ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
По «Мы плюс все» Карена Арутюнянца
Действующие лица:
Гоша
Ася
Тетя
Галя
Асмик
Наталья
Михайловна
Рыбаченко
Араик
Азизян
Котик
Лева
Папа
Серёга
Мальчик
и Девочка — пятикласснки
——————————-
ПЕСНЯ
Мы дети! Мы – в лете!
Ты слышишь, о, ветер, мой ореховый ветер!
Мы мчимся по кручам, живём небесами!
Отчего-то беспечность привносится вечностью,
Детством зовется — и отзывается вечностью.
Так и взлетаем с ветром ореховым:
Он в нас – этот ветер, другого не знаем мы.
1
Возле ворот тёти Гали – орешина. Гоша на воротах, сидит, вдыхает запах ореховый.
Гоша – Ветер от ореха с запахом ореха. Мы переехали в Армению недавно. Раньше, когда я слышал, что семья деда моего бежала из Эрзерума, тогда я ещё не знал, не понимал, что они от геноцида чудом спаслись. Прадед мой был там владельцем синематографа. А я и сейчас люблю кино. Вот я – как перед большим экраном: гигантское облако плывёт по синему небу и… ого, останавливается над Араратом: любуется вершиной его, похожей на силуэт девушки. Ээй, хороший вкус у тебя, Облако: мне она тоже нравится! (видит: внизу проходит девочка, она подняла голову, посмотрела на него и дальше пошла, ушла) А этой девочке, интересно, я понравился? Мне коса её – даа!
Тётя Галя – Мальчик, а ты чего на наши ворота забрался? Слезть не хочешь? В гости позову, чаем угощу!
Гоша – (спускается) Здравствуйте. Мы соседи ваши новые. Гошей меня зовут.
Тётя Галя – Здравствуй, Гоша. А меня тётей Галей зовут. Могу угостить тебя лимонными цукатами с цейлонским чаем. А ещё для таких гостей, как ты, есть у нас и библиотека, могу записать тебя в наш блокнот читателей. Ты читать любишь?
Гоша – Очень.
Тётя Галя – Это по тебе сразу видно: я же поняла, что ты оттуда Араратом любуешься, да? Так пойдём?
Гоша – А может не надо? Я же у вас все лимонные цукаты сразу слопаю.
Тётя Галя – И на здоровье! А книгу какую захочешь?
Гоша – Книгу? А «Приключения Тома Сойера» у вас есть?
Тётя Галя – Конечно, есть! Её как раз заканчивает читать моя внучка. Возьмёшь пока другую? Книг у меня много!
Гоша – А можно я потом приду? Мне ещё одному побыть надо, подумать…
Тётя Галя – Подууу-умать? Это хорошо. Это нужно. Араику моему тоже не помешало бы. Сын у меня приёмный есть, Араик, 16 лет ему. Хороший парень. Но читать не любит. Всё время на улице. А я, ох, боюсь за него – как бы с кем не связался: дурных людей на свете много. Да, Гоша, конечно, можно и в другой раз. (У выхода) До свидания, Гоша.
————————-
2
Гоша – Завтра – новая школа, шестой класс. Опять надо будет кому-то что-то доказывать. Как тогда, когда я перешёл со второго класса в третий. Пришлось поколотить там одного. Потом уже все со мной подружились. Чует сердце моё, здесь будет по-другому. Папа сказал, что здесь – это наша родина. Родина предков. И мы на неё вернулись. В Армению. Мы — армяне. Но вчера я как-то струсил. Какой-то пацан сказал мне что-то по-армянски, я не ответил, потому что не понял. Он засмеялся и по-русски сказал мне, что он, Юра Рыбаченко, русский, и что здесь он, значит, больше меня армянин, раз говорит по-армянски. Хотел дать мне подзатыльник, но я увернулся, и быстро ушёл. Стыдно было. Будто виноват я в чём-то. А теперь ещё эта девчонка с чудесной косой всё время перед глазами. А вдруг она тоже учится в этой школе? В школе имени Чехова. Мне эта школа уже нравится: и потому что – Чехова, Антона Павловича, и потому что – ну, хоть бы она оказалась там!
—————————
3
Наталья Михайловна – (она входит в класс вместе с Гошей) Здравствуйте, ребята! А у нас новый товарищ, вот – Гоша. Он из Грузии.
Азизян – (вытянув шею, показывает язык и кулак Гоше) Грузин Гоша!
Наталья Михайловна — Спокойно, Азизян, поосторожней, пожалуйста: у Гоши, между прочим, первый разряд по боксу.
Гоша – (смущён) Да нет, Наталья Михайловна, нет у меня никакого разряда, я вообще боксом не занимаюсь. Побить могу, но врать не умею.
Наталья Михайлова – Вот и хорошо. Это очень хорошо. Садись-ка, Гоша, вон на то пустующее место возле нашей Аси. А мы продолжим тему прошлого урока. И к доске пойдёт … Азизян, иди.
Гоша рад и удивлён: это же она, та, что с косой! Садится рядом. Она тоже узнаёт его.
Ася – (смущена, тихо) Послушай, а это… тогда…
Гоша – (смущён, но держится уверенно) Я тебе отвечу, но потом, на перемене, ладно?
Наталья Михайловна – Тройка, Азизян, садись.
Теперь Гоша показывает ему язык, и Азизян, шмыгая носом. Идёт на место.
Рыбаченко – Садись, цанцар, и не дрыгайся.
Ася – (Гоше) «Цанцар» – по-армянски значит «дурачок», шут гороховый.
Рыбаченко – (Гоше, повернувшемуся к нему) Узнал, да? Я это. Сладкая жизнь начинается.
Звенит звонок, ещё не успевают встать, влетает в класс Лёва и вопит:
Лёва — Меня здесь все знают? Кулаки мои все пробовали? (Голоса — весело и обиженно: Да-а…) А где ваш новенький? (видит Гошу, подходит к нему, обнимает) Здравствуй, брат джан! Я — Лёва, сын твоей троюродной тёти Лилик! (поворачивается ко всем) Кто моего брата обидит, убью. (И вылетает из класса)
Рыбаченко – (подходит к Гоше) Слушай, грузин, а он что, правда твой брат?
Гоша – (оглянулся: Ася уходит) Правда, да, как и то, что я армянин.
Рыбаченко – Понятно. Но всё равно, ты завтра от Аси пересядь. Ты о ней и не думай, понял?
Гоша – Да пошёл ты, отстань.
Рыбаченко – Ладно. Встретимся на заднем дворе школы. Попробуешь не прийти если…
Гоша – А куда ж я денусь? Приду, конечно.
—————————-
4
Гоша – (передумал идти в школу) А не пойду я в школу. Нечего синяк свой под глазом Асе показывать. Да и физиономию этого Рыбаченко видеть не желаю. Послоняюсь по городу. Вокруг Оперного похожу. Возле Ованеса Туманяна постою. Поговорю с ним. Композитору Александру Спендиарову поклонюсь. Ну, так, головой, незаметно, чтоб не подумали люди, будто я сумасшедший. И зачем портфель с собой взял? Ещё и кеды запихал с книгами, тетрадками… На озеро пойду, на «Лебединое». Оно очертаниями на озеро Севан похоже. Там и скамейки есть, посижу немного, подумаю. А если вдруг малец какой упадёт туда? так я — тут как тут: прыг за ним – и вытащу его! — Не, не стоит благодарности. Нормально, бабушка, спасибо, ничего, тепло сегодня, высохну… Или вот вдруг пожар случится… а я вынесу её из огня… принцессу… принцесс у нас нет? А Ася? Ей сгореть не дам! Или вот вдруг увижу грабители на известного актёра нашего напали, так я как развернусь… Ой, папа!?
Папа – Гоша! А почему ты здесь? Почему не в школе? Молчишь? Ладно, потом расскажешь. Пойдём ламаджо есть. Здесь недалеко забегаловка отличная. (Идут)
Гоша – Пап, вчера, понимаешь… ну, а сегодня я решил, что…
Папа – Понимаю. Всё наладится, сын, всё путём.
Гоша – Пап, а можно? Здесь качели-лодки есть… ладно, пап, ты иди, а я потом приду.
Папа – Ладно, сын, договорились. (Ушёл)
Гоша – (вернулся, стоит, смотрит и вдруг…) Не может быть (роняет портфель, трёт глаза) Ася? С Рыбаченко? С этим придурком? Взлетает к звёздам? Не со мной? Я тут только сквозь ветви смотрю? Ореховым ветром к тебе я лечу, но… мимо? Мимо… (отступает назад, поворачивается) Как же так? Ничего не понимаю. Ну, придурок… Кто придурок? Я, конечно… (уходит)
————————————
5
После уроков во дворе школы, у памятника Чехову.
Ася – Ты домой? Пошли вместе? А ты где живёшь?
Гоша – (растерян) Да там, в переулке…
Ася – Аа-а, так мне в другую сторону (уходит)
Азизян – Ты… это… не злись на меня, ладно? (Гоша пожал плечами, и он ушёл)
Гоша – (Чехову-памятнику, в записи) Никакого желания даже сдвинуться с места. Тяжко мне, Антон Палыч, на новом месте без старых моих друзей.
Чехов-памятник – (Запись голоса) А ты, Гоша, всё-таки иди, тебе ещё «Каштанку» дочитать надо.
Гоша тряхнул головой, как опомнился, улыбнулся и ладошкой от груди чуть помахал Чехову и пошёл)
———————-
6
Араик – Ты это к нам, что ли? Гоша ты, да? А чего на заборе? Прыгай, поговорим. (Гоша спрыгивает) Мне про тебя мать рассказала.
Гоша – И мне – про тебя. А ты на Джона Леннона похож, знаешь, — из группы «Битлз»
Араик – Он же меня не знает. (Гоша усмехнулся) А что я смешного сказал? Вот болван. Ладно. Секи (нагибается, достаёт из носка и выщёлкивает нож). Хорош, да? Только матери не проболтайся, пугать её не надо баловством моим, понял?
Гоша — (кивает) Как не понять.
Араик – То-то. Пошли долму жрать. Мамка долму обалденно готовит! ( входят в дом)
———————-
7
Тётя Галя – (зовёт мужа) Котик! К столу!
Котик – (входит) Кому – Котик, а кому – Константин Георгиевич. Так все в сборе и даже… (смотрит на Гошу)
Гоша – (кивает) Гоша.
Котик – Альпинистом хочешь стать, Гоша?
Гоша – (смеётся) Почему?
Котик – Как почему! Он ещё спрашивает! Ты же долму будешь есть?
Гоша – Буду!
Котик – Ну вот, значит, альпинистом будешь! Или геологом, как я!
Тетя Галя – Тебя послушать, родной ты мой, так все армяне — или геологи, или альпинисты!
Котик – А ты же знаешь, Лялечка, что это так и есть. (Гоше) Докажи, Гоша, скажи, что ты уже знаешь, что такое сталактиты и сталагмиты.
Гоша – Да, знаю. Они растут в пещерах: сталактиты – свисают сверху вниз, а сталагмиты – наоборот: растут снизу вверх.
Котик – Вот какой грамотный народ за нашим столом! Лялечка, у тебя острый нюх на нормальных людей!
Тётя Галя – (хочет добавить Гоше долму) Ещё немного, да?
Гоша – Нет, тетя Галя, спасибо, мне достаточно.
Котик – Достаточно, Гоша? Ну да, мне вот тоже… я же просто ненавижу долму. И знаешь почему? Ну, ты спроси у меня – почему?
Гоша – Ненавидите долму, Константин Георгиевич? Почему?
Котик – Да потому что ем я её, ем, и никак не наемся! (хохочет, резко перестаёт) Лялечка, а для Анаит ты оставила?
Араик – (Гоше) Анаит – это моя сестра. Замуж вышла за рабиса… не приходят к нам, и её он не пускает, понимаешь? Убил бы его.
Гоша – Не надо. Вот этого не надо.
Тётя Галя – (больше для Араика) Котик, знаешь, а Гоша читать любит! (кладёт книгу перед ним) Эту тоже почитаешь.
Котик – Да-а?! Наверное, и сочинения писать больше геометрии любишь, да, Гоша?
Гоша – (тёте Гале) Спасибо. (Котику) Пишу, когда задают.
Котик – И про что вам задают?
Гоша – Про мир во всём мире! (Неожиданно и для себя самого) А хотите я вам песню спою (встаёт, поёт) «Усталость забыта, колышется чад, И снова копыта, как сердце, стучат. И нет нам покоя, гори, но живи! Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови»!
(смущён молчаливым восторгом им. Тётя Галя и Котик, беззвучно хлопают, глядя на опустившего голову Араика)
Тётя Галя, Константин Георгиевич, спасибо вам, очень вкусно было и весело. Мне домой пора (берёт книгу).
Араик – (вскакивает) Я провожу!
Во дворе. Входит молодая женщина, достаёт ключ, открывает дверь, входит…
Гоша – Сестра?
Араик – Квартирантка. Света! И дочь у неё есть маленькая.
Гоша – А-аа… Мы тоже снимаем комнату. Папа, мама и я – в 10 квадратов умещаемся. (видит состояние Араика) А ты чего? Она же старше тебя…
Араик – (помолчав) Ладно, пока. Только ты в ворота не сверху, а как Света, прямо заходи, не обезьяна же ты.
——————
8
Гоша – (в хорошем настроении) Не обезьяна же я, конечно, не…
Серёга – (идёт навстречу Гоше, проходят мимо друг друга, оборачиваются, как бы припоминая) Э-эй! А ты кто?
Гоша – Ваш сосед. Мы недавно сюда переехали.
Серёга – Откуда?
Гоша – Из Эстонии!
Серёга – (подходит, улыбается) Да ладно! У меня мать эстонка! (протягивает руку) Серёга я. Кажется, я видел тебя в нашей школе. В классе Рыбаченко и Аси ты, да?
Гоша – Гоша я. Ты извини меня, Серёга. Я действительно недавно с отцом был в Пярну… дюны, море, Вика красивая с глупым хахалем каким-то: она стихи ему читает, а он, орангутанг с бицепсами, по сторонам глазами шарит… Я и сам не понял, почему тебе соврал. Из Грузии я!
Серёга – (радостно) Да ладно! У меня бабушка грузинка!
Гоша — А у тебя улыбка, как у Бубы Кикабидзе. Рад знакомству нашему.
Серёга – (показывает на книгу у Гоши) Я тоже читать люблю. Марки собираю. На самбо хожу. Все детские книги я у тёть Гали уже перечитал. Тётю Галю знаешь? У неё библиотека – во! «Жизнь» Мопассана дала, сказала, взрослеть пора. А у тебя кто?
Гоша – Чехов, Антон Павлович. Доктором был, людей лечил, а остался писателем.
Серёга – Поменяемся потом. Ну, будь, пока (разошлись, но тут же обернулся) Гош, а ты приходи ко мне, я недалеко тут. По бутылкам постреляем.
Гоша – Из ружья?
Серёга – Да нет, рогатки я сделал – пульки из проволоки на сто метров улетают!
Гоша – Интересно. Ладно, завтра приду. Сегодня я намерен промчаться по городу.
Серёга – (снова возвращается к Гоше) Как это – промчаться, на чём?
Гоша – (увлечённо) У меня четырёхколёсные ролики. Когда разгоняюсь, всё – я Властелин города! Я объезжаю весь наш древнегреческий транспортный хаос! Мне 12 лет, но на роликовых коньках – я бог! До самого ущелья, по ущелью и обратно, а там… о боже, — опять она!
Серёга – Кто? Ася, да? (Гоша молчит) Да ладно! Так ты ко мне придёшь?
Гоша – Приду (Расходятся)
——————————
9
Гоша – (с забинтованной ногой сидит с книгой в кресле под окном) Вчера с утра собрались в футбол поиграть. Рыбаченко занесло в другую команду: ну и хорошо — мне с ним ни победу, ни поражение не делить. Играем. Вот Армен навесил мне такой хороший пас, а болван этот, Рыбаченко, головой своей вместо мяча — прямо по голове моей. Ну и сцепились мы, повалились: он взвыл, да и я за ступню свою схватился, еле молчу. Игру мы с ним досмотрели на одной скамейке: я болел, а он чего-то подвывал.
К вечеру с ореховых деревьев обсыпается много орехов. Я насобирал их и притащил домой. Папа раскалывает их ладонями, а мы с мамой чистим: лакомимся и хохочем, просто так – нам всегда весело, когда мы вместе.
Но ступня моя всё-таки распухла, и я поэтому в школу не пошёл: остался вот один на один с «Графом Монте-Кристо». (Тихий стук в окно. Он подскакивает к нему на одной ноге, – Ася! Деланно сердито) – Ну чего тебе?
Ася – Что с тобой, Гоша? Нога сильно болит?
Гоша – А тебе-то что? Откуда ты знаешь? Небось, он рассказал, да?
Ася – Кто? Рыбаченко? (смеётся) «Сын кухарки»?
Гоша – Как это?
Ася – Про него так смешно тётя Галя говорит.
Гоша – И ничего смешного. А ты сначала к нему пошла, да? Его пожалела? Ну и катись, откуда пришла. А мне не мешай. Я читаю (отвернулся, сел, помолчал). А я чей? Мама – учительница французского, папа – техник, авиационный. А ты чья дочь? (Поднялся, посмотрел в окно) Ушла. Даже косу её не успел разглядеть. Чёрт, чёрт, стыдно как, дикарь я, дикарь, она всё-таки ведь навестить приходила. Аська, прости, Звёздочка моя, прости, ну такой у меня трудный характер. Наверно, от дедушки это. Он был царским офицером. Потом в белой армии с красными воевал. К Персии отступали когда, воду из грязной лужи через платки носовые вытягивали. Потом в Грузию попал, в Советскую. Бухгалтером стал. А потом родился у него мой папа. А в 37-ом году в лагерь попал, исправительно-трудовой, потому что когда-то белым офицером был, и должен исправиться – красным стать чтоб… ерунда какая-то… (снова стук в окно, поднимается, смотрит – брат Лёва там)
Лёва – Ара, ты почему не приходишь!
Гоша – Куда?
Лёва – Ко мне! К нам! Приходи завтра – у меня день рождения!
Гоша – Ладно. Приду.
———————
10
В полутьме танцуют друзья Лёвы, старшеклассники, кто-то обнимается, кто-то целуется, Гоше не нравится это; он сидит на одном конце дивана, Ася – на другом.
Ася – (пододвигается к Гоше) Пойдём отсюда? (встали, вышли) Смотри, вон Большая Медведица!
Гоша – Да знаю я.
Ася – А вон Альдебаран.
Гоша – Какой ещё Альдебаран?
Ася – Гоша… хватит на меня дуться.
Гоша – Ещё чего!
Ася – Ну хватит… пожалуйста… я хорошая (помолчали) Слышишь?
Гоша – Что?
Ася – Звёзды поют!
Гоша – Не слышу я никаких звёзд.
Ася – (кладёт ладошки свои ему на плечи) Под эту мелодию танцевать надо! (плавно двигаются под ту же мелодию танго, что доносится от Лёвы)
Гоша – Ася…
Ася – Что?
Гоша – (справившись с собой) Когда я стану как Тур Хейердал, я куплю себе остров и буду как Робинзон Крузо.
Ася – А я на нём буду твоей Пятницей (помолчали). Нет, ты будешь писать книги, а я буду брать у тебя интервью: — Ваше самое чудесное событие в жизни?
Гоша – (принимает её игру) Да много их – вся моя жизнь!
Ася – И всё-таки?
Гоша – Нудные вы, журналисты. Лучше взгляните, какой у меня плот: я на нём избороздил все моря-океаны!
Ася – И всё-таки, Гоша, одно – самое-самое?
Гоша – Тогда два: (приближается к ней) день, когда я твою косу увидел, и день, когда мы с тобой поплывём в Исландию!
Ася – На Берег Слоновой Кости!
Гоша – В Исландию (обнимает её за талию), но можно и на Берег твой… (голова к голове, танцуя, — в затемнение)
———————
11
Гоша – (сидит у окна своего, читает, откладывает книгу) Сегодня я должен пойти с отцом и мамой на кладбище к дедушке и бабушке – оградку покрасить, веточки пособирать и листья сухие… Странная штука – смерть: был человек и нет его, родного и любимого, ни обнять его, ни поцеловать, ни поговорить о том, о сём… грустно это… Вот мы с Рыбаченко враги… вдруг во время драки кто-то из нас покинет этот свет… и что тогда? Ася будет с тем, кто останется жив. Ну, не знаю. Я его отправлять на тот свет не собираюсь. Но ведь он не отстаёт от неё, ходит за ней, как приклеенный. И что прикажете делать? (смеётся) Не умирать же – жить, конечно! Всем и каждому – жить! (стук в окно, смотрит, Араик там)
Араик – Слушай, прошу тебя, (показывает конверт и баночку) передай это Свете. Ореховое это варенье, она любит.
Гоша – Когда?
Араик – Когда можешь.
Гоша – На нож меняешь? Я ей – письмо, а ты мне – финку свою, не на совсем, на время.
Араик – (мнётся) На время – это можно. Потом, сейчас не со мной. Да тебе-то это зачем?
Гоша – Зачем? А вот почему я должен что-то передавать? И вообще, мы на кладбище уходим. (И скороговоркой) А ты подложи ей конверт свой под дверь, ну да, прямо вот сейчас иди и прямо под дверь ей и положи, она, как придёт, так сразу и увидит.
Араик – Так лучше, да? Ну, ладно, бывай.
Гоша – (закрывает за ним окно) Хуже Рыбаченко. И чего Света эта не уйдёт оттуда на другую квартиру, куда-нибудь подальше от него? Жалко её почему-то. (Садится, снова стук в окно, вскакивает – Араик)
Араик – Вот, смотри (показывает конверт и рвёт его). Понял? Она всё равно сама так сделает. Последний раз порвала и в лицо мне бросила. Понял, да? Вот так (кидает банку варенья об пол) А знаешь, в чём её ошибка?
Гоша – (качает головой) Нет.
Араик – В том, что она не верит в настоящую любовь. (Хмыкнул, сделал страшные глаза, махнул рукой, ушёл)
Гоша – Настоящая любовь… Это как у мамы с папой. Я же вижу, как смотрят они друг на друга. Заботятся друг о друге. Иногда ссорятся, но тоже как-то весело. А мы с Асей? Это любовь? Я не знаю. Может, и мы с ней проживём всю жизнь вместе, да, Ась? Аасяяя! (изображает себя в танго с нею, поёт – «Ореховый ветер… когда Асю я встретил…» (слышит – мама зовёт: Гоша, ты где?) Здесь я, здесь! Нет, уже нет! Иду! (уходит)
————————-
12
У могилы деда, папа, мама сидят, Гоша стоит, вспоминает-беседует с дедом-голосом в записи)
Гоша – Здравствуй, дедушка, прости меня.
— За что, мой дорогой?
Гоша – А помнишь, я тебя пластмассовым осликом по голове ударил?
— Не печалься, детка, тебе тогда, кажется, всего-то четыре годика было. И это не самое страшное, что пришлось пережить моей голове.
Гоша – А что было самое страшное в твоей жизни?
— Что самое страшное было, теперь, наверное, самое смешное: упасть в ямку и там заснуть было страшно. В лагере мы лес валили. Мороз был сильный, уснёшь если, тут же замёрзнешь. Так я ямку вырыл и ходил вокруг неё: как сон одолеет – упаду в неё и проснусь. Страшно, когда ты очень боишься никогда больше не увидеть самых родных людей. Мне надо было выжить, чтоб у меня был ещё и ты, мой дорогой.
Гоша – (смотрит наверх, родители поднимаются, подходят к нему) Облака плывут. Ореховый ветер их носит. На Берег Слоновой Кости, наверно (отец и мать тоже смотрят наверх, друг на друга, уходят)
——————————
13
Гоша – (у памятника Чехову, как бы с ним) Когда-нибудь я стану знаменитым человеком. Не потому, что я этого ужасно как хочу. Но стану. Портрет мой в нашем классе тоже повесят. Буду обладателем собственного острова, одного из Маркизских. Фрегат будет у меня свой. Сокровища мои будут в пещере «сим-сим-отройся». А смысл этого такого будущего? если сейчас я несчастен? Если каждый день приходится цанцарам разным доказывать, что я – это я. Вот поднимусь на крышу школы, брошусь вниз – рыдать все будут: — Ай-ай, такого великого мальчика угробили!
– (голос Чехова) Не будут. Ведь ты ещё даже «Каштанку» не дочитал.
Гоша – Согласен. И ещё на вершину Арарата не поднялся: профиль у неё – библейский! И трогательный, как у Аси.
Ася – (она увидела его, стояла за памятником, всё не решаясь сказать ему) Гоша… ты не оглядывайся, так послушай: я вчера у тёть Гали была… Араика арестовали: он Свету, квартирантку их, убил. (Гоша так и осел, сползая спиной по памятнику, Ася нагнулась над ним) Гоша?
Гоша – Не успел я.
Ася – Чего не успел?
Гоша – Нож у него был. И ведь я подумал тогда… выменять хотел его на что-нибудь… Не успел. (Встаёт) Пойдём к тете Асе, им тяжело сейчас (уходят)
———————-
14
Гоша – (стоит у кино-театра с афишей «Золото Маккены») Терпеть не могу ждать. Ну, где она? Ух, эти женщины… (видит её) Ого, какая нарядная! Неужели ко мне спешит? Ну, в смысле, кино со мной смотреть хочет…
Ася – (подходит) Здравствуй, Гоша. А можно не пойдём в кино? Ты же видел уже, рассказать можешь?
Гоша – (удивлён) Могу. Но… прямо сейчас?
Ася – Прямо сейчас. Будем ходить: ты говорить, а я слушать. А потом – я что-то скажу.
Гоша – (ещё больше удивлён) Хорошо. Значит так: отличный фильм про отличного шерифа Маккену. Он случайно узнаёт, где спрятано золото древних индейцев. А бандит Колорадо хочет от него узнать, где это место, и берёт Маккену в заложники, чтоб он показал, где это. А это в каньоне Дьявольское Наваждение. Но Маккена не выдаёт. Ищут, ищут. Ещё и разный сброд к ним пристаёт — тоже ищут. Но не все это золото увидят, не доберутся до заветной цели… да ты меня, вроде, и не слушаешь даже.
Ася – Слушаю, Гоша. Но ты прав, не внимательно слушаю, потому что всё время сказать тебе что-то хочу.
Гоша – Скажи, Ася, послушаю.
Ася – Мы завтра… рано утром… улетаем.
Гоша – (справился с волнением) Понял. Далеко и надолго, да?
Ася – В Алжир. На год. Папу позвали туда что-то там строить, а мама решила, что одного его туда не отпустит. И я с нею, с мамой.
Гоша – Но… вы же не вчера об этом узнали, почему раньше не сказала?
Ася – Во-первых, папа ещё не решил окончательно брать-не брать нас, а во-вторых… (остановилась, повернулась к нему) я же знала, что ты огорчишься, не хотела. Извини, пожалуйста. Так получилось.
Гоша – Ладно.
Ася – Мы же будем писать друг другу письма! Да, Гоша, будем?
Гоша – Будем, конечно.
Ася – Так я, Гош, побегу, ещё столько дел дома (поцеловала его в щеку и побежала)
Гоша – Исчезла. В доме. Потом в самолёте. В облаках. Потом в этой Африке далёкой. Целый год. И что теперь? А ничего. Жить-то и дальше надо. Год – это сколько дней? Вот столько и надо… Как раз и школу закончим.
————————-
15
Гошавыходит из школы, привычно задерживается возле памятника Чехову)
Асмик (окликает его) Гоша! А давай в кино пойдём!
Гоша – Странное предложение.
Асмик – Я же вижу, печально тебе. Я рядом с тобой села, а ты и не замечаешь. А я же знаю: Ася твоя не скоро вернётся.
Гоша – Много видишь, много знаешь. А ещё чего знаешь?
Асмик – А ещё? А ещё знаю, что сердцу не прикажешь.
Гоша – Так я твоему и не приказываю.
Асмик – Да, ты… А я это сама про своё…
Гоша – Влюбилась что ли в кого?
Асмик – А давай, вот ты коротко так, сразу — «да» или «нет», вот сразу – да или нет?
Гоша – Это правильно. Чего потом маяться, (шутит) давай кулачки бросим: раз, два, три… (смеются)
Асмик – Я тебе книгу принесла, ты же, знаю, читать любишь, вот — «Королева Марго».
Гоша – Спасибо. Читал уже. Надеюсь, без намёков, ну, на эту, на королеву.
Рыбаченко – (подходит) Не помешал, надеюсь. Слушай, Гош, мы друзья? Асмик, ты побудь немного в сторонке.
Асмик машет им и, улыбаясь, оставляет их.
Да, Гош, мы — друзья?
Гоша – Понимаешь, вроде да, и вроде нет. Не уверен. Скорее, нет, брат, мы не друзья. Вот Азизян, он простой, понимаешь, а ты – с подковыркой вечно. За Серёгу тоже болею, он понятный мне. А ты… правда, ты молодец: я видел, как ты с сестрёнкой своей маленькой возишься. Да как тебе сказать – не друг и не враг, мы товарищи с тобой, вот, нашёл, — мы товарищи (протягивает ему руку) Идёт?
Рыбаченко – Идёт (пожимает руку его и уходит, опустив голову).
Гоша – Может, проблема у него какая? Догнать, спросить? (окликает) Юра! Юр! Погоди! (подходит) Ты это… Мы что-то хотели сказать друг другу, ты, вроде…
Рыбаченко – Да. Мы в Эстонию переселяемся. На историческую родину мамы. Я там никогда не был. Но, по рассказам мамы, люблю её, Эстонию.
Гоша – (кулак с пальцем большим показывает) Молодец! А я Армению люблю!
Рыбаченко – (взрывается) Ну, не дураки люди, а? Скажи, вот чего там Сальвадор с Гондурасом не поделили?
Гоша – Люди за всю историю свою жили мирно всего триста лет. Остальное время все перманентно в войне.
Рыбаченко – Так а я о чём? О том же!
Гоша – (меняет тему) А ты когда-нибудь любил?
Рыбаченко – Так я и сейчас люблю!
Гоша – (осторожно) Сильно?
Рыбаченко – А как ещё её можно любить?
Гоша – Кого?
Рыбаченко – Родину мою!
Гоша – (поднимает раскрытую ладонь, тот своей ладонью принимает её) Мы друзья?
Рыбаченко – Друзья! Здорово! (напевает) Здорово, когда на свете есть друзья-ааа!
Гоша – (достаёт открытку) А мне Ася открытку прислала. Всего три слова: «Это Средиземное море». У меня к ней другие три слова: «Как ты там?» или «Я очень скучаю», а она мне «Это Средиземное море». И что прикажешь мне теперь? Утонуть в нём? Королева… Нет, принцесса… Принцесса, да? До короля и королевы нам ещё расти и расти, да?
Рыбаченко – Растём и растём! Так я пошёл. Напишу тебе из моей Эстонии! Привет Асе!
Гоша – Спасибо! Счастливо! (напевая, уходит) Здорово, когда на свете есть друзья-а-а…
——————
16
Асмик – (подходит со спины к Гоше у памятника Чехову, заглядывает в открытку, которую он держит в руке, читает) «Гоша, не скучай!». А кто этот тип за ней на водных лыжах? Тебе скучно, Гоша? Пойдём в парк? Там музыка. Там весело.
Гоша – Нехорошо в чужие письма заглядывать через плечо.
Асмик – (смеётся) Из-под руки! До плеча твоего мне не дотянуться!
Гоша – Вот именно.
Асмик – Гоша… а хочешь, я стану твоей женой? Прямо сейчас! Вот перед всеми скажу…
Гоша – Перед всеми – ничего, перед ним вот, перед Чеховым неловко.
Асмик – (достаёт из сумки яблоко) Кому? Тебе? (Чехову) Ему?
Гоша – Ему. Пусть ветер яблоневый его приласкает. Мне ореховый ветер, а ему вот — яблоневый.
Асмик – Ореховый ветер? Орехи любишь? (кладёт яблоко на памятник) Антон Палыч, я вас тоже люблю. (Гоше) А хочешь, я прямо сейчас поцелую…
Гоша – (усмехается) Да целуй. (Она целует его, он растерян) Почему меня? Ты же с ним говорила (показывает на Чехова)
Асмик – Гоша… Когда рядом друга нет… (вскинулась) А можешь продолжить? Рифму найдёшь? Когда рядом друга нет… (Гоша молчит, улыбается) Остывает мой обед! Пойдём в «Пончиканоц»?
Гоша – (отрицательно качает головой) Когда рядом Аси нет, остывает мой обед. Хорошая ты девушка, Асмик. Но ты прости меня. Ты иди. Иди. А я тут между двумя «А» ещё с «Ч» побуду.
Асмик – (Достаёт ещё одно яблоко, кладёт его рядом с первым и, пятясь назад, машет Гоше рукой) За моё тебе время на размышление почитай ещё «Предложение» его (уходит).
Мальчик с девочкой, пятиклашки, подходят к Гоше
Мальчик – Дядя, а вы что, тоже памятник?
Гоша – (весело ему стало) Нет, мальчик, не дядя я и не памятник. Пока ещё. Гоша я. А тебя как зовут?
Мальчик — Норик
Гоша – Норик — Новенький, значит, на русском так тебя зовут. Норик, а кем ты будешь, когда вырастешь?
Девочка – Он клоуном будет, а я буду доктором.
Мальчик – А вы, дядя Гоша, кто?
Гоша – А я писателем буду. Или режиссёром, кино снимать буду. Про пузырьки. Так называться будет кино моё – «Пузырьки».
Девочка – А мама говорит, что я артисткой буду. Вы меня возьмёте в ваше кино?
Мальчик – (девочке) Ты же не пузырёк. Я клоун – могу и пузырьком быть.
Гоша – Не ссоримся, Норик и… как тебя зовут, девочка
Девочка – Мама меня называет Асенька, а он – Аськой меня зовёт, а вообще-то я – Ася.
Гоша – Боже мой, дети! Вы Ореховым ветром моим меня обдали! (берёт яблоки) Вот это вам, если сумеете быстро вместе со мной сказать: «Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж». (Они повторяют, сбиваются, смеются, он даёт им по яблоку) А давайте завтра встретимся снова здесь же у… а вы знаете, кто это (показывает на памятник)?
Девочка – Я знаю: он добрый человек — он яблоки вам дал, а вы, тоже добрый человек, дали яблоки нам.
Мальчик – Аська, ты что «Каштанку» не читала? Это же он написал, писатель он — Антон Павлович Чехов! Верно, дядя Гоша?
Гоша – Верно, Норик-Новенький, верно, Ася, всё верно: и что он добрый писатель, и что я человек добрый, и что вы добрые и замечательные люди, и что у нас теперь с вами новая добрая компания, мы же весёлая компания, да?! Вон и солнце нам улыбнулось. Привет, Солнце!
Мальчик и девочка – (вместе) Да, да, мы весёлая компания! Привет, солнце! Мы завтра придём к тебе, Гоша! (уходят)
Гоша – Привет, Солнце. Ты там шепни, пожалуйста, Ореховому ветру моему, чтоб типа того, что на водных лыжах, отогнал бы он подальше от Аси… Понимаешь, Солнце, дедушка и бабушка – это здорово; мама и папа – здорово; но вот ещё и любимая девушка Ася – это же так здорово! Солнце и Ветер, вы же меня понимаете! (напевая, уходит) Ореховый ветер, ты слышишь, мой ветер!
Мы мчимся по кручам, живём небесами!
Пусть детство уходит, оно отзовётся — там в вечности нашей:
Туда мы взлетаем с ореховым ветром –
Он в нас, этот ветер, другого мы и не знаем.