ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
1
Уже третьи сутки моросит дождь. Перестанет на десять-пятнадцать минут, потом снова начнет моросить. И так бесконечно. И влажно все, мокро, в капельках, и дрожат листья на деревьях, и еще как-то очень грустно пахнет – осенью. И вроде не очень пока холодно, но все равно: пахнет прошедшей любовью. Осенью всегда пахнет любовью, ушедшей, потерянной, покинувшей… И хочется вспоминать. Но было ли то все, о чем ты теперь вспоминаешь? Не фантазии ли это? И ты сомневаешься теперь: было ли?
Дождь стучит по стальным крышам гаражей во дворе, сипло кашляют водосточные трубы, и слышно: проезжает автомобиль — мокрое шипение по асфальту. И глухая, ночь, и немного туман…
Было ли?
Нет, не было. Ничего не было! Все придумал: прогулки по улицам твоего города, листопад, скверы, скамейки, посыпанные красно-желтыми листьями, диалоги, диалоги – все ты придумал, все сочинил.
А были лишь ее глаза, смотревшие на тебя каждый раз, когда ты смотрел на нее, смотревшие внимательно, о чем-то явно говорящие. И все в тебе перевернулось, когда ты понял, о чем эти глаза говорят. Но ты не сказал ни единого слова, ты молчал. Боялся, трусил: сломать свою уже устоявшуюся жизнь? Да никогда!.. А она смотрела, ждала – сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль и весь март… Ты не смог победить страх, ты не смог пересилить трусость. Когда же ты решился, ее уже не было. Она ушла…
Дождь затихает, потом вовсе перестает, но ты знаешь: через десять-пятнадцать минут он снова начнет моросить.
А хочется тепла… Солнца…
2
Было весело, даже слишком. Все танцевали, бесились, пили вино, водку, шампанское, быстро пьянели, целовались, не ощущая вкуса поцелуя, высоко задирали ноги, тяжело дышали. И сначала было много света, потом слишком мало света, а потом – слишком мало воздуха, и громкая музыка заглушала все, даже биение собственного сердца…
Он сидел за столиком, на котором были только бутылка шампанского, бокал и пепельница. Он был достаточно пьян, чтобы слышать биение собственного сердца, но все остальное он видел и слышал, и все, что он видел, не волновало его. Он только очень хотел, чтоб она пришла … Шансов на то, что вот теперь откроется дверь и войдет она, не было никаких, но он все равно надеялся. Человек всегда надеется, даже если уже перестал верить, и вот он надеялся, что она придет.
Время от времени к его столику подходили пьяные, потные, тяжело дышащие, звали его танцевать, но он показывал на сигарету: мол, докурю и приду, и продолжал сидеть, пил шампанское и смотрел на веселящихся.
Когда уже шампанское закончилось, он подумал, что нужно идти домой, но оставался сидеть: а вдруг она все же придет? И он отвечал себе: ”А почему она должна прийти сюда?” И сам же отвечал: ”Потому что я очень-очень ее жду…” И вдруг неожиданно жалостливо защемило под сердцем: ”Я очень тебя жду…”
Он ушел домой, когда никого уже не было: уже никто не танцевал, никто не целовался, никто не пытался услышать биение собственного сердца.
А небо было чистое, ясное, в звездах, и он шел и смотрел на звезды, но потом опустил голову. Он вдруг понял, почему бывает страшно, когда долго смотришь на звездное небо: звезды просто убивают своим равнодушием, своей безразличностью, своим холодным светом и тем, что они так далеки. Человеку страшно видеть столько безразличия, страшно осознавать, что он не нужен ни одной из этих звезд, и они будут так же висеть над Землей, когда он умрет. Единственное, что утешало, это мысль, что некоторых из этих звезд уже давно не существует, и мы видим лишь свет, доходящий до Земли…
Он вошел в свою пустую темную квартиру, и сразу же, не раздеваясь, пошел и лег на кровать, свернувшись калачиком.
Так он провел еще одну ночь, как и многие другие ночи…
3
И однажды они случайно встретились. И это было почти что чудо, и он не поверил даже сначала, что это она, подумал, что показалось, но потом, когда они поговорили, он поверил, и много пил, старался быть веселым, пытался шутить, пьянел на глазах, а когда понял, до какой степени ее глаза похожи на две далекие звезды на черном, ночном небе, он, не попрощавшись, ушел.
И он подумал, что счастлив был тогда, когда еще надеялся, что она придет. А теперь уже надеяться было нечего. Надежда умерла тогда, когда она пришла…
А одиночество – это когда вдруг осознаешь, что многих звезд уже давно не существует, и до нас доходит лишь их свет.