговой плёночной фотографией и самодельной мягкорисующей оптикой. Я не задавался вопросом, почему всё происходит именно так, главное, чем я руководствуюсь – свой интерес, тем более что коммерческого приложения в России такие вещи не имеют от слова «совсем». Да, мне интересно поснимать город, я постепенно прихожу к этому. Да, я хотел бы поработать с моделями – но это едва ли произойдёт.

— На какие вы готовы ради желанного кадра?

— Не задумывался, на что я «готов», а на что нет. Я, в общем-то, не военный корреспондент ни разу, и рисковать жизнью вряд ли буду. С другой стороны, какое-либо стеснение на время работы у меня чаще всего отключается, так что я просто снимаю, «войдя в режим». Эти вещи сильно зависят от тематики работы фотографа.

— Расскажите о своих персональных выставках

— Их было немало, штук 6-7. На самом деле важны для меня четыре, а остальные – производные от них.

Первая – «Театр Теней». Вторая – «Фрески», в выставочном зале библиотеки №27, возле Новодевичьего монастыря. Это был 2002 год, выставка посвящена моей «мультиэкспозиционной» серии.

Третья – «Макроабстракции», включившая в себя фрагменты серий «АбстраКактусы» и «Нежный лабиринт» проходила в «Улице ОГИ» в 2007 году.

Ещё одна выставка была организована «Фотопроарт», но выходных данных я не помню. Были представлены несколько серий, и она знаменовала начало хорошего сотрудничества, но, к сожалению, продолжения не случилось, так как основатель этого проекта Николай Унежев погиб в автокатастрофе в 2004 году….

— Какие конкурсы вы побеждали?

— У меня нет призов за победы в конкурсах, я просто не конкурсный человек по своей сути, и не хитовый автор. Это такое свойство организма – вон Саша Петросян, питерец, призы может в штабеля складывать. Конкурсы, любые – это штука тематическая и «форматная», я по жизни человек «неформатный», и вообще соревнование в искусстве понимаю с трудом. Иногда посылаю что-то, но очень редко, и ещё реже куда-то попадаю. Пожалуй, вспомнить могу только конкурс «National Geographic» 2017 года, где моя работа попала в финальную выставку и альбом. Впрочем, в России — это только моральное удовлетворение, не более.

— Каким образом к вам приходит вдохновение?

-Во время работы. А как иначе? Вдохновение – дитя труда. У меня в голове обычно есть какие-то идеи «в проработке», но путь только один – иметь камеру при себе. А ещё – помогает музыка, книги, вообще всё.

— Какие больше нравится делать фотографии? Цветные или черно-белые?

— Хорошие )) Хотя и не всегда получается. А если без шуток, то основное место занимает у меня всё же чёрно-белая фотография, она мне, пожалуй, поближе. Но и цветом я занимаюсь много. Да, на продажу сейчас – только цвет, да и то…. В целом чёрно-белая фотография мне ближе и эстетически, и технически. Всё же я люблю лабораторную «алхимию» с проявкой плёнки, делаю это, конечно, сам.

— Самые главные составляющие хорошей фотографии по-вашему?

-Сложный вопрос. Прежде всего, я сам не особо-то «фотограф». С самого начала сложилось так, что мои работы больше нравились художникам, чем фотографам. С точки зрения так называемой «фотоклубной» фотографии, в моих работах много недостатков, и то же самое – с точки зрения современной «сетевой» фотографии, вкатанной в фотошоп до состояния полной пластмассы. В пикториальную фотографию я тоже вписываюсь частично. В общем, Вантала – волк-одиночка, бегающий своими тропами. Что остаётся? Остаётся то, что я называю резонансом. Карточка хороша, если она тянет к себе, если её хочешь пересматривать раз за разом.

Дело в том, что снять «правильную» карточку – очень легко, а вот карточку, которая была бы, если угодно, энергетически активна, «звучала», как музыка – много труднее. Но только такие картинки имеют смысл.

— С чего нужно начинать человеку, который хочет качественно снимать?

— Прежде всего, что значит «качественно снимать»? Чисто техническое качество обеспечит современная техника. А для того, чтобы делать реально хорошие работы, нужна голова. Если без шуток, я сторонник «классики» во всём. Прежде всего, надо понять, что есть диафрагма, что есть выдержка, что есть «переэкспонировано « и «недоэкспонировано». Да, техника помогает вытащить много огрехов, но лучше сделать максимум при съёмке. Кроме того, многие вещи можно использовать как инструмент. Композиция – штука своеобразная. Да, можно рисовать все эти сетки, «правила третей» и прочее, и даже нужно. Надо представлять себе, что есть планы, и так далее и тому подобное, уметь построить «правильную» картинку. Но! Чтобы сделать ту самую «звучащую» фотографию, нужна богатая душа. Классика фотографии, классическая живопись, в том числе Восток (Япония, Китай), многое из кино…. Надо видеть и сам кадр, и свет в нём, и движение, заданное формой. В принципе, с чувством визуальной композиции всё так же, как с музыкальным слухом – большинство людей имеют его в той или иной степени. Насмотренность («питание глаз», по выражению Виктора Исаевича Новацкого), помогает развить то, что есть. Конечно, это всё в идеале. И ещё, о чём хочется сказать – не обольщайтесь успехом в Интернете и не полагайтесь на сетевые похвалы, их цена невысока – если вы хотите чего-то ещё. Есть ещё разные ловушки – техники, например, но это предмет отдельного разговора.

— Прежде чем стать фотографом, нужно быть художником?

— Нет точности определения. Каким фотографом? Если ремесленником, «стригущим» школы и детские сады – то нет, надо только уметь более-менее свет ставить. И что такое «быть художником»? Иметь образование? Надо сказать, что по-английски есть понятие “artist”, то есть «художник», и файн-арт-фотографы входят в это понятие. Да, думаю, классическое образование всегда полезно. Другой вопрос, как обстоит дело с образованием для фотографов в России, но, когда идёшь «самомучкой», как пришлось мне, тратишь кучу времени на изобретение велосипедов. А определения типа «художник в душе» — вещь очень неоднозначная, трудно говорить об этом. Надо, конечно, иметь что-то своё, несколько большее, чем техника, чтобы не заполнять пространство штампами. Нужен вкус, культура. Откуда их взять? Если бы я знал…

— Что же тогда будет будущим фотографии?

-Опять же, какой фотографии? Техническая фотосъёмка как профессия, думаю, умрёт. Роботы наступают. А что касается «файн-арт»…. Да, тенденция ко всяким «смешанным медиа» и прочему. Честно говоря, мне эти вещи не слишком интересны, технически я «чистый» фотограф, не концептуалист, не «актуальщик». В наше время это не имеет особой перспективы, а в России, думаю, и «не особой» тоже. Я просто делаю, что люблю и умею, вот и всё. Кураторам и критикам на это наплевать…

— Что необходимо начинающему фотографу, чтобы добиться успеха?

-Просто не знаю. Я уже «заканчивающий» фотограф предпенсионного возраста, а успеха, по сути, не имел и не имею, что я могу советовать? «Не делай, как я, лови ветер концепции»? Может быть.

— Что представляет собой «магкорисующая» оптика? Чем именно он вас так сильно привлек? В чем заключается его специфика?

— Я пользуюсь моноклем. Это – самодельный объектив с одной линзой и картонной диафрагмой. Привлёк и продолжает привлекать своей особой передачей пространства и света, комфортной для меня. Проще всего увидеть это в моих фотографиях.

— Что влияет на ценность фото? Из чего она складывается?

— Зависит от того, о какой ценности речь. Если о «художественной», особенно для автора – то это тот самый резонанс. Другой ценности для меня нет, купить всё равно не могу. Если о материальной, иными словами, о цене – то страна проживания, имя автора и известность/раскрученность работы или серии/проекта. О стране я говорю не просто так, это связано с одной аукционной историей, где моя карточка ушла по более высокой цене, чем работа Чежина. Такой российский парадокс – практически невероятная кривизна и неразвитость художественного рынка в стране, особенно в отношении фотографии.  Как говорится, «это было бы смешно, если бы не было так грустно».

— Есть у вас новые независимые проекты, которые для вас важно осуществить?

-Мне трудно говорить о важности. Хочется показать на выставках (лучше не на одной) свои чёрно-белые работы, а также «грибочки», чтобы уходить на пенсию с чувством выполненного долга, как-то так. Насколько получится это сделать, зависит во многом от финансов, и ещё от моего здоровья.

Помимо этого, было много планов по съёмке в городе – парки и кое-что ещё, но пока совсем непонятно, приступлю к этой работе или нет.

Беседовал Арутюн Зулумян