ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Светлой памяти
ЧАРУШИНА Евгения Ивановича,
писателя, натуралиста, любимца детей…
- Лиска
- Лосихины слёзы
- Мифка колосяпый
- Мишки рыбалят
- Самая вкусная рыба на свете!
- Рысёнка
- Манефа
- Праздник без конфет
Взялся Никифор с внучатами картошку полоть…
Встали раненько, только солнышко, за сопкой, розовинками небушко озарило. Позавтракали наспех, и в огород.
Дед мотыгой междурядья облагораживает, а внучата — в рядках просянку да мокрицу, повилику да лягушатник выискивают. Дёргают совестливо, с корнями. Чтобы второй раз работу не делать!
Сорняки в междурядья складывают кучками. Гусям да курочкам «на салатик»…
Дед внучат шутками-прибаутками подбадривает, добрыми словами похваливает… А те, и рады стараться!!! Пыхтят, сопят, дело доброе творят!!!
Не заметили работнички, как солнышко в самый зенит забралось, и полдень обозначило.
Затих ветерок, спрятался в высоком разнотравье на отдых. А солнышко, знай, жарит да парку поддаёт… Июль – макушка лета!!!
— Ну, всё! Баста! – скомандовал Никифор, взглянув на помощничков. А у внуков – рубахи мокрые, бисеринками пот на носу поблёскивает, да по щекам скатывается.
— Соток пять отмахали! – со знанием дела, сказал Васька, старший внук.
— Считать не могёшь! Тут, целых шесть, пожалуй, будет! – отпарировал Ванятка.
Попили труженики кваску холодненького, да прилегли на меже. Передохнуть… Жилочки-прожилочки расправить, да усталость Матушке-Сырой Земле отдать…
* * *
Замер воздух на опушке. Ни веточка не вздрогнет, ни листик не шелохнётся. Только одна осинка, бедная, без ветра дрожит. Хоть и жара стоит, а будто мёрзнет она…
Лежат работнички в траве, в небушко синее поглядывают. Ищут глазами жаворонка, который, в неизмеримой высоте сочиняет звонкую песенку о лете. Где-то рядышком кузнечики-краснопёрки свои скрипочки настраивают. В мокрой ложбинке лягушки перекликаются; хвалятся – кто больше комаров да мошек съел…
Вдруг, на рябиновый куст села птичка-невеличка… Тиньк! Тиньк! Тиньк! И хвостиком смешно подёргивает.
— Дедушка! А как эту птичку зовут?
— Трясогузка.
— Как? Как?
— Трясогузка, говорю! Видишь, как хвостиком трясёт?
— Ага! Вижу. А трясогузка – полезная птица?
— А, то! Поважнее других будет!
— Даже коршуна важнее? Даже глухаря?!
— Эх, чиграши! Мало вы ещё знаете…
— А ты расскажи!!!
— В другой раз…
— Не пойдёт такое дело! Расскажи-и-и-и, деду-у-у-лечка!!!
— Ну, так и быть… Слушайте!
* * *
Давным-давно это было… То ли при царе-Горохе, то ли при сыне его – Ермохе… Не помнит уже никто. Только из уст в уста этот сказ передают. Чтобы внучат поучать!
Появилась в наших краях птичка-невеличка. Летает себе, летает. А, как звать – и сама не знает.
Летела птичка, летела. Устала. К лосю на рога, отдохнуть, присела. Посмотрел на неё лось, и говорит:
— Да-а-а… Ростом не велика, белёсые бока, чёрная ермолка, коготочек колкий, серый армячишка… Как звать тебя, слышь-ка?
— Не знаю, господин Лось!
— О! Ты меня господином величаешь, а имени своего не знаешь! Быть тебе, с твоей серостью, у меня в услужении!
— А что делать надобно?
— Садись мне на рога, да хвостиком своим мух отгоняй! Хвостик-то, у меня короткий. А мухи, ох как, допекают!!!
…Долго была птичка-невеличка у Лося в услужении…
Летит птичка дальше. Летела, летела. Устала. На улей присела отдохнуть. А тут – Медведь. Наелся мёду краденного, и охает.
Увидел птичку, и давай реветь:
— Что за птичка?! Ростом не велика, белёсые бока, чёрная ермолка, коготочек колкий, серый армячишка… Как звать тебя, слышь-ка?
— Не знаю, господин Медведь!
— Да! Я – господин! Этого леса хозяин! Быть тебе у меня в услужении!
— А что делать надобно?
— Я буду мёд воровать, а ты – хвостом пчёл отгонять! Чтобы за нос меня не кусали! Ну, о-о-о-о-чень больно!!!
…Долго была птичка-невеличка у Медведя в услужении…
Летит птичка дальше. Летела, летела. Устала – присела. Волчище, уж, тут как тут! Увидел птичку, зарычал грозно:
— Р-р-р-р-р-р!!!!! Ростом не велика, белёсые бока, чёрная ермолка, коготочек колкий, серый армячишка… Как звать тебя, слышь-ка?
— Не знаю, господин Волк!
— Я не царь лесной, но барин волостной! Быть тебе у меня в услужении!!!
— А, что делать надобно?
— Ты на дерево взлетай, да смотри зорко! Как зайчишку увидишь, так махни мне хвостиком! А я, уж, отобедаю!!!
…Долго была птичка-невеличка у Волка в услужении…
Полетела птичка далёко – к речному истоку. Подальше от хищных хозяев, которые ей, бедной, ни днём, ни ночью покоя не давали…
Летела, летела… Видит – опушка. На опушке – избушка. В избушке – старушка.
Присела птичка-невеличка на крылечко. А сама дрожит от голода и усталости.
Вышла старушка на крыльцо, взяла птичку на руки, да приговаривает:
— Ой, махонька! Ой, бедненька! Ростом не велика, белёсые бока, чёрная ермолка, коготочек колкий, серый армячишка… Как звать тебя, слышь-ка?
— Не знаю… ба-буш-ка…
— А что дрожишь?
— Боюсь… Боюсь господина обидеть! Боюсь ослушаться!
— А где ты тут господ видишь? Нетути! Мы, в лесу, с тобой – на равных!
— Дай мне имя, бабушка! А то, ни то, ни сё… Ни кола, ни двора… Ни гнезда, ни имени…
— Нелегка задача! Эх! Наудачу! Нарекаю тебя ТРЯСОГУЗКОЙ! Беги по дорожке узкой, летай с ветки на ветку! Живи свободно, и радуйся!!!
Сколько времени с тех пор прошло не знаю – сам гадаю! Слова складно связываю, да внукам, на науку, рассказываю…
Живёт себе, трясогузка, свободно и радостно! Только, по привычке, хвостиком помахивает… Будто боится неведомого господина обидеть…
* * *
— Ну, что, чиграши? Понравился вам мой сказ?!
…Тишина в ответ… Приподнялся Никифор, взглянул на внуков… А они… С открытых ртов слюнки пускают, да носами посвистывают…
Умаялись, помощнички!