ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Из цикла «Дышу Россией»
Вася шел по краю поля. За оврагом, поросшим высокой травой и кустарником, начинался лес. В лес идти было нельзя, потому что там кто-то заблудился. Но там росли грибы и ягоды, вкусная земляника, — взрослые девочки, Аля и Женя, приносили на дачу полные корзинки ягод. Когда ягоды высыпали, берестяные стенки корзинок были розовые и мокрые.
Вася никогда не наедался земляникой, ему всегда становилось обидно, когда она кончалась в тарелке.
Поле было открытое и скучное – под синим большущим небом. В лес ходить было нельзя, лес был скрытный, там кто-то заблудился, там были грибы и земляника, которой можно было наесться и еще что-то большое, важное – плохое или доброе Вася не знал.
В жарком воздухе жужжали шмели. Из оврага смотрели ромашки и подмигивали.
Красные ягоды на каком-то кусте звали его. Вася спустился в овраг. Он и не собирался заходить в лес. Высокая трава была хитрая, она щекотала открытые ноги и руки. Опустившись в овраг, где пряталась влажная духота и трава доходила почти до лица, он оглянулся: куст с красными ягодами исчез, но он помнил, что это не была земляника, земляника была в лесу. В лес ходить было нельзя. Там кто-то заблудился, там была земляника, которую приносили домой взрослые девочки Аля и Женя, и еще там когда-то жили звери, а теперь их нет, сказала мама, а папа сказал, что зайцы забегают… Значит могут быть и зайцы, и волки, и медведи, и всякие чудища…
В лес было боязно входить, как в холодную воду жарким днем.
Вася посмотрел верх: на склоне холма выступала из леса темно-зеленая бородатая ель. Она чем-то напоминала сторожа дядю Мишу, который мастерил ребятам свистульки. Вдруг показалось, что и сам дядя Миша сидит меж ветвей в своей кепке, курит трубку и улыбается ему в широкую седую, желтую у рта, бороду.
Вверху прошел ветер, и бородатая ель закачала ветками, словно ласково поманив Васю. Вася поднялся к ней и теперь дяди Миши между ветвей не стало. Он дотронулся до ветки и она легко уколола пальцы. Посмотрел верх. Ветер ходил по кронам меж сучьев. Высокие стройные березы равнодушно судачили о чем-то своем, взрослом: какие-то побрякушки, платья и что-то про зарплату, насмешливо и холодно поблескивая лаковой листвой. «Ах, ах…» — укоризненно качнулась ель, обмахнувшись ветвями. Вася погладил ель по ходу ветки, чтобы иголки не кололи: ель оказалась добрая. А вот березы не хотели его замечать, и ему было обидно.
…Дальше в лесу стало темнее и прохладнее. Было тихо. Под ногами прелые коричневые листья сменили траву, папоротники доходили до груди. Высокие стволы уходили вверх, где Кто-то о чем-то думал, и Вася шел, ступая осторожно, стараясь ему не мешать.
А земляники не было…
У одного из стволов он разглядел круглую коричневую шляпку под цвет мокрого прошлогоднего листа. Отвернул ее и увидев душистый белый черенок. Снизу шляпки, от центра расходился белый веер нитей. Черенок остался, а масляную шляпку он сунул себе за рубаху и пошел дальше: гриб можно было сворить и съесть, гриб поможет. Из зарослей орешника выпорхнула какая-то птица и улетела так стремительно, что он не успел ее разглядеть. Оказывается, ходить по лесу совсем просто и не страшно. Будто послышался вдали голос и ему послышалось, кто-то зовет его. ОН остановился и прислушался с колотящимся о спрятанный гриб сердцем – может быть его звала мама, а может это был зов леса. Голос затих и Вася пошел быстрее. Наконец, впереди между стволов показался свет и Вася вышел на круглую поляну с голубой травой. Среди голубой травы сверкало множество бусинок. Вся поляна была усыпана земляникой! Вася сел на корточки, принялся срывать ягоды и отправлять себе в рот, иногда по нескольку штук зараз. Ягоды были маленькие, с крохотными желтыми волосками, необыкновенно сладкие. Иногда от алых точек рябило глаза. Скоро пальцы и ладошки стали алыми. Сначала мальчик двигался на корточках, потом на четвереньках, поворачивая и отползая туда, где больше ягод. Он даже про гриб забыл. Он ел и ел, а из травы подмигивали все новые и новые ягоды… Эта поляна была его! – Только однажды по ее краю прошла незнакомая женщина с корзинкой, но не заметила Васю ( может, она и вовсе была не настоящая!).
…На поляне стало прохладнее, трава посинела, а ягоды из алых превратились в красно-черные и потеряли вкус! Вася пытался есть еще и еще, но больше не попалось ни одной вкусной как прежде. Вася устал и вспомнил теплую лампу под абажуром, которую зажигали вечером дома. Вечером приходит Юра из соседней дачи и ему можно рассказать про земляничную поляну. И маме, и папе он про эту поляну расскажет, вот все удивятся!
Наконец, он поднялся на ноги и огляделся.
Ни дома, ни Юры, ни папы, ни мамы… Лес вокруг стоял одинаково густой и откуда вышел Вася не помнил. Но лес был добрый, он сам его доведет, и Вася пошел…
Он шел и шел, а вверху, меж ветвей, небо стало розово-синим. Кое-где за стволами, в подлеске, пряталась темнота и Вася обходил ее. Он спустился в овраг и услышал журчанье: стенка оврага сочилась водой, она крохотным водопадиком падала с камня, образуя ручеек, будто ножом прорезавший глинистое дно оврага. Вася попил холодной воды. Ручеек шептал и бормотал о чем-то сам с собой, увлеченно и горячо, и Вася прислушался, но ничего не понял. Мальчик заговорил с ним, но ручеек не обратил на него никакого внимания и Васе стало обидно и горько от его равнодушия.
Становилось темнее и он вспомнил про животных и чудищ, которые могли появиться в лесу. Конечно, они приходят ночью, когда их не видно и взрослые могут про них ничего не знать. Вася шел и шел, а лес не хотел кончаться; Васе стало страшно и сердце заколотилось. Он побежал и вдруг оказался на краю поляны… Но это была уже какая-то другая поляна, на ней росли огромные дубы, торчали пни и коряки, и в сумерках между ними змеился и поднимался туман. Влажные черные ветви блестели среди волн струящейся белой мглы и, казалось, двигались: вот баба-яга летит куда-то, крючковатые руки, Вт леший что-то кричит, а там дракон извивается!… Вася стоял, замерев. Вот он их и встретил! Тихонько, чтобы его никто не заметил, он отступил в лес…
А в лесу уже совсем стемнело и, пройдя немного, почуяв усталость, он присел отдохнуть. Он обиделся на лес – лес не хотел его отпускать. Мама, папа, теплая лампа – как это далеко!… А может быть, он никогда их не увидит… Стало тоскливо, страшно и Вася заплакал, — тихонько, чтобы его не услышал Кто-то.
Наконец, поднял глаза. Привыкшие к темноте, они стали различать, что перед ним, шагах в десяти, слегка повернувшись к нему боком, неподвижно стоит человек и, наклонив голову, как бы прислушивается к чему-то. Вася замер, и сердце его бешено заколотилось. Человек тоже не двигался, будто ждал. Если он прятался, — значит недобрый. Может быть, это и есть Тот, кому в самом деле принадлежит лес? – Вася задрожал. А может это один из бандитов, про которых иногда говорят папа и мама.
У них на даче был взрослый мальчик Генка, которого боялись Аля и Женя, они говорили – «Генка – настоящий бандит», говорили, что он носит в кармане перочинный ножик. Генка ходил в распахнутом пиджаке и курил. Все бандиты похожи на Генку. Да, это был он, Генка, теперь Вася видел ео пиджак, — и руку в карман засунул, где ножик, и ухмыляется, глядя на него. Всю дорогоу следил за ним, чтобы теперь перочинным ножиком… Ах, как страшно! Был бы папа, вот он бы ему задал!
-Гена, Ге-ена! – захныкал Вася. – Не тронь…
И оттого, что Генка не отвечал, было еще страшнее и слезы хлынули из глаз, затмив все. Слезы и темнота, темнота и слезы… Когда слезы кончились, Генка стоял, как и прежде. Неожиданно подул ветер и то, что было Генкой, превратилось в шевелящийся качающийся куст, от него как бы отпадал кусок, изобразив нечто, не имеющее названия и, потому еще более страшное.
И он стал упрашивать это страшное не трогать его, обещать ему самые лучшие свои игрушки, обещать всегда слушать папу и маму, стал упрашивать и плакать, плакать и упрашивать… Теперь Вася понял, что лесу нет до него никакого дела, никакого дела не было до него ни звездам в небе, ни прохладной земле. Он был брошен, предан – маму и папу, единственно близких людей, уже не увидеть никогда! И от небывалой тоски стало трудно дышать – и вновь подступили рыданья…
…Он не заметил, как заснул, в изнеможении т слез. Лежал на теплой земле, свернувшись клубочком у корней сосны, которая время от времени что-то нашептывала в теплом воздухе ночи. Ему снился хороший сон: мама угощала его конфетами, а вся кофта у нее была усыпана земляникой. Дома было тепло и хорошо.
Вася проснулся от оглушительного птичьего звона, будто с неба сыпались дождем драгоценности, они разбивались о листву на сотни лучей и лучиков. Где-то слышался собачий лай со знакомой хрипотцой.
-Шарик! – сразу подумал он. Встав на коленки, увидел, что находится на краю поля, за которым виднелись крыши деревни, знакомая колокольня с выросшим на куполе деревцем, а по полю идут папа и мама и рядом с ними бежит белый в рыжих пятнах соседский Шарик.
Он что было сил закричал и бросился к родителям. Папа заметил его первым и замахал руками. Как ни спешили к нему родители, Шарик оказался быстрее… Мохнатый горячий удар свалил на землю и мокрый быстрый язык пса залепил лицо.
Скоро Шарик оказался внизу, а Вася в крепких руках, которые его понесли. Он не видел ничего, кроме слез и плещущегося в них розового солнца.