ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Меккой для моряков всего мира давно стала в Антверпене
«русская» улица с кавказским колоритом
Наши моряки прозвали эту уютную торговую улицу «Красной площадью». Почему – догадаться нетрудно. На всех магазинах вывески на русском языке: «Спутник», «Альбатрос», «Березка», «Товары для моряков»… Среди маклаков – так уничижительно называют на морском жаргоне торговцев в загранпортах, приходящих прямо на суда, — преобладали выходцы из СССР. Отсюда и русский уклон. А заканчивается Фалкенплейн современным зданием из стекла и бетона советско-бельгийской компании «Трансуорлд».
Заглядываю в первый попавшийся магазин. Черноволосый юноша, к моему удивлению, говорит… с сильным кавказским акцентом. Интервью? Нет, извините, никаких интервью… В других магазинах тоже вежливо отказали такие же смуглые холеные парни, говорящие с таким же акцентом.
Но вот повезло. Гиви N. («Нэ надо, фамилия нэ надо») принял меня довольно радушно. Крупный, лысоватый, нос с горбинкой, лет пятидесяти. Побеседовать? Почему бы нет! К тому же с почти земляком, который выложил 150 франков за видеокассету и презентовал матрешку.
Магазин небольшой, тесноватый. Зато ассортимент товаров широкий. У Гиви можно купить все – от зажигалки до ультрасовременной, но не всегда качественной аппаратуры. Этакий благополучный бельгийский «сельмаг»…
Как большинство владельцев магазинов на Фалкенплейн, он, грузинский еврей, в 1976 году эмигрировал в Израиль, но оказался здесь. Судьба? Многие из его соплеменников, выехав из СССР по израильской визе, так и не достигли земли обетованной. Решили, что тут, в сытой и уютной Европе, можно жить спокойней. Не стреляют, не воюют, и террористов не видать…
Профессию особо выбирать не пришлось. Гиви и в родном Тбилиси работал в торговле. Присмотрел этот магазин в припортовом районе Антверпена. Свое дело он начинал, как и все здесь, практически с нуля. Друзья помогли, родня. Но сначала пошел на курсы языка: за полгода изучил английский, фламандский, французский. Сейчас владеет 16 языками! Негоциант-полиглот, он в моем присутствии свободно общался на распространенных европейских языках с моряками, которые заглядывали в магазин. Антверпен – приморский Вавилон. Суда приходят со всех уголков планеты. А когда знаешь язык, покупатель тянется к тебе. Язык, как и реклама, — тоже двигатель торговли.
Гиви и детей своих воспитывает в том же духе. К покупателю нужно найти подход, повторяет основатель семейного бизнеса. 15-летняя дочь тоже освоила добрую дюжину языков, сын-первоклассник – чуть поменьше. Гиви заранее готовит себе смену, а пока торговлю ведет вместе с женой.
В фешенебельных кварталах Антверпена, супермаркетах и бутиках выбор товаров богаче. Но и цены кусаются. На «Красной площади» гораздо дешевле, по карману моряку. А секрет прост. Товар скупается «на стороне» оптом, за невысокую плату. Или же совсем по дешевке, если, к примеру, из сотни изделий фирмы хоть одно оказалось бракованным. Всю партию тогда уценяют, и она оказывается… у вездесущих грузин с Фалкенлейна.
— Значит, у вас попадается брак?
— Ни разу не было! Клянусь детьми, спроси любого, — почему-то стал оправдываться Гиви, словно перед ним инспектор тбилисского ОБХСС. – Все бракованные вещи мы отбираем.
Что покупают советские моряки? Разное. Часы, аппаратуру, ковры, одежду. Гиви знает, денег у них не так много, поэтому часто уступает в цене. Свои все-таки, хоть и бывшие…
— Когда я начинал, здесь было только три магазина для моряков. Сейчас полсотни наберется, — говорит мой собеседник. – Думаешь, конкуренты? Нет, мирно уживаемся. Иногда собираемся, делаем шашлык. Жаль, грузинского вина тут нет. Но французское «Шабли» тоже ничего.
Практически во всех магазинах на «Красной площади» продавцы (здесь действует сплошь «семейный подряд») говорят между собой по-грузински. И действительно, временами казалось, что нахожусь где-то на проспекте Руставели. Вот и портрет самого автора «Витязя в тигровой шкуре» на стене, за спиной у Гиви. Рядом – панорама горы Мтацминда. На прилавке лежит раскрытая книга с затейливой грузинской вязью. Жена Гиви, смуглолицая и слегка томная толстушка, с большими черными глазами, во время нашего разговора молча перелистывала книгу.
— Вы счастливы? – зачем-то спрашиваю я, выключив диктофон.
Хозяин магазина не торопится с ответом. Достал новую сигарету, совсем по-нашему помял ее, щелкнул зажигалкой.
— Не знаю, живу себе и живу. Дом есть, свое дело есть, машина есть хорошая, семья дружная… Одеты, обуты… Все есть, а чего-то, дорогой, не хватает.
Гиви как-то грустно посмотрел на жену, а та снова зашелестела страницами книги.
— Я не любитель кино. Но как-то посмотрел фильм одного русского режиссера, — словно о чем-то вспомнил Гиви. – Там один писатель поехал в Италию. И все время думает, думает про свой дом. А потом умер… Нет, я не писатель. И не сентиментальный. Коммерсант не должен быть сентиментальным. Но с годами все чаще вспоминаю наш Тбилиси, Майдан, где мы жили, соседей… Слушай, дорогой, случайно не знаешь, там старые дома еще не снесли?
Нет, этого я не знал…
Антверпен, 1991