• Сб. Ноя 23rd, 2024

Людмила де Витт «Я — белая страница»

Дек 15, 2019

ЛИТЕРАТУРА

«Наша Среда online»Людмила де Витт, филолог-германист, преподаватель немецкого языка, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова, стихи пишет с 2014 года.
Публикации:
— альманах Гамбургского литературного объединения «Источник-11» за 2017;
— литературный журнал «Берлин. Берега» №8 за 2018 год — переводы Германа-Найсе;
— журнал Еврейской общины земли Шлезвиг-Гольштиния №86 за 2019 год;
— отдельные стихотворения печатаются в газете TVRUS;
— 2017 — издание сборника стихов «Зарубка»

Я — белая страница

Ну что, мой друг, когда придёшь? Пора!
Я жду свидания, как звёзд прихода жрица.
Как сладостно касание пера
моей груди! Я — белая страница.

Терпеньем не пытай, а строчками меня
наполни, ты увидишь — это просто.
О, Боже, как люблю, когда перо, скрипя,
впивается в поверхность носом острым,

в усердии строчит, вжимаясь и скользя,
а я молю, как Бога — трогай, трогай!
Тебе всё можно! Это мне нельзя
остаться девственною недотрогой.

Я знать хочу, что мыслишь в тишине,
каким фантазиям готовишься предаться…
Не бойся! Мы — одни, наедине
ты полностью мне можешь доверяться.

Я всё вберу, как губка, ты пиши,
отдам себя до самых нижних строчек,
чернила кончатся — бери карандаши,
но испиши меня скорей, без проволочек!

Нам друг без друга не существовать.
Мысль без меня умрёт, а я — без слова.
Ты время на раздумия не трать,
поверь, лишь вместе для скрижалей мы основа!

14.04.2017

Крести меня…

Деревня. Церквушка. Дитё.
Крещенье в четверг намечено —
второе рожденье моё…
вот стану, как все, помеченной.

Душа в начале пути
дрожит в ожиданьи, предчувствии…
-Крести меня, поп, крести,
Да не смотри бесчувственно.

Иисус на кресте нагой,
терновый венок кровавящий…
-Крести меня, поп, рукой
на путь, пощады не знающий.

В купели святая вода —
вот мой оберег на грядущее…
Смеются поповы глаза:
-То ж слёзы его, Всемогущего.

-А кто вам сказал, что жизнь —
елей и манна небесная.
Для избранных — лестница ввысь,
другим, в лучшем случае — пресная.

-А Бога внутри носить —
не значит быть бережённою,
самой по счетам платить
и быть в судный день осуждённою.

-Готова свой крест нести?
Я в чан окуну охлаждающий.
-Крести меня, поп, крести!
Крести, приобщай к страдающим.

1.09.2016

Крутись веретено

Крутись, крутись, веретено
в руке Господней!
Сколько нам времни дано —
не знать сегодня.

Куда, откуда и зачем
пришли — уходим?
Ведущий иль ведомый, кем?
Идём иль бродим?

Мы держим всё в своей руке
иль нами правят?
Кто у кого, как конь в узде,
кто шпорой давит?

Скрипит в усердии педаль
и нитка вьётся…
порой мягка, порой как сталь,
вдруг оборвётся.

И шерсти клок — исход, сырьё,
источник нити…
уж всё заложено в неё,
как ни крутите.

9.09.2016

К барьеру!

Мой белый лист пустой —
без строк, чернил, графита —
притягиваешь пустотой,
как сталь магнитом.

Мой белый лист немой,
не вспаханное поле,
тебя стихом, как чан водой,
наполню.

Наедине с тобой
в глаза друг другу смотрим.
«Ну, кто кого?» — вопрос глухой
в молчаньи молвим.

Мы — дуэлянты, игроки
и сил не в меру.
Вот буквы бьют из-под руки:
ну что ж, к барьеру!

11.09.2016

Хрустальный сон

Уста твои медовые, глаза твои сливовые,
а брови — стрелы ломкие, ресниц — лучи.
Струятся водопадами власа твои шелковые.
В них гребень ярко светится — звезда в ночи.
Красавица безвестная, посланница небесная
на снежнобелом облаке вплыла в мой сон.
Дотронулась — рассыпалась обманка бестелесная
хрустальным смехом искренним… как мой клаксон.

25.04.2017

Голос

Пою, когда легко, когда душа светла,
и голос льётся ввысь к небесным сферам.
В другие дни пою, когда душа темна,
и стонет песнь, и грусти нет предела.

Пою, когда молчишь, закроешься рукой,
и песнь как стон, неслышный во вселенной,
а сердце так стучит, бежит его покой…
дрожит мой голос песней откровенной.

Пою, когда зовёшь других, а не меня…
не вынести душе твоих мучений,
но голос мой мощней, чем все колокола,
лишь слов не разобрать и их значений.

Сегодня голос тих, из горла только хрип,
а нотный стан размыт слезой горючей.
Не справиться с душой,которая навзрыд…
Не тронь её, мой друг, рукой колючей!

Я больше не пою. Забыла все слова.
Дыханье не держу. Обвисли плечи.
И горло всё сухо. И сникла голова.
Я песней больше не задую свечи.

27.08.2017

Райнер Мария Рильке
Госпоже Кари Брахфогель

Перевод Людмилы де Витт

В немом пространстве белый замок спит.
В пустынных залах трепет бродит тенью.
В когтях плюща гранит сдаётся тленью.
Путь в мир людской в снегах глухих лежит.
Бездушно высь взирает сквозь стекло
На замок ослепляющий. По стенам
Тоска рассыпалась, скользя по гобеленам…
Часы безмолвствуют: их время истекло.

Однажды, помню, я была мертва…

Однажды, помню, я была мертва.
Тогда казалось, я ушла навечно.
Вернула к жизни старая ветла,
шепнув листвой: «Всё в жизни быстротечно».
Но мёртвой приходилось быть не раз —
забыла, когда чувство было внове.
И боль, как туфелька, пришлась мне в самый раз,
подругой назвалась моей основе.
Но разве мёртвой делает любовь? —
воскликнул ты, сомнением тревожим.
В предчувствии кусала губы в кровь:
не быть тебе в моей судьбе прохожим…
И ты ворвался бурей грозовой,
взорвал мой тихий мир, мою обитель.
В твой космос окунувшись с головой,
я слушала тебя, мой повелитель.
Всё подчинил себе: и дух, и плоть,
заставил задохнуться от желаний,
и даже всё умеющий Господь
не спас от мук твоих неприкасаний.
Не ведая, с чужим в одно слилась,
доверилась врагу, а не родному,
наивная, себе и всем клялась:
он — настоящий и не быть другому.
Ты с гордостью триумфа чашу пил…
и, насладившись властью обладанья,
как бабочку, на волю отпустил
на перепутье трёх дорог изгнанья…
И снова я в кромешной темноте —
твой луч погас, как при затменьи — солнце,
потухли звёзды, свет в дверном оконце…
и я одна в бездонной пустоте…
и не спасёт распятый на кресте…
В который раз опять была мертва.

9-10.12.2017

Чёрно-белое фото

Чёрно-белое фото… девичьи глаза
смотрят в мир широко — непорочные чары.
Взгляд открытый, наивный, но будто гроза
зарождается в недрах, не знающих жара.

А напротив — ещё не герой, но глаза,
как рентгеном, пронзают: что есть и что было…
И предчувствую я, что в углу образа
не спасут от ресницами скрытого пыла.

Я по лестнице «чёрной» взлетала наверх,
замирая на миг и дрожа от предчувствий.
Те ступеньки крутые мне мерою вех
были больше, чем речи застольных напутствий.

Из пиалы восточной с горчинкою чай
научил меня пить, не спеша, по глоточкам.
Я познала с тобой: счастье — миг, а не рай…
Ах, послушная девочка, непослушная дочка,

Героиня стола из нездешних веков,
нерождённых годов, не пришедших мгновений…
Чёрно-белое фото — предтеча костров
неизвестных пророчеств и откровений.

Знаю, дом обветшал и доскою забит
чёрный ход там, где лестница винтовая…
Меня прошлое тянет в себя как магнит…
Но не прыгну в него, я сегодня — другая.

7.01.2018

Вам не купить моей любви…

Вам не купить моей любви
ни золотом и ни словами,
не выпросить её, увы,
настойчивейшими устами,
не вымолить в молитвы час
в девичьи сны войти без стука.
О, если бы любила Вас,
Вы поняли бы всё без звука.

29.08.2019

Венецианское кладбище

Посвящение Иосифу Бродскому

Со смертью ничто не кончается:
всё также плывут облака,
гондолы в лагунах качаются,
и пишется кем-то строка.

И башня краснеет над городом,
стремясь вознести всех наверх,
и голуби мечутся ворохом,
рождая испуг или смех.

В Венеции громко от топота
туристов — зевак с кораблей,
не слышно ни стона, ни шопота
от Венецианских камней,

что в городе мёртвых безжалостно
оплаканным давят на грудь…
Их бедной душе за «пожалуйста»
ни встать, ни взлететь, ни вздохнуть.

Здесь водам земля подчиняется,
господствующим везде,
и дух неизбежно смиряется,
что прах растворится в воде.

Со смертью уйдём в неизбежное,
где всем испытаньям — конец,
а завтра продолжится прежнее
биение чьих-то сердец.

15.05.2018

Весенние снежинки

Открыла глаза и увидела снег —
Снежинки торжетсвенно падали.
За окнами март — это нонсенс и смех,
Мне к лету готовиться надо бы.

На фоне деревьев и старых домов,
Как будто в замедленном вальсе,
Снежинки скользили из недр облаков,
Парящих вверху, словно в трансе.

Я вспомнила, крокусов грядки в садах
В пастельной раскинулись гамме,
Плескались от радости птицы в прудах
И нежились в водах, как в ванне.

И дождик вчерашний на ветке повис,
Прозрачною каплей сверкая.
Он лился старательно, словно на бис
Его каждый день вызывали.

Приметы, как щупальцы, всюду-везде
Весна разбросала тревожно.
Зима не сдаётся фатальной судьбе —
Снежинок прислала пригоршню.

И я уже в мыслях беспечных в пути,
Где солнце, тепло и веселье.
Но снег увидала — и что-то в груди
Смутило моё настроенье.

20.03.2017

В этих стенах — я одна среди них…

В этих стенах — я одна среди них —
наползающих, как шёлк кимоно,
в этих стенах — и нет других —
я как будто в немом кино.

По квадрату их накручу круги,
не включая свет посреди ночей…
эти стены — друзья мои, не враги,
в наших душах следы одних корней.

За окном всё в движении… голоса
узнаю в искривлении чьих-то губ,
между мной и теми — полоса
тишины, омерзительной, как труп.

Там снаружи — жизнь, здесь внутри — покой,
только что-то шуршит от стены к стене…
Я прислушалась, это — безжалостный бой
моих тайных желаний внутри и вне.

26.12.2018

Бабушкины руки

О, эти руки милых нам людей,
усыпанные старческою гречкой,
знакомые до кончика ногтей,
перед лицом сложившиеся свечкой.
О, сколько они могут рассказать
об их владельцах: стариках, старушках.
Жаль, бабушки уж нет и не узнать,
держали её руки погремушку.
Представлю, что держу её ладонь:
на ней — морщинки, трещинки и ранки.
Ах, эта баба, раньше, как огонь:
уж всё в руках горело спозаранку:
встать с петухами, печку растопить,
поставить чугуны с борщём-похлёбкой,
и молоко сварить-не упустить,
и деду сапоги начистить щёткой.
И Люду эти руки берегли:
в простуду мёдом с молоком поили,
то в церковь меня за руку вели,
то пирожки с начинками лепили,
и утирали горькую слезу,
когда мальчишки больно обижали,
и щекотали, сделав мне козу:
глядишь, и слёзы разом убежали,
крестились в уголке на образа,
прося у Бога за меня охранку,
а если за окном была гроза —
меня сгребали в тёплую охапку,
и по головке гладила, шепча:
не бойся, деточка, пройдёт, не страшно…
и Отче наше про себя бурча,
смотрела -отрок- на икону важно.
О, эти руки — мой надёжный друг!
Как много мне тепла, любви отдали.
И я хочу, чтоб внучка или внук
с любовью мои руки вспоминали.
Ах, бабушка! Аринушка моя!
Я знаю: ты — в раю и Бога видишь.
Я помолюсь тихонько за тебя
в надежде, что слова мои услышишь.

11-12.07.2016

Однажды плакала в саду…

Однажды плакала в саду,
взяв у дождя взаймы слезинки,
у всех собратьев навиду
прекрасная, как на картинке,

свежее утренней зари,
нежней пера на платье феи,
светящаяся изнутри,
достойная попасть в музеи,

если художник молодой
на полотне запечатлеет
её влекущий и живой
анфас и профиль с длинной шеей,

ещё не ставшая в венке
кому-то колющей занозой,
но в поэтической строке
назвавшаяся просто «розой».

6.11.2019

Роза и шмель

У белой розы, местности красы,
на нежной щёчке появилась мушка.
Увидев себя в капельке росы,
подумала: вот будет всем ловушка,
и выставила щёчку напоказ,
и томно глаз ресничками прикрыла,
дохнула ароматом и… тот час
жужжащего шмеля остановила.
Он лишь на миг ей показался груб,
когда с разбега к мушке приземлился,
но приняла касанья жадных губ,
а он нектаром розы насладился.
И опьянев от девы без вина,
и лапками топчась по белым грудям,
нашёптывал в экстазе без ума:
давай с тобой любовниками будем.
Напор шмелиный розе в самый раз,
решили начинать без промедленья,
но у шмеля в двеннадцать — тихий час,
пора лететь в медовые владенья.
Стартуя в спешке из последних сил,
довольный состоявшейся игрою,
он мушку ножкой в розе зацепил
и не заметил, как унёс с собою.
И та не обнаружила пропаж,
уснула, отдаваясь сладким грёзам,
не ведая — сегодняшний кураж
откликнется ей завтра через слёзы.
В урочный час вернулся наш герой…
к одной, другой и третьей подлетая,
бессильный от отчаянья и злой,
без мушки свой предмет не узнавая.
А розы-близнецы шепча «твоя»,
с надеждой щекотали ему брюшко,
но преданное сердце у шмеля:
«без мушки роза — не моя подружка!»
сказал в слепом отчаяньи герой
и улетел, слезами умываясь.
Без мушки с белоснежной головой
белела роза, на ветру качаясь.

2.02.2017

Людмила де Витт