СОЦИУМ

«Наша Среда online» — Я, Альбина Нерсесовна Сукиасян – подруга жизни и одновременно коллега Эммануила Егиаевича Долбакяна по общественной работе, хотела бы рассказать некоторые неизвестные многим подробности его жизни, которые лучше раскроют и дополнят его образ, сохранившийся в нашей памяти.

Родился он в 1941 году в Бейруте в семье директора бейрутской армянской гимназии. Егия Толбакяна и учительницы той же гимназии – Хатун. Корни родителей проистекают из Киликийской Армении – городов Айнтап и hаджн.

Почему Эммануил? Откуда возникло это необычное для армян имя?

Причина была в том, что до него в семье родились двое сыновей, и они ушли из жизни вскоре после рождения. А в нашем народе существует поверье, что в таких случаях ребенка нужно назвать именем не христианским, а из другой религии, чтобы отвести от него напасть. По предложению одной из учительниц гимназии он был наречен Эммануилом и, действительно, выжил. Более того вслед за ним были рождены и тоже выжили трое его братьев – Ованес, Арутюн и Карапет.

Был любознательнейшим ребенком – почемучкой. Всех донимал своими вопросами, рос вундеркиндом.

В 1946 году семья репатриировалась в Армению, несмотря на то, что знакомые армяне из советского посольства не рекомендовали отцу возвращаться из-за тяжелого послевоенного положения в Армении. Но патриотизм взял свое. После приезда их – семью интеллектуального человека, учителя, автора учебников поселили в деревню под Иджеваном. И только после вмешательства великого армянского поэта Аветика Исаакяна семья его переехала в Ереван.

В Ереване, где Эммануила переименовали в Манвела, он учился в армянской школе имени Раффи. Был наикруглейшим отличником, т.е. учился только на одни пятерки, других оценок не получал. Но однажды в 9-ом классе он допустил ошибку в сочинении, получил четверку. Это стало в школе событием, обсуждаемым в учительской удивленными учителями. Эта была единственная четверка в его школьной жизни. Естественно, окончил школу с золотой медалью.

Поступил в Ереванский медицинский институт. Здесь он был Председателем Студенческого научного общества, также учился только на отлично и получил красный диплом. Будучи студентом, 24 апреля 1965 года он принял участие в несанкционированном народном митинге, посвященном 50-летию Геноцида армян в Турции. Это было первое народное выступление против скрываемого советским государством трагического для армян исторического факта Геноцида. Лично я об уничтожении моего народа ничего не знала, не знала об этом митинге, и только была удивлена тому, что выходная дверь из Университета в этот день была закрыта (это чтобы студенчество не примкнуло к героям, вышедшим в этот день на площадь Ленина).

Возглавляла митингующих бесстрашная народная поэтесса Сильва Капутикян. В своих поздних воспоминаниях Эммануил Долбакян описал ее так. «Тогда, в черном платье она была прекрасна. Прекрасна как символ чистоты и безграничности нашего горя, разросшегося сверх всяких пределов, отчасти, может быть, из-за большевистского запрета на тему Геноцида. Она – Сильва, как любовно мы ее звали и зовем – была одновременно и символом надежды на возрождение. С этого памятного дня для меня Сильва Капутикян стала символом Матери-Родины».

Это описание Сильвы Эммануилом Долбакяном настолько понравилось людям, что оно цитируется во многих статьях об этой великой женщине.

А позднее Сильва Барунаковна Капутикян стала Почетным членом общества «Арарат». Она очень любила и ценила Эммануила Егиаевича, дарила нам свои книги, одна из которых была с дарственной надписью: «Арарату» – самой армянской московской организации».

5 января 1999 года в столовой активного члена общества «Арарат» Тамары Газаровны Айрапетовой нашим обществом вместе с юбиляром – Сильвой Капутикян в Москве очень весело и интересно было отмечено 80-летие великой армянской поэтессы. На встрече присутствовал и показывал фокусы фокусник Эммануил Казарян. И тогда она сказала: «Я во многих странах и армянских общинах побывала. Но чтобы меня встречали фокусами – такого не было нигде. Это случилось только в «Арарате». Вот так мы отличились на юбилее Сильвы Капутикян.

А теперь вернемся в период завершения студенческой жизни Эммануила. Из Москвы в Ереван приехал выдающийся нейрофизиолог, ученик Ивана Петровича Павлова, основатель Московского института Высшей нервной деятельности Эзрас Асратович Асратян. После встречи с ним Долбакян поступил в аспирантуру этого института в лабораторию условных рефлексов, которой заведовал Эзрас Асратович. И, судя по всему, его научная деятельность проходила успешно.

На третьем году его аспирантуры в общежитии аспирантов Академии наук он встретился и познакомился со мной – вновь прибывшей аспиранткой из Еревана. Встреча за встречей – мы подружились, и в 1970 году поженились. К этому времени он свою кандидатскую диссертацию уже защитил, и его оставили в Москве, как молодого перспективного специалиста.

Рискну рассказать о значимом эпизоде нашей жизни, о котором знают только самые близкие нам люди, надеясь при этом, что вы его не осудите и согласитесь с нашим его восприятием.

Свадьба наша должна была быть отмечена как в Москве, так и в Ереване. Родители Манвела выбрали в качестве кавора (шафера, посаженного отца на свадьбе) мужа его двоюродной сестры Элиз, проживающей в Бейруте – Назарета, который был в очень близких отношениях с Долбакянами. Наметили сроки свадьбы, время его приезда в Ереван (а он – человек крайней занятости). За месяц обратились в московский районный ЗАГС, который был на Ленинском проспекте. К великому удивлению оказалось, что свободных дней кроме 24 апреля нет. Мы к ним и так, и эдак, объясняем, что это – день национального траура, а до конца апреля свадьбу нужно было провести в Ереване, так как наш кавор в мае предельно занят и приехать в Ереван не может. Нам посоветовали на всякий случай записаться из расчета на то, что, может, кто-нибудь из очередников раздумает.

На нашей свадьбе тамадой, естественно, должен был быть научный руководитель жениха – Эзрас Асратович Асратян – человек долгое время проживший в России, сохранивший при этом родной язык и пламенную любовь к своей исторической родине. Вместе с тем Эзрас Асратович был из тех, кто непосредственно и сильно пострадал во время Геноцида армян.

В деревне Мецик (Турецкая Армения), где в годы Геноцида проживала его семья, арменоцид был осуществлен следующим образом. Турецкие аскеры собрали все население деревни и заставили рыть большую яму. В это время Эзрасу Асратовичу было 13 лет. И одет он был в девичью одежду, так как все армянское мужское население, начиная с грудничкового возраста, подлежало уничтожению, и часто родителям приходилось скрывать таким образом мужской пол детей. Но на сей раз должно было быть уничтожено все оставшееся население деревни. Всех жителей деревни расставили по краям ямы и началось убиение женщин и детей холодным оружием. Яму заполнили трупами и засыпали землей.

Как только смолкли голоса турок, Эзрас очнулся и в этом кровавом месиве начал искать мать. Он ее нашел, но она очень сильно была исколота (позднее я узнала от своей мамы, что она в советские годы отдыхала на курорте Арзни в одной комнате с матерью Эзраса Асратовича, видела на ее теле многочисленные шрамы – речь шла о 17 ранах, что на всю жизнь запечатлелось в памяти моей мамы).

Далее случилось чудо, подробностей которого я не знаю, но благодаря которому мальчик со своей изувеченной матерью были спасены и оказались на территории Российской Армении. Проявляя тягу к знаниям (последовательно окончил сельскохозяйственный и медицинский факультеты Ереванского университета), в 1930 году он переехал в Россию, где ему посчастливилось стать учеником великого русского физиолога Ивана Петровича Павлова, где он, будучи видным советским ученым, членом-корреспондентом АН СССР, основал в Москве Институт высшей нервной деятельности АН СССР, в котором в течение 46 лет проработал Эммануил Егиаевич Долбакян.

Вышеуказанное приводится для того, чтобы представить, какова будет реакция Эзраса Асратовича на армянскую свадьбу, назначенную на 24 апреля. А время шло, и никто из очередников не отменял и не переносил свои свадьбы, чему только можно за них порадоваться. И вдруг Эммануила озарило: «Слушай, а ведь нашим браком в этот день мы покажем, насколько желающим истребить наш народ не удалось совершить это злодеяние. Мы в этот день не только протестуем, но и создаем семьи для восполнения того урона, который они нам нанесли».

С этой объяснительной он пошел к Эзрасу Асратовичу. Тот его выслушал, ничего не сказал. Но через 3 дня вызвал к себе и сообщил, что довод Эммануила убедителен, что он будет с нами в той роли, в которой мы его хотели видеть, т.е. тамадой.

Тот обряд, объединяющий нас, который произошел 24 апреля 1970 года, назвать свадьбой никак нельзя. Это было бракосочетание. Застолье, которое последовало за регистрацией брака, во многом было посвящено памяти невинных жертв Геноцида армян. Об этом была речь нашего тамады, испытавшего на себе ужасы этой бесчеловечности. Его поддержали наши гости разных национальностей – коллеги и друзья по аспирантскому общежитию. Все начинали свои выступления с выражения сострадания армянскому народу и осуждения непризнания Турцией совершенного ею Геноцида армян. Отсутствуя единственный раз на митинге, посвященном этой печальной исторической дате, мы фактически провели Круглый стол на эту тему в ресторане в самом центре Москвы – на пересечении Нового Арбата и Садового кольца.

И в дальнейшем день нашего бракосочетания нами никогда не отмечался. Помимо дня печали это был самый занятый для нас день, так как на протяжение целого ряда лет мы в составе Армянской общины Москвы были организаторами митингов памяти жертв Геноцида армян, на которых я с удивлением обнаружила за Эммануилом Егиаевичем знание турецкого языка, на котором он обращался в сторону Посольства Турции перед завершением проводимых нами митингов.

В завершение нашего общения за столом Эзрас Асратович отозвал меня в сторону и сказал: «Я тебя прошу в максимальной мере освободить Эммануила от домашних обязанностей, так как он – один из двух моих лучших учеников. У него большое будущее. Он назвал второго лучшего ученика – академика Павла Васильевича Симонова впоследствии после смерти Эзраса Асратовича возглавившего Институт на долгие годы. Из этого я сделала вывод, что Манвел в институте на очень хорошем счету.

Далее свадьба продолжилась в Ереване. В Эчмиадзине мы прошли обряд венчания в церкви Рипсиме, после чего нас принял лично высоко почитаемый народом католикос Вазген Первый. Он благословил нас, наш брак, и, зная, что мы остаемся после аспирантуры в Москве, высказал пожелание (барцр паhек hайери пативэ гитутян меч), в переводе – высоко держите честь армян в науке. Должна сказать, может это звучит и нескромно, нам выполнить это удалось в полной мере. В моем случае до сих пор отзвуки этого раздаются. А Эммануил Егиаевич, пока я после рождения дочери оставалась в Ереване, написал докторскую диссертацию, но дальнейшего ходу ей не дал, так как она ему не понравилась. Удивительно, но факт. Оказывается и такое бывает. Это может объясниться только беспримерной требовательностью к себе. Дальше его научный рост задержала его армянская общественная работа.

Необходимо отметить еще две его сильные стороны. Это переводческая деятельность и крепкие знания в истории. Хорошо владея армянским и русским языками, начиная с юношеских лет он профессионально занимался переводами. Переводил с русского на армянский книги, которые издавались государственным издательством «Айпетрат». Переводил он научно-популярную и художественную литературу. Это началось с 15 летнего возраста и до окончания института. Семья Долбакянов жила в нужде – четверо сыновей при одном кормильце – учителе. Своей переводческой работой старший сын вносил существенный вклад в благосостояние семьи. А в 2011 году он с Юрием Левоновичем Пирумяном перевел с французского языка книгу генерала Гавриила Корганова «Участие армян в мировой войне на Кавказском фронте».

А в годы работы в лаборатории условных рефлексов написал и издал на армянском и русском языках книгу о своем научном руководителе, замечательном армянине Эзрасе Асратовиче Асратяне. Им издано 17 книг, опубликовано более 170 статей.

Что касается его знаний по истории, то он фактически проучился на историческом факультете Ереванского педагогического института вместе с отцом, который для получения возможности учительствовать должен был окончить Пединститут. Отец русского языка не знал, а учебная литература была и на русском языке. По этой причине сын стал его переводчиком и втянулся в изучение истории Армении, что ему очень помогало в дальнейшей деятельности в культурно-просветительском обществе.

А дальше с 1988 года начались тяжелые для нашей исторической Родины времена. Мы с Эммануилом Егиаевичем остаться в стороне не смогли. И началась для нас жизнь, очень и очень нелегкая, но приносящая моральное подкрепление. Сначала была Московская армянская община, затем сами организовали Армянскую общину Москвы, а 20 лет назад – Армянское культурно-просветительское общество «Арарат».

С ним было очень легко работать, так как мы с ним были абсолютнейшими единомышленниками по всем вопросам, и это стало залогом долгого функционирования и прочности нашего общества. Но суровая действительность вырвала в 2015 году его из наших рядов.

Нет большего счастья, чем иметь подобного ему мужа, друга, коллегу. И нет большего несчастья – потерять такого, как он.

Сказать: «Я люблю свою Родину» займет несколько секунд, а показать как – всю жизнь. Вся жизнь Эммануила Егиаевича является свидетельством его большой всеобъемлющей любви к своим двум Родинам: малой – Армении и большой – России. Именно так он их называл. Любовь эта была сильной и равной. Служению интересам двух Родин была посвящена вся его жизнь и свидетелями этого были многие, знавшие его.

Уверена, что он останется в памяти всех тех, которые общались и сотрудничали с ним, присутствовали на вечерах общества «Арарат», на его выступлениях во время разных мероприятий.

Вечная память Эммануилу Егиаевичу Долбакяну и ушедшим из жизни, подобным ему, харизматичным и уникальным людям!

Альбина Сукиасян