ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Эту историю мне рассказал дядя Норик. Наш старый сосед по Еревану. Каждый раз, когда я приезжаю в отпуск, он, окрикивая меня со своего балкона, приглашает в гости. Но, к сожалению, не каждый год нам удаётся посидеть, поговорить, повспоминать…
И вот, наконец, я выкроил время и заглянул в соседний подъезд. Знакомая дубовая дверь теперь сильно отличалась от остальных. Стало понятно, что кроме них из старых соседей здесь уже никто не живёт.
— Раньше была самой дорогой, а теперь самая дряхлая, — заметил дядя Норик на пороге.
— Самая интеллигентная! – парировал я.
Дяде Норику уже за семьдесят, но за последние лет двадцать он совсем не изменился. Мы потягиваем коньяк, рассказываем друг другу о своей жизни. Дядя Норик – профессор математики двух университетов!
— А знаешь, что твой дед, Михаил Фёдорович, первым предрёк, что я стану профессором?
Я мотаю головой и выражаю на лице естественное изумление. Много лет назад наши балконы были открытыми и деревянными. Дядя Норик рассказывает, как прислушивался к щёлканью печатной машинки моего деда, доносившейся из его открытого кабинета. Мой дед писатель — Михаил Овчинников, сценарист фильма «О чём шумит река?».
Дядя Норик переносится по времени дальше. Говорит, что случай этот произошёл в шестидесятые. В тёплый осенний день. Он уже окончил институт и устроился на работу. Встретил как-то дядю Мишу у дома. Тот был навеселе. Поднял руку и улыбчиво произнёс: «Привет, студент!». Дядя Норик сказал, что уже выпустился, получил диплом и работает. А дед в ответ: «Ну, тогда профессор!». И с тех пор он всегда к нему обращался только так. Но та встреча ему запомнилась по другой причине. Дед вдруг спросил:
— А ты знаешь, что такое краски Сарьяна?
— Честно говоря, не совсем. Не очень понимаю эту живопись…
— Вот я, русский человек с Урала, хочешь, покажу тебе настоящие, живые краски Сарьяна?!
— Да, хочу…
В глазах деда сверкнул такой неподдельный азарт, что дядя Норик согласился не только из вежливости, но и из любопытства тоже.
— Тогда, пошли!
Он увлёк жестом и быстро зашагал в сторону крытого рынка на проспекте. На пороге дедушка внимательно осмотрелся и указал рукой на лестницы, ведущие на второй этаж правого крыла. На верху, в дальнем конце торговых рядов с картошкой, была закусочная.
— Возьми две бутылочки вина и что-нибудь закусить. Я потом возмещу, — попросил дед и через паузу утвердительно добавил. — Так надо!
После того, как под хорошую беседу за стоячим столиком были сделаны последние глотки из гранённых стаканов, дед протёр запястьем губы и кульминационно произнёс:
— Пошли!
Он подвёл сотрапезника к перилам, откуда открывался обзор на сочно-спелые, фруктовые и овощные развалы, и облокотился:
— Прищурься, чтоб кругом всё было не в фокусе.
В хмельных глазах дяди Норика всё засверкало яркой пестротой.
— Вот они, краски Сарьяна! – торжествующе произнёс дед.